BRONZA - Ли Майерс

Покосившись на него, Оуэн ревниво подумал: «С чего бы это Оли разволновался, словно молодожен перед первой брачной ночью?» Обдумать предложение слуги он не успел. Радостно вспыхнув, Станислав порывисто схватил его за рукав, вцепился в руку.

– Я буду молиться за вас Господу… Мы всей семьей будем молиться Господу о вашем благополучии! – горячо воскликнул он.

Богу – молиться о благополучии Демона?

– Да на кой черт мне заступничество твоего Бога? – слегка опешил Оуэн. Восторженные слова юноши для него прозвучали неменьшим кощунством. – А что до благодарности… – он выдернул у него свою руку, – у тебя будет предостаточно времени на ее выражение. Тебя я не отпускал.

Разочарованный, Станислав посмотрел на него с такой обидой, будто тот обманул его. Оуэн мгновенно сгреб его за грудки.

– Какая удобная забывчивость… – произнес он с мягкой вкрадчивостью, улыбнувшись ласково. – Оли, не вчера ли мальчишка клялся мне своей жизнью?! Но, видно, лучший способ не нести ответственности за свои слова – это ничего не помнить, не так ли?

Станислав даже не понял, каким образом очутился на полу, а сапог хозяина прижал его щекой к холодной мозаике.

– Не нужно хитрить со мной, дружок. Мне это может не понравиться…

Пнув, Оуэн вдавил юного шляхтича лицом в пол и убрал ногу. Потянулся за сигаретами. Вот и выбор! А он-то не знал, что делать. Не лучше ли позволить мальчишке самому решить судьбу своих близких. Заартачится, начнет плакаться, просить отпустить его вместе с ними… они умрут! Закурив, медленно выпустил струйку дыма, посмотрел, сузив глаза. Выражение лица сделалось выжидающим.

«Ну давай, маленький засранец, вякни что-нибудь возмущенное… Упрекни меня хотя бы взглядом… и я исполню заветное желание твоей матери. А детишки пойдут на десерт Ши. Уверен, мальчики уже проголодались…»

Станислав, закрывающий ладонью оставленный на щеке след от каблука, увидел ожидание в его взгляде. Такое же азартное, как в глазах отца и других охотников, в самом начале охоты напряженно ждущих, когда же спугнутая собаками дичь полетит во все стороны и можно будет влет бить глупую птицу. Пылающее от оскорбления лицо сразу побледнело. Юноша понял, что забылся, обманувшись его добротой, и совсем забыл, кому теперь принадлежит.

– Простите мне резкость моих слов! Я был не прав, – он виновато склонил голову.

– Готов расстаться с родными, не зная, свидишься ли с ними когда-нибудь? Неужели согласен? – подначил его Оуэн.

– Да! – кивнул тот.

– Даже не зная, живы они или мертвы?

– Да! – твердо ответил Станислав. Смотрел в глаза прямо, отвечал, не раздумывая и, как видно, отступать не собирался.

«Речь не мальчика, но мужа…»

– Вот и договорились… – Оуэн похлопал ладонью по тесненной золотыми лилиями синей коже дивана, приглашая его присесть рядом. – А ты и впрямь презабавный мальчуган. Виго не ошибся. Что ж, пока ты привносишь оттенки разнообразия в мою скуку, я не убью тебя. Но не забывай, дружок, что я всегда могу передумать! – сказал он.

Но тут ему на ум пришла одна интересная мысль. От нетерпеливого желания проверить свою догадку даже закололо в кончиках пальцев. Кажется, он уже знал, кто на вопрос Магистра ордена впервые даст правильный ответ. Уверенный, что Людвигу не с меньшим удовольствием захочется устроить для юного шляхтича небольшое испытание, повернулся к слуге.

– Оли, будь добр, позвони барону. Я хочу встретиться с ним через час, в клубе.

При упоминании «Эдельвейса» у Станислава неприятно кольнуло под ложечкой.

– Впрочем, я сам позвоню, – жестом остановив дворецкого, Оуэн порывисто встал с дивана.

– Позвольте, милорд, попросить вас… – обратился к хозяину Оливер.

На лице Оуэна мелькнуло разочарование.

– В чем дело, Оли? Для тебя тоже надо кого-нибудь спасти? – перебил он слугу полным едкого сарказма тоном.

Дворецкий разом утратил всю свою чопорность.

– Что вы?! Как вы могли такое подумать! Я только хотел высказать пожелание, если вы позволите, разумеется…

Оуэн, разумеется, позволил.

– Простите за дерзость, но вам тоже следует покинуть эту страну! – выразил свое мнение дворецкий.

– А-а, ты об этом… – кивнул Оуэн. – Знаю, Оли, знаю… Здесь становится скучно, а скоро станет и небезопасно, даже для меня… – потеплев взглядом, он взял дворецкого под руку. – Идем со мной. У меня тоже есть предложение для тебя.

– Но как же так, милорд?! Кто будет заботиться о вас?! – разволновавшись, с незаслуженной обидой в голосе, спросил Оливер. Словно хозяин уже выставил его за дверь, отказав от места.

Оуэн глянул на слугу с легкой каверзой.

– Деяния добрые наказуемы, Оли… разве ты не знал? – спросил он. – Вот и позаботишься об этом многострадальном семействе. Раз уж сам напросился… – добавил с иронией и зачем-то пощупал себя за локти. Похлопал по плечам, груди. Казалось, проверяет – он еще там? Под этой формой?

Сердце Оливера вдруг сбилось с привычного ритма. Жабой запрыгало в груди. Он испугался, что хозяин сейчас исчезнет и останется только эта черная форма.

– Успокойся, Оли! – Оуэн услышал, и ему не понравился заполошный стук стариковской аритмии. Подошел, останавливая неровный ритм, уперся пальцами в то место, где под пиджаком в отчаянии трепыхалось сердце преданного слуги. – Я никуда не исчезну, – сказал очень мягко. – Как только все утрясется, пришлю за тобой в Эссекс Ши. Ну, кто еще будет так обо мне заботиться? Только не делай больше такое лицо… ладно? – попросил он.

То была настоящая просьба. Дрогнув сердцем и коленями, прослезившись, Оливер чуть было не припал к руке господина благодарным поцелуем, но в последний момент удержался. Для него, дворецкого, это было неподобающим поведением. Потерять лицо – что могло быть хуже.

Оуэн, переговорив с Людвигом по телефону, положил трубку.

– Оли, будь любезен, приготовь машину, – распорядился он, при этом в глазах сверкнули озорные искорки. – Да скажи зайчику, пусть собирается. Возьму мальчишку с собой в клуб. Это его немного встряхнет!

Повернувшись к слуге, спросил:

– Правда, он забавный?

– Если вы так считаете… – ответил Оливер, вновь выглядевший с привычной невозмутимостью, чопорно.

– Я хочу знать, как считаешь ты.

– Юноша… достойный молодой человек. Дворянин. К тому же хорошо воспитан, – ответил дворецкий на строгий взгляд хозяина.

– Вот и я говорю… забавный…

Оуэн задумчиво глянул на свое отражение в зеркале. «Какой-то я весь добрый… даже противно!»

Когда Берлин вовсю бомбили советские бомбардировщики и авиация союзников, одна из бомб угодила в белый особняк на Александерплац, разрушив часть дома. Голые стены и толстый слой пыли на сохранившемся местами мозаичном полу говорили о том, что дом пустовал уже давно…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});