Тринити - Яков Арсенов

— Нас передавят, как мух! — продолжал переживать Варшавский, будто увидел себя на паперти, и отвел в сторону протянутую Артамоновым книгу.

— Что посмеешь, то и пожнешь! — сказал Артамонов. — Главное отважиться.

— Это все энциклики для римского папы! — зашелся сполохами Артур. — А нас подавят!

— Ты излишне переживаешь, — успокоил его Артамонов. — У нас в Уставе записано проведение лотереи? Записано. Устав утвержден властями? Утвержден. Что еще надо? Главное — ввязаться, а когда поступь истории будет уже не остановить, испросим санкцию у колбасу предержащих.

— Нас пересажают в клетки, как шиншилл! — теперь уже деланно вопил Варшавский, апеллируя к Прорехову и половея, как уголья в топке. — Надо звонить куратору и требовать денег на раскрутку!

— Вы спорите, не зная сути, — разнял возбужденных друзей Прорехов. Следует нанять юристов, и пусть они разберутся — есть для лотереи лазейка в гражданском кодексе или нет.

— Им же платить придется, — не переставал саднить Артур.

— Кому платить? — спросил Прорехов. — Шиншиллам?

— Юристам, — сказал Варшавский. — А денег у вас не очень.

— Зачем платить? — сказал Прорехов. — Надо увлечь их идеей, чтобы людям работалось из интереса. А за деньги и дурак выложится!

— Наперсточники же работают без юристов, — придумал сравнение Артамонов. — Делятся с ментами, которые пасут окрестную территорию, и работают.

— Может, и нам с кем-нибудь поделиться? — похрустел суставами пальцев Прорехов. — Только вот с кем?

— С теми, кто пасет экологию, я полагаю, — подсказал Артамонов.

— Опасно это, — сидел на своей кочке зрения и продолжал мучить мирное население сам-Артур. — На вашем месте я бы даванул на куратора и вышиб материальную помощь. Не воспользоваться моментом — верх бестолковости!

— Вот сядет тебе самому на шею гриф секретности, долбанет пару раз по балде, будешь знать, как пользоваться моментом! — привычно закинув руку за голову, похлопал себя по бритому затылку Артамонов. — Наша ситуёвина на сегодняшний день далеко не крайняя.

— А что, крайней она станет, когда за лотерею нас упекать примутся? определил отправную точку Варшавский.

— Может быть, — допустил Артамонов.

— Ну и рамочки вам поставили! — ершился Артур. — На фиг тогда было соглашаться и ехать сюда!

— Никто нам ничего не ставил, — выправил текст Артамонов. — Совхоз дело добровольное.

— Без троянского коня операцию не провести, — подвел итог келейным раздумьям Прорехов. — Для поддержки диверсии в гущу экологической жизни необходимо внедрить своего человека, — заговорил он штабным языком. Лазутчик должен будет войти в доверие к руководству, проникнутся духом ведомства и грамотно подтянуть его на спонсорство. Нужно готовить коня.

— Ты предлагаешь втолкнуть скотину на полную ставку? — заволновался Артур. — Я никуда работать не пойду! Меня не возьмут!

— Зачем на полную ставку? — Артамонов пропустил мимо нот два последних высказывания Варшавского. — Достаточно двумя-тремя копытами.

— Кто же тогда пойдет? — живо поинтересовался Варшавский.

— Надо подумать, — огляделся вокруг Артамонов. — Нас тут не так уж и много. Но больше других на лошака похож вот этот юноша, — Артамонов посмотрел на Прорехова, — прямо вылитый. И умеет прядать ушами. Инициатива у нас, как и везде, — наказуема. Придумал — выполняй!

Предложение забросить в тыл спонсору автора идеи Прорехова мгновенно воодушевило Варшавского, он до ужаса любил находиться в большинстве. Здесь ему не было равных. Артур поставил Прорехова перед собой и стал рассматривать его на свет.

— Похож на мерина — не похож, судить не берусь, но, как ржет с бодуна, словно меринос, слышал не раз, — выявил он сущностное в Прорехове до конца.

— А меня вы спросили?! — втащил очки на лоб Прорехов.

— Теперь уже твое мнение — Капри в море, — сообщил Артамонов и свел голоса воедино. — Два против одного. Еще в тридцать седьмом стало ясно: тройки хороши тем, что решение неминуемо.

Лотерейного коня, в отличие от эпического, втащили в комитет по охране природы прямо средь бела дня. Председатель комитета товарищ Фоминат обрадовался новому эксперту Прорехову несказанно. Товарищ Фомин всегда и везде писал свою фамилию заглавными буквами и в конце почти слитно ставил инициалы А. Т. — Анатолий Терентьевич, поэтому получалось — ФОМИН А. Т.

Прорехов подрядился поработать консультантом по катадромной миграции рыб и болезням слоевища у мхов. В ведомство он вжился быстро, потому что всем играм с огнем Фоминат предпочитал преферанс. Колоды карт доставлялись ему по специальному каналу, потому что порнография еще не вышла из подполья. Раньше, до Прорехова, за неимением третьего партнера Фоминат с «болваном» всегда играл против завхоза, в техническом сговоре с которым он сконструировал дверь в свой кабинет таким образом, что она открывалась только изнутри, чтобы не было никаких неожиданностей. С приходом Прорехова пули теперь стали расписываться непосредственно на рабочем месте. Прорехов, повествуя о жизни мхов, легко оттеснил завхоза, вистовавшего стоя. О том, что вистовать можно и по-другому, завхозу до конца жизни так никто и не рассказал. Если на работе бывало людно, Прорехов затаскивал Фомината к нему домой и не выпускал сутками. Девушки из бухгалтерии по очереди таскали на квартиру начальнику еду и напитки. Иногда они задерживались после ужина. Прорехов понимал, что он на задании, и вел себя корректно — от марьяжей всегда сносил в прикуп по даме, а, разыгрывая третью, ходил неизменно с нее. И только после Фомината, только после…

По истечении испытательного срока в расписании комитета появилась новая штатная единица — наперсник председателя комитета Фомината по разным делам. Это радовало. Но то, что за пулями приходилось познавать всю историю болезни Фомината, затмевало любую финансовую приятность. А история председателя была такова.

В старину товарищ Фоминат вершил дела диаметрально противоположные тянул на себе сразу ирригацию и в качестве пристяжного, как мог, подтягивал мелиорацию. Когда из Москвы по вертикали сошли бумаги насчет нового натурного ведомства — комитета по охране окружающей среды, — власти велели товарищу Фоминату осваивать идею. Потому что основные вывихи природа региона получила именно от его, Фоминатова, осушения и мелиорирования. Когда-то, управляя полчищами культиваторов, Фоминат перекрыл в регионе запрудами все малые реки, выкопал из недр все ископаемые, сгреб торф со всей поверхности края, высосал трубами и спустил налево весь сапропель из болот. И уже факультативно, не считая это должностной обязанностью, он разнес в пух и прах всю непромысловую дичь и вытер сетями всю чешую со всего водосборного бассейна. Теперь, после такого экоцида, лишь по сусекам да в местах недоступных, где губить Фоминату было не с руки, только очень пытливому журналисту-натуралисту Шимингуэю удавалось наскрести толику красот и горстку былого величия края.

Назначая Фомината на должность, председатель исполкома Платьев прямо так и сказал:

— Кому, как не тебе, товарищ Фоминат, идти в это пекло! — наколол он ему на грудь орден Знак почета. — Ты запорол природу, тебе ее и отпаривать. Партия зовет тебя устранить в натуре допущенные ранее недостатки. Так что давай, дерзай!

Что устранять, Фоминат знал назубок. Знал он и то, что ничего уже не устранить, — поздно. Но мыслил он по-современному и остронаправленно, мыслил так: раз когда-то удалось вынуть из казны за растление природы, то наверняка перепадет и ныне от симулятивных попыток ее сохранить.

Профильная схожесть мелиорации и экологии позволила товарищу Фоминату перевести весь свой кадровый гарем на новое место работы почти без потерь. Сметы на его содержание походили на полотнища по строительству БАМа. Размеры месячных бонусов лаборанткам увязывались с толщиной труб на химкомбинате, выбрасывающих вредные вещества, а квартальные поощрения штату выводились из поголовья гадящих в главную артерию России хряков совхоза «Заволжник».

Прорехов чувствовал, что деньги на проведение лотереи близко, очень близко. И еще он чувствовал, что их много.

— При работе со спонсором главное — угадать сумму, на которую он готов потратиться, — накачивал его Артамонов накануне главного удара. — Правильная жизнь — это не что иное, как строгое соблюдение пропорций.

И вот как-то раз, открывая конференцию на тему «Мытье ковров в водоохранных зонах», товарищ Фоминат возбужденно заговорил про какие-то овощные десанты и расчувствовался до того, что у него задрожало веко.

«Пора, — подумал Прорехов. — Теперь даст точно. Уж больно горяч сегодня!»

По завершении публичного диспута Прорехов подловил Фомината в вестибюле в обнимку с двумя водомерками из лаборатории по качеству воды и произвел спешную выкладку сути. Говорят, что взять у спонсора деньги на проект можно только в том случае, если инициатор умудрится выложить синопсис за время, пока спонсор писает. Другого времени у него нет.