Тортоделка. Истинный шедевр (СИ) - "EvgeshaGrozd"

— Рита Ш. может знакома такая? — глянул на Германа.

— Была одна, — мужчина сдвинул брови и уставился на клочок бумаги, словно он даст ему помощь в ответе. — Официантка. Работала в "Сарбоне". О всех интрижках коллег подруга Вики была сведуща.

— Так узнайте, — приглашающе подначил его.

Герман послушно взялся за телефон, испытуемый моим взглядом.

— Алло, привет. Танюх, скажи, у Саввы были какие-нибудь отношения с некой Ритой в "Сарбоне"? Нужно для дела! Просто ответь и всё… Да, спасибо. Вика? Она в порядке. Да, можно. Она будет рада тебе. Прости, не могу сейчас говорить. Давай. Пока, — сбросил вызов. — Совпало — Савва встречался с Маргаритой Шестаковой около трёх месяцев, но они расстались. Рита уволилась и уехала из Москвы обратно в Казань.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Казань? — я поморщился. — Далековато.

— Да. И кстати, Рита — брюнетка.

— Отлично. В ресторане есть её личные данные?

— Конечно, в отделе кадров, — кивнул Беспалов, немного воодушевившись. — Мой друг — управляющий отелем. Я попрошу, и он вышлет мне на почту скрины её документов.

Окинул мужчину одобрительным взглядом, внутренне соглашаясь с его профпригодностью в деле сыщика. Неплох.

Дальнейший осмотр квартиры ничего не дал, и мы покинули место убийства. Герман подбросил меня до главка.

— Советую Вам вернуться к супруге и успокоить её, — произнёс учтиво. — Хоть ничего ещё не доказано, но она должна знать, что вы верите ей. Для женщин это очень важно.

— Можно вас попросить? — Герман, нервно сжимал руль. — Сообщите мне, пожалуйста, результат сразу же, как просмотрите видеорегистратор Саввы.

— Хорошо, — понимающе кивнул ему. — От вас жду данные Шестаковой и вашего охранника, — невольно вздрогнул от вибрации сотового в кармане. — Калин.

— Поисковый отряд нашёл Широкова, — сообщил младший оперативник. — Точней, его тело с ножом в печени. В лесу, близ кладбища Мамоново-Дальнее.

Звук больше похожий на свист исшёл из моей груди. Дело набирает оборот, перерастая в большие масштабы. Не может обычная беременная кондитерша материализоваться в серийного убийцу. Хотя для серийного ещё недостаточно трупов.

— Сообщите, Феосову, что я еду в Мамоново, — и сбросил вызов.

Посмотрел на Германа, не решаясь выложить новый чудовищный факт по делу его жены.

— Перинатолог Вашей супруги сегодня найден мёртвым.

53. Напарничек

ВИКА

Ничего не чувствую — ни боли, ни унижения, ни стыда, даже усталости больше нет. Выжата до последней капли. Пусто.

Герман молча ушёл за следователем, даже не взглянув на меня. Должно ли это меня беспокоить? Только с целью не запятнать свою честь, а в остальном… Пусть думает, что хочет. У него самого рыльце в пушку, и это доказанный факт. Я лишь вновь угодила в очередную ловушку своего недруга. Хотя идентификация врага — пока не доказанный факт. Но я знаю, что это Лика. Лишь она может думать так извращено и низко. Господи, как хочется прокричать ей, чтобы забирала. Мне уже никто не нужен! Я хочу покоя. Бери и уходи! Оставь меня!

Пока то, что творится вокруг добивает и добивает. Секс с Саввой? Да что за бред?! Он мой друг, как брат. Господи! Это инцест — взять и переспать с ним. Люди, вы чего?! В груди всё покрывалось чернотой, гуще, чем гудрон. Едко, гадко и противно. И хуже всего, я по-прежнему тщетно верила, что Гера услышит меня, защитит и оградит. Поставит клеветников на место и будет рядом. Но его снова нет… Тишина.

— Привет, — голос от дверей под самый вечер моего одиночества.

Миша! Я радостно засияла и потянула к нему руки.

— Ты опять здесь?! Да, ты явно хочешь быть поближе ко мне! — мужчина радостно улыбнулся и заключил в объятия.

— Миш, — максимум, что смогла проронить, и счастливо обнимала его.

Хотелось расплакаться в этих теплых и дружеских руках. Нет! Я обещала себе быть сильной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Почему не позвонила мне? — укоризненно взор вызвал чувство стыда. — Прихожу на работу, а тут — на те, новости. Виктория Андреевна собственной персоны. Хотя, признаюсь — чертовски рад тебя видеть. Как ты и бойкий пацан?

— Пацан? — удивилась искренне. — Пол ещё неизвестен.

— Это будет мальчик, — озорно подмигнул. — У меня чуйка. Всегда угадывал.

Все невзгоды словно испарились, и я весело и счастливо смеялась, пока этот мужчина шутил и озорно паясничал. Потом Миша начал рассказывать, как ещё интерном проходил практику в родовом отделении.

— … Я, готовый к сценарию из фильмов, ждал криков "Тужься, тужься!", и совсем обалдел, когда акушерка начала кричать роженице "Какай". Я извиняюсь…

— Почему именно это? — давясь смехом, вопрошала я.

— Потому что, оказывается, работают те же мышцы при походе в туалет. И когда кричат "тужься" роженица не всегда понимает, как это. А вот как испражнятся — знают все.

— О мой боже! — Я громко хохотала, умоляя перестать меня смешить, иначе точно отвезут в родовое.

Именно за этим делом нас застал Герман. На его лице я не заметила презрения или ненависти, но вид мужчины был явно чем-то серьёзно озадачен. Что в твоей голове? Супруг натянул на себя дружелюбную улыбку и поздоровался с Мишей, пожав его ладонь.

— Заступил на службу? Это хорошо, — проронил муж. Взгляд стал отчуждённым и обеспокоенным. — Миша, я могу тебя попросить?

— Да, — немного замешкавшись, ответил врач.

— Я должен отлучится на пару дней, — перевёл взгляд на меня, и сердце вдруг обдало холодом. — Ты не мог бы присмотреть за Викой?

— Безусловно, — Михаил с готовностью кивнул.

— Куда ты? — внутри начали зреть нотки протеста вкупе с непониманием.

Неужели, из-за того, что ему сказал следователь? Да, как ты можешь?! Возмущение стремилось возродить взрыв, но тут муж мягко взял мою ладонь.

— Миш, можно мы с Викой переговорим?

Дементьев немного вспыхнул, но благоразумно вышел.

— Гера, ты не можешь верить в то, что сказал Ярослав… Ты же знаешь меня…

Его рука коснулась моего лица, мгновенно отключив всё возмущение.

— Я никогда не сомневался в тебе, родная. История с моим братом тому доказательство. Ситуация приобрела другой масштаб. Если я не вернусь, через пару дней, переезжай к Мише, ладно?

— Герман, ты пугаешь меня.

Да, я клялась себе больше не плакать, но эти слова вновь вызывают страх и ужас.

— Твоя основная цель — благополучно выносить и родить нашего ребенка, моя — защитить вас. Не бойся, — улыбнулся и крепко поцеловал в лоб.

Нет, я не могу так. Он, словно прощается со мной. Тоже дежавю в кондитерской, когда муж лежал на полу в луже с огнестрельным в живот. Он даже вверил меня Мише без малейшего зазрения.

Поймала за ворот рубахи, не давая отдалиться. Смотрю впритык. Вижу любимый чуть припухлый рот, синеву глаз и межбровную складку. Страх внезапной утраты окатил решимостью и я, напористо притянув мужчину к себе, прильнула к губам. Жадно, страстно и всепоглощающе, срывая все печати и запреты, которые возвела.

Ответил. Так же горячо и пылко. Родные пальцы скользили по спине и затылку, прижимали к себе. Вновь вспомнила его тепло, крепость объятий.

Боже, как же я скучаю. Ещё ни одному мужчине не удалось и близко встать рядом с тобой. Хочу вобрать в себя твой запах и прикосновения, как оголодавший нищий. Люблю тебя сильнее всего на свете, но больнее всех делаешь именно ты.

Щелчок бытия, и мужчина резко отошёл. Тяжёлое дыхание, борьба с самим собой. Он не хочет продолжать это соитие. Его что-то держит и посильнее обид и моих запретов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Прости, — молвил мужчина, и прикрыл рот рукой.

— За что? — поразилась я. — Я же первая…

— Тогда спасибо, — улыбнулся своей пленительной улыбкой, от которой всегда так предательски таяла. — Мне сейчас это было как раз необходимо. Ты подняла во мне ещё большую решимость.