Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

— Скрытность и осторожность — не лучшие черты характера, владыка. Лучше встретить врага в открытом бою.

— Сегодня ты говоришь, как сангвинарный магистр Теале, реклюзиарх Мазраэль. Может быть, и так, но это необходимые черты.

— Я лишь проверяю тебя, владыка, как необходимо проверять всех нас. Скрытность и ярость, предусмотрительность и доблесть, и многое другое — все это орудия в великой оружейной Адептус Астартес, — он сделал паузу. — Впрочем, тебя расстраивает необходимость пустить их на борт первыми. Я чувствую это.

— А разве тебя это не расстраивает?

— Как ты и сказал, владыка, выбранный инструмент должен подходить для своей задачи. Ты не стал бы пытаться вставить маленькое стеклышко силовым кулаком. Эмоции и гордость — плохие движущие силы для стратегии. Необходимо сохранить нашу страсть для следующей битвы. До этого нужно проявить предусмотрительность.

— Именно так, реклюзиарх.

— Но, владыка, — реклюзиарх подошел ближе, — я думаю, что не это причина, по которой ты находишься в своих покоях, а не на мостике. Не в твоем характере отстраняться от задания, даже если ты передал право возглавить его другому.

— А, так ты обратил внимание.

— Ты вообще сам на себя не похож. Где сегодня твои обходительность и доброта, владыка? Такое легкомыслие… не подобает тебе.

Цедис поставил стеклышко на место, взял молоток, вбил вокруг него гвозди и потянулся за новым куском стекла. Магистр повертел его в руках, не встречаясь взглядом с капелланом.

— Ты считаешь, что «жажда» иссушает лучшее, что во мне есть, реклюзиарх? Я уже теряю себя? Ты мудр, скажи, что видишь.

Мазраэль прочистил горло. Когда он вновь заговорил, его слова были осторожными.

— Это моя роль, владыка, — быть хранителем душ наших братьев. Твое поведение на борту «Новум ин Гонорум» было необычным. Я хорошо чувствую перемены, предвещающие скорое разрушительное воздействие «жажды» и первые уколы «чёрной ярости». Ты знаешь, что кроме исполнения ритуала — это моя важнейшая обязанность, которая превыше всех других.

— И ты видишь эти перемены во мне, Мазраэль?

— Владыка Цедис, пожалуйста…

Цедис с трудом сдерживал напряжение в голосе:

— Мои тело, дух и разум в полном порядке, реклюзиарх Мазраэль. Скоро мы проведем ритуал, и со мной и моими братьями все будет хорошо. Скажи мне, что тебе легко. Что на борту любого из кораблей этого флота есть брат, который не чувствует приступов «жажды».

— Я несу эту ношу, как и все мы, владыка, — признал Мазраэль.

— Вот и твой ответ. Со мной всё в порядке.

Цедис поднял взгляд от работы и улыбнулся капеллану:

— Как только мы проведем ритуал, все будут в порядке. Я работаю, чтобы сосредоточиться до начала настоящего боя. Пусть наши союзники, эти маленькие братья Ультрамара, разберутся с первым заданием. Пусть получат свою славу. Когда придет время, мы покажем им правильный способ уничтожать врагов человечества — в ближнем бою, клинком и мускулами. И эта большая битва, грядущий штурм, предоставит нам отличную возможность поучаствовать в столь милой нашим сердцам резне, не так ли?

— Да, владыка, — реклюзиарх коротко кивнул и опустил руки. — В таком случае мне необходимо идти, поговорить с сангвинарным магистром Теале о ритуале. Нужно выбрать людей. Как ты и говоришь, время приближается.

Улыбка исчезла с лица Цедиса.

— К сожалению, это так, да.

— Не печалься о тех, кто отдает себя. Они служат по-своему, чтобы мы могли исполнять наш долг, владыка. Все люди — подданные Императора и выражают верность ему так, как могут. Кровью верных слуг Императора звезды держатся чистыми. Нашей кровью и кровью других.

Мазраэль двинулся к выходу. Личный слуга Цедиса придержал для него дверь. На пороге реклюзиарх остановился.

— Облачишься ли ты в черное с красным, когда придет время, владыка? — спросил Мазраэль. — Или пожелаешь принять милость Императора? Тебе нужно лишь сказать о своем решении, это твое право.

— Ни то, ни другое, друг мой. Не сейчас, не сейчас, еще какое-то время — нет, — ответил Цедис.

Мазраэль коротко кивнул.

— Я молю, чтобы так и было, владыка.

Он ушел.

Дверь закрылась, и Цедис тяжело выдохнул. Его трясло от усилий, необходимых, чтобы контролировать себя. Кусок стекла, зажатый в руке, выскользнул из пальцев и со звоном упал на незаконченную работу. Магистр схватился за стол и затрясся. Его кожа зудела. Из-за неспособности потеть он чувствовал ужасный жар. Горло непереносимо жгло.

— Мой господин, с вами все хорошо?

Цедис заставил себя поднять взгляд.

— Да, Порфирио, я…

Цедис замолчал. Его слуга стоял неподалеку, сомневаясь, стоит ли ему подходить. Глаза магистра пробежали по телу слуги, мимо трубок для крови и отдающих разъемов, покрывающих его кожу, пока не остановились на шее. Там едва заметно пульсировала артерия. Цедис смотрел, как она бьется, бьется, бьется…

— Господин?

— Оставь меня, — поспешно произнес магистр ордена.

— Владыка?

— Уходи! Немедленно! — Цедис закричал так громко, что Порфирио отшатнулся назад, спотыкаясь о свои ноги.

Цедис так сильно вцепился в край стола, что скреплявшая его рама прогнулась. Магистр пытался устоять на ногах или удержаться руками.

Окно приняло на себя большую часть его страданий. Раздался резкий звон бьющегося стекла, и Цедис посмотрел на панель. Через изображение Холоса, по его груди и руке бежала трещина — в направлении ангела. Магистр уже знал, что никогда не завершит витраж.

Горло Цедиса было сухим и горячим, как песок в пустыне, от паха к макушке поднималось жуткое давящее ощущение, каждый волосок сводило у корней, будто все они скоро выпадут.

— Кровью верных слуг Императора звезды держатся чистыми.

Мазраэль цитировал Кодекс Жиллимана, по которому они жили. Примарх Ультрамаринов не вкладывал в эту фразу такого смысла, который придали ей Кровопийцы. Неуравновешенный разум всегда ищет оправдание своим действиям.

Цедис, шатаясь, добрался до рабочего стола, сбросив на пол кусок стекла, разбившийся на множество частей. Неуклюжие руки раскидали аккуратно разложенные материалы и инструменты. Он схватил то, что искал, и поднял это.

Плавильная лампа.

Магистр зажег пламя и позволил ему нагреваться, пока открытый рот дьявола не раскалился докрасна. Сжав зубы, Цедис отключил пламя и прижал раскаленный металл к своему мускулистому предплечью. Он подавил крик от раздирающей боли.

Боли, которая не могла остановить реки крови в его разуме.

Глава 8

В ловушке

Вокруг опадал мусор. Пыль из частиц хлопьев ржавчины, кусков металла, отстрелянных гильз и плоти генокрадов создавала помехи в сенсориуме Волдона.

— Перекличка! — скомандовал он.

Новадесантники один за другим описывали свое состояние, дополняя данные сенсория. Астомару прижало ногу, остальные не получили никаких повреждений. Кур- зон из отделения Алания попал в ловушку в разрушенном тоннеле, ведущем из гардеробной, он был без сознания, но жив. Тараэль оказался в одиночестве на другой стороне перекрытого коридора. Проверяя своих людей, Волдон услышал разговор Тараэля и Алания. Кровопийца говорил, что не ранен.

— Магистр кузницы, что с техножрецом?

— Я в порядке, владыка сержант, и могу сам ответить за себя. — Нуминистон осторожно оттолкнулся от стены, в которую врезался. Его бионические ноги двигались в поисках точки соприкосновения с полом.

— Я осмотрю людей, брат-сержант, — сказал Кластрин. — Необходимо проверить снаряжение. Боюсь, нам предстоит долгое путешествие.

Первым он направился к Гентису.

— Хорошо, — ответил Волдон. — Эскерион! — позвал он.

Скиталец продолжал издавать тревожные звуки. Периодически раздавались скрежет и грохот, и вся структура агломерации начинала дрожать. Отрывистый рев цепного кулака Галл иона, освобождающего ногу Астомара, также добавлялся к шумным жалобам скитальца.

Эскерион отправил карту на визор шлема Волдона.

— Я просканировал наше окружение, как только мог, брат-сержант. Насколько я понимаю, обратный маршрут свободен, не считая этого завала, — он указал на перекрытый тоннель. — Император закрывает один путь и дарует нам новый.

— Мы сможем прорезать в нем проход?

Цепной кулак Галлиона со скрежетом остановился. Десантник вытащил Астомара из-под обломков и осмотрел перекрытый коридор.

— Насколько глубок этот обвал, брат Эскерион?

— Пятнадцать с половиной метров.

— Какова его плотность?

— Этот коридор и те, что находились сверху и снизу от него, сжались в один, брат.

— В таком случае это возможно, но займет время.