Король Яков II Стюарт и становление движения якобитов (1685–1701) - Станков Кирилл Николаевич

Патрик Гордон тщательно следил за ходом первого якобитского восстания[1966] и успехами армии Людовика XIV против войск Аугсбургской лиги[1967]. Сведения о восстании 1689–1691 гг. в Шотландии петровский генерал частично получал от своего сына Джеймса, принимавшего в нем личное участие[1968]. В одном из писем Гордон-отец просил Джеймса регулярно сообщать ему, «каковы надежды в деле его старого господина [Якова II — К.С.]»[1969]. В мае 1691 г. Патрик Гордон в письме одному из своих знакомых в северо-восточной Шотландии просил дать ему подробный «отчет о том, что происходило с [моего отъезда] в нашей стране, и кто впутался в партии, а кто остался нейтрален». Причем шотландский генерал просил указать титулы и кланы (или семьи), к которым принадлежали интересовавшие его люди[1970]. В своих посланиях за 1690–1691 гг. П. Гордон выказывает неплохую осведомленность о событиях в Ирландии и справедливо указывает на одну из главных причин неудач якобитов: «недостаток достойного поведения и бдительности»[1971]. Известие о поражении войск Якова II на р. Бойн Патрик Гордон отметил краткой и полной горечи заметкой: «Печальные вести о свержении короля Якова в Ирландии»[1972].

После поражения якобитского выступления 1689–1691 гг. П. Гордон внимательно следил за общественными настроениями в Англии и Шотландии и отмечал любые признаки проявления недовольства британцев существующим режимом[1973]. Одновременно П. Гордон следил за составом и численностью войск Вильгельма III и его союзников и сопоставлял их с военным потенциалом Франции[1974]. 27 июля 1691 г. шотландский генерал поместил в своем «Дневнике» подробную заметку о численности военно-морского флота Людовика XIV[1975]. Появление этой записи неслучайно. В окружении Якова II в то время активно разрабатывались планы по использованию военно-морских сил Франции для реставрации Якова II на британском престоле[1976].

В отличие от Патрика Гордона, сведений о других представителях якобитской партии в России и о ее численности сохранилось чрезвычайно мало. Однако ряд опубликованных и архивных документов позволяют ответить на вопрос, что представляла собой партия сторонников Якова II в России в конце XVII в. Якобиты в России были достаточно многочисленны, и ядро этой партии составляли ближайшие родственники П. Гордона, члены его клана, прибывшие в Россию, британские офицеры, находившиеся на русской службе (прежде всего, католики) и входившие в ближайшее окружение генерала Гордона[1977].

Среди соратников Патрика Гордона «по якобитскому делу» следует выделить, прежде всего, его второго сына — Джеймса Гордона (1668–1727). Как и отец он был строгим католиком и получил образование в нескольких католических коллегиях в Европе[1978]. Весной 1688 г. Патрик Гордон отправил Джеймса в Англию на службу Якову II, причем поручил его ходатайству своего давнего друга — графа Мидлтона[1979]. Благодаря влиянию последнего, Джеймсу удалось поступить в гвардию Якова II[1980]. Однако через несколько месяцев грянула «Славная революция», и Джеймс был вынужден вслед за своим монархом эмигрировать во Францию, а оттуда прибыл на «Изумрудный остров», где участвовал в восстании ирландских якобитов. В июле 1689 г. вместе с другими шотландскими офицерами-эмигрантами по приказу Якова II капитан Джеймс Гордон был переброшен в Горную Шотландию в составе полка А. Кэннона и, таким образом, оказался в повстанческой армии виконта Данди[1981]. Московский уроженец шотландских кровей принял участие в знаменитой битве при Килликрэнки, в которой сторонники Якова II наголову разбили правительственные войска, однако сам он был тяжело ранен[1982]. В течение 1688–1690 гг. Патрик Гордон через своих родственников в Шотландии и друзей в Лондоне пытался узнать о судьбе своего сына в охваченной «бедствиями и раздорами» Британии[1983].

Переписка Патрика Гордона со своим сыном является уникальным источником, дошедшим до наших дней, повествующим о трудностях и опасностях, которым подвергались участники якобитского восстания 1689–1691 гг., пытавшиеся после его поражения выбраться из британских владений Вильгельма III в различные концы Европы. Из корреспонденции русских Гордонов следует, что ввиду разветвленной агентурной сети принца Оранского бывшие повстанцы не могли чувствовать себя в безопасности даже на европейском континенте, особенно на территории стран, входивших в состав Аугсбургской лиги. В немецких землях и на шведской территории Патрик Гордон рекомендовал своему сыну «раздобыть проезжую грамоту»[1984] от местных властей, дабы не вызвать подозрений[1985]. Однако лучшим «пропуском» опытный шотландский генерал считал «шпагу… и пару добрых французских пистолетов»[1986]. Гордон-отец настоятельно советовал Джеймсу всячески скрывать то, что он — бывший повстанец-якобит, и выдавать себя за армейского вербовщика[1987]. В своих письмах Патрик Гордон недоумевает и порой возмущается поспешностью своего сына, который с такой быстротой покидал один европейский город за другим, что не успевал получать писем от отца. Однако, вероятно, причиной такой спешки Джеймса была опасность быть арестованным[1988].

В сентябре 1690 г. Джеймс прибыл в Россию и по ходатайству отца был принят офицером в русскую армию[1989]. Он отличился в боях во время Азовского похода 1695 г. и Северной войны 1700–1721 гг.[1990] За военные заслуги был произведен в полковники[1991], а затем в 1716 г. в бригадиры. Как и отец, Джеймс в течение 1690-х гг. питал надежду на скорую реставрацию Якова II. В 1691 г. письме в двоюродному деду Джеймс Гордон подчеркивает свою убежденность в том, что приверженцы Якова II вскоре увидят «дело его Величества [короля] Великобритании в лучшем положении», а о неудачах якобитов говорил, что они «лишь временны»[1992]. В 1693 г. в одном из частных писем Патрик Гордон отмечает, что средний сын не хочет связывать себя женитьбой в России, «ожидая перемен в Шотландии»[1993]. Джеймс состоял в постоянной переписке со многими якобитами в России, Англии и Шотландии и пытался поддерживать отношения со своими сослуживцами по личной гвардии Якова II[1994].

Благодаря связям и влиянию отца, Джеймс Гордон был приближен к Петру I. Он был лично знаком с молодым русским государем, являвшимся почти его сверстником. Согласно сведениям различных источников, Джеймс Гордон нес службу в Кремлевском дворце, принимал участие в опытах юного Петра I по устройству фейерверков, и не единожды приглашался на торжественные пиры, устраиваемые лично царем и его дядей — боярином Л.К. Нарышкиным[1995]. Джеймс пользовался определенным политическим влиянием (хотя, конечно, и более ограниченным, чем Патрик Гордон) на русского царя и в среде офицерства русской армии.