Сталь и пепел. На острие меча - Вадим Львов

Летающий госпиталь FEMA представлял из себя старенький «Геркулес», списанный семь лет назад из Национальной гвардии и уже готовый к медленной смерти на кладбище самолетов, если бы не ураган «Катрина», чуть не уничтоживший миллионный Новый Орлеан. Тогда выяснилось, что у Службы чрезвычайных ситуаций США нет ни одного самолета, способного, словно реанимобиль, доставить тяжелораненых с места ЧП в клинику. В армии — есть, у FEMA — нет.

Так и появились в Министерстве внутренней безопасности подобные госпитальные самолеты, на одном из которых в Амман сейчас летели Розетти, и частные контрактники Бест и Рэдден, и отряд коммандос Пограничной службы под командованием Тревора Линдена.

За прозрачной перегородкой в окружении хлопочущего над ним врача и медсестер лежал укрытый белой простыней Асфан Занди. Сучонок-террорист и при этом носитель архиважной информации. Он должен жить — ради того, чтобы выжили другие. Все просто.

— Впереди песчаная буря, сэр. — К ним протиснулся техник-сержант в летном комбинезоне.

— Чем нам это грозит? — спросил Розетти.

— Если заложим дополнительный крюк и прибавим высоты, то ничем, сэр.

Розетти пожал плечами. Главное — довезти Асфана Занди до Вашингтона живым и в сознании. По хрену, буря не буря, крюк не крюк.

— Давайте.

Гудя двигателями, «Геркулес» стал набирать высоту, слегка подрагивая мощным телом в воздушном потоке. Прошло полчаса, и Луис успокоился. Ничего страшного пока не происходит. Вот когда он был еще курсантом «фермы», над родным штатом его застала весенняя гроза. Пассажирский DC-10 швыряло и бросало, как щепку в бурном море, а его вместе с парой сокурсников просто выворачивало наизнанку. Обделал тогда полсалона. Стыдно вспомнить.

Раздвинув пластиковый полог, в грузовое отделение из медблока вышел усталый доктор и присел рядом с Розетти. Доктора звали Крис Уэбб, он был из мобилизованных резервистов, а до всех событий трудился хирургом в городской больничке Абилина.

— Ну как мистер Занди, док?

— Ему здорово досталось, но ничего критического. После ранения его надежно заштопали. Сейчас ему нужен покой и уход. Мы накачали его успокоительными — сейчас спит. Организм крепкий, молодой, поправится быстро.

— Уход я ему обещаю, док. Покой — нет.

Доктор покачал головой:

— Что с нами происходит? Я только что из Техаса. Там сейчас бойня, резня натуральная. Я много где был, американцы, вне зависимости от цвета кожи и вероисповедания, всегда помогали друг другу. Сейчас они убивают друг друга. Со дня на день, говорят, наши в Мексику вторгнутся. Иранцы режут арабов, русские вышли к Берлину. Мне плевать на политику, я врач и стараюсь спасать людей. Скажите мне, что происходит?

«Вот только истерики сраного либерала мне сейчас и не хватает», — вздохнул Луис.

Объясняться с печальным доктором Уэббом и тем более оскорблять его Луису не хотелось, и, пока он придумывал ответ, ему на помощь пришел ранее сидевший без движения, словно статуя, Брайан Бест.

— Все просто, док. Нас многие ненавидят. И как только мы показали слабину — накинулись, словно свора псов.

— Кого «нас»?

— Американцев. Здесь дело не в том, что мы — американцы, док. Дело в том, что мы — сильные. Так же ненавидели греков Македонского, римлян Цезаря или англичан периода королевы Виктории. Сильных не любят.

— Но человечество изменилось! — воскликнул Уэбб. — Сейчас не античность и не средневековье. Людей не жгут на кострах за дерзкие речи, и крестовые походы ушли в прошлое.

— То, что вы не едите мяса, не значит, что все вокруг внезапно стали вегетарианцами. Вам приходилось бывать в Афганистане или Ираке? В Сальвадоре или Боснии?

— Нет… я до выхода в резерв служил в Европе. С семьдесят седьмого по восемьдесят пятый.

— А следовало бы посетить хотя бы Ирак. Где пятилетние дети еще ни разу не открывали книгу, но уже умеют кричать «Смерть янки!» и «Аллах велик!». А в десять лет они уже разведчики в «Армии Махди», док. В пятнадцать — снайперы и боевики. Похожая ситуация в Мексике. Там полно наемных убийц шестнадцати-семнадцати лет. Еще пух на верхней губе, но уже руки в крови. То, что вы прекратили крестовый поход, док, для них — проявление нашей слабости. То, что вы создали свой маленький, замкнутый, благополучный мирок, для них ничего не значит. За границами вашего уютного мирка начинается большой реальный мир. Где танки давят связанных людей, детей используют как живые бомбы, а женщин бьют камнями под свист родственников. Сейчас ваш мирок, док, столкнулся с большим миром. Вот и все.

От философствований их отвлек тревожный голос техника:

— Командир судна Причард сообщает, сэр. Нас догоняют две скоростные цели. Идут с запада. И еще, сэр. Кто-то глушит сигнал нашего навигатора.

«Геркулес», неторопливо набирающий высоту, стремительно нагоняли два учебно-боевых самолета L-59E. По бумагам, эти два УТС числились за ВВС Египта и считались разбившимися в катастрофе недалеко от суданской границы. В реальности их прямо с завода отправили в Оман, а несколько высокопоставленных офицеров-египтян получили увесистые конверты с вожделенными евро. В Омане самолеты приняли некие неразговорчивые люди, и несколько инженеров-чехов с завода-производителя быстро довели УТС до уровня легкого ударного самолета L-159. Потом с помощью прибывших англичан установили на самолеты навигационные системы для полетов ночью и в плохую погоду, позаимствованные у Panavia Tornado. Так у неразговорчивых людей с недобрыми глазами и большими деньгами появилась своя реактивная авиация, могущая летать в любое время и погоду. В довесок к имеющимся вертолетам и винтовым самолетам типа «Ан-32» и «Пилатус».

Звено обновленных L-59E держали на базе недалеко от границы с Саудовской Аравией в отдельном ангаре и часто использовали для ночных вылетов. Кого убивали выпущенные ими ракеты, пилотов не интересовало. Им слишком хорошо платили за то, чтобы они не задавали лишних вопросов. В условиях глобального кризиса и постоянного сокращения регулярных вооруженных сил за такую работу надо держаться.

Последний приказ гласил — перехватить транспортный С-130 недалеко от границы с Иорданией. Для этого L-59 в течение суток перегоняли далеко на юг, ближе к побережью Красного моря. Саудовские техники, видя эти самолеты без опознавательных знаков, тоже не задавали лишних вопросов, стараясь их быстрее заправить и отправить дальше.

— Омега, цель обнаружена. Птичка поднимается выше.

Ведущий пилот пары L-59 Рудольф Янкер довольно кивнул. «Тем лучше…»

— Принял. Атака через… тридцать секунд. Отчет.