Невская битва. Солнце земли русской - Александр Сегень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Изборске же, в ночь перед Великой субботою, Ратмишу застукали плачущим над пленным немцем. Он сидел и рыдал, приставив к горлу ритаря острый нож и не умеючи этим ножом воспользоваться. Ритарь сей, именем Иоганн-Марк фон Балдон, был, между прочим, одним из высокопоставленных членов ордена. Таких, как он, всего семеро попало в плен, и это тоже было немало, учитывая, что, как говорил бывший немец Ратша, всех именных ритарей в ордене состояло не более ста. И они у них почитались как избранные воеводы.
И вот сей Балдон сидел связанный и хмурый на полу, а мальчонка-сирота исцарапал ему все горло острием кинжала, но воткнуть орудие в глотку врагу и убить его так и не мог бедолага. И рыдал от своего детского бессилья. Не мог он убить человека, и тем самым, слава Богу, не взял греха на легкую свою, весеннюю душу.
После этого Савва его, дурачка, самого стал к себе привязывать на ночь, дабы ничего подобного не повторилось.
— Слобони гребли, — приказал Юрята гребцу Николе, и тот послушно остановил весла, вытащил их из воды и бережно положил по бортам лодки. Замедляя ход, суденышко плавно рассекало чистейшую озерную воду, сквозь которую зоркий глаз Юряты различал дно.
— Увидел? — спросил Елисей.
— Кажись… Медведь, ты дочку-то[141] подгребком назад цуток подкинь.
Никола взял маленькое весельце и тихонько стал разворачивать лодку, возвращать ее.
— Тут! — воскликнул Юрята, разом скинул с себя рубаху и, оставшись в чем мать родила, перекрестился: — Благослови, Господи!
Он бросился в воду и быстро стал набирать глубину умелыми и сильными нырками. Глубоко внизу он отчетливо различал железную птицу, выпятившую вперед свою грудь, и, донырнув до нее, он схватил ее за голову. Это был только шлем. Ничего более. Замерев на дне, ныряльщик внимательно огляделся по сторонам — никаких тел и предметов не было видно. Как-то так получилось, что этот шлем не подняли, упустили из виду.
Извлекать тела немцев и закованные в броню туши лошадей стали уже в последних числах апреля, сразу после Светлой седмицы. Сперва — где помельче. Густо намазавшись жиром, Юрята прыгал в воду с крепкой веревкой, на дне успевал приподнять мертвеца и просунуть ужище ему под спину. Затем вылезал, продыхивался и во время второго нырка завязывал вервие двойным узлом на немце поперек туловища. После этого тело поднимали на лодку и везли на берег, где с утопленника снимали все доспехи и одежды. Это дорогостоящее добро поступало в распоряжение сельской общины, а мертвеца заворачивали в камышовые или ситничные рогожи, дабы в таком легком травяном гробу предать тело земле.
По мере того как вода в озере становилась теплее, день ото дня вытаскивали все больше и больше немцев, потонувших в решающий миг Ледового побоища. В иной день до двадцати трупов извлекали. Некоторые бывали одеты в весьма дорогие доспехи, а бывали и совсем бедные, в тонких кольчужках, особенно чухонтаи, коих тоже немало провалилось тогда под лед. Да что там немало — почитай на каждого немчина один чухняй приходился.
По изначальному уговору ныряльщики получали доспех с каждого двадцатого извлеченного утопленника. Таковых ныряльщиков в Узмени нашлось пятеро, но только Юрята Камень оказался недосягаемо непревзойденным — целых девять доспехов досталось ему в награду. Остальные ныряльщики — кто четыре, кто три, а кто и вовсе по два доспеха себе стяжали.
К середине мая все меньше и меньшее добычи оставляло дно Чудского озера узменцам и жителям Кобыльего Городища, которые тоже приплывали сюда на поживу. И даже из Островца бывали тут лодочки, только что из Колпина да из Вороньего не приплывали — далековато.
Чувствуя начало нехватки воздуха в легких, Юрята оттолкнулся от дна и быстро пошел вверх, неся над собой шлем. Вынырнув, бросил его в лодку, сам ловко и быстро схватился за борт и впрыгнул в суденышко.
— Это всё? — удивленно спросил Медведь.
— Всё. Ницего боле нет там.
— За три дни, — покачал головой Елисей.
— Видать, концились немцы, — улыбнулся ныряльщик, глядя, как весело сверкают на солнце золотые капли воды, бегущей у него с волос и с носа.
— Все равно — еще покатаемся, — сказал Медведь, ибо недавно решено было, что если кто впредь поднимет что-либо со дна озера, то добро ему и достанется.
— Да поцему бы не покататься, погода добрая, — согласился Елисей Ряпко, вертя в руках и рассматривая красивый немецкий шлем, украшенный горделивым орлом. Выпятив вперед грудь, птица отвела назад крылья, будто готовясь совершить решающий бросок на добычу.
— Плывем! — махнул рукой Юрята, радуясь, что нет больше на дне страшных раздутых утопленников, которых ему надо обвязывать веревкой, чтобы поднять со дна озера, синих, изъеденных рыбами и раками.
Лодка, понуждаемая веслами, устремилась по воде дальше. Шлем с немецким орлом, брошенный на дно лодки, сверкал на солнце, которое сегодня обещалось быть жарким. Долго плыли в полном молчании, покуда Елисей вдруг не хлопнул себя ладонью по коленке.
— Что такое? — тотчас полюбопытствовал Юрята.
— Братцы! А ведь… Тоцно!
— Да говори же!
— Братцы! Солнецный Спас-то!.. Он ведь когда замиротоцил?
— Сказывали, о позапрошлое воскресенье, в неделю Святых Отец, осьмнадцатого мая.
— Правильно. А ведь мы тогда как раз и последнего немца со дна подняли!
— Верно. После того дня ни одного дудыша больше не извлекли.
— Ишь ты!
— А ведь и впрямь!
— Глянь-ка! Знамение!
— Так и того мало.
— Ась?
— Двась! Сегодня-то какой день?
— Тридцатое мая.
— День нарождения нашего князя-избавителя.
— Александра Ярославича?
— А кого же еще.
— Вот нам и подарок от него — сия птица. Недешевый шелом.
— Храни тебя Бог, Александр!
Все трое перекрестились и невольно взглянули на небо. Там, расправив крылья, величественно плыл орел.
Примечания
1
В старину Плещееве озеро называлось Клещино.
2
Александр Невский родился 30 мая (12 июня по новому стилю) 6728 года от Сотворения мира (1220 года от Рождества Христова).
3
Агарянами на Руси называли арабов и турок, а затем — и монголов.
4
Колывань (т. е. колыбель) — исконное русское название Таллина. Датчане называли Колывань «Линданисе», т. е. «датский город», потом они же дали иное наименование — Ревель, просуществовавшее с XIII века до 1917 года, когда большевики переименовали город в Таллин. Слово «Таллин» — производное от древне-эстонского «Taanni linna», т. е. «Датский городок».
5
Сумейская земля (Сумь и Емь) — Финляндия.
6
Районы Новгорода назывались концами — Неревский конец, Славянский конец, Людин конец и т. д.
7
1237 год от Рождества Христова.
8
Исполать — древнерусское приветствие. (От греч. «эйс полла эти» — «многая лета».)
9
В Древней Руси север называли «полночь», «полунощь», а юг — «полдень», «полудень».
10
Окраины княжеств так и назывались — «украины».
11
Отроками назывались личные слуги и оруженосцы князя.
12
Словенская — Новгородская земля, Залесская — Ростовская земля, Нижняя (Понизовье) — Суздальская земля и Поволжье, Русская — Киевская Русь.
13
Гардарикой немцы и шведы называли всю Русь той поры.
14
Брашно — яство, пища.
15
Паволока — покрывало, чехол.
16
Кметь — богатырь, витязь.
17
Епитрахиль — часть облачения священника — длинная полоса ткани, надеваемая через шею и спускающаяся до низу. При отпущении грехов возлагается на голову кающегося.
18
Братаничи — родные братья и братаны (двоюродные братья); стрыи — дядьки по отцу.
19
Ирмос — первый стих каждой песни канона.
20
Кандило — церковный светильник.
21
Кадило — церковный сосуд, курильница на цепочках, внутри которой на жаровницу кладут ладан.
22
Теплота — теплая запивка после причастия, кипяченая вода с красным вином.
23
Пардус — всякий крупный зверь из семейства кошачьих, чаще всего на Руси так называли самца рыси.
