Леонид Быков. Аты-баты… - Наталья Тендора

Накануне гибели, 10 апреля 1979 года, у Леонида Федоровича случился очередной сердечный приступ. Дочь Марьяна, ни на минуту не отходившая от отца, вспоминает тот вечер: «Приезжали «Скорые», которые не могли вколоть ему укол, настолько тягучей уже была его кровь. Когда ему все же сделали, наконец, несколько уколов, его, бедного, на диване прямо подбрасывало – сердце снова «пошло». Мы держали его все, обкладывали грелками, обтирали горячей водой руки, ноги… И вытащили».

Когда через пару часов приступ миновал, и Леонид Федорович пришел в себя, первое, что он спросил: «Как Тамара?» Жена лежала в другой комнате, тоже болела. За нее муж переживал куда больше, чем за себя.

…Ночью он проснулся, прислушался к сердцу – сколько оно еще выдержит? Сейчас пугало не это. Его мучила мысль – как давно жена и дети жили без страха и боли… Вопрос о даче, домике у воды возник после второго инфаркта, когда врачи «прописали» Леониду Федоровичу пустынное место и посильный физический труд. Огород его не особенно интересовал, но, обожая рыбалку, он увлекся этой мыслью. «Выбивать» и просить Быков не умел, и, когда знакомые предложили ему участок в 120 км от Киева, в маленьком селе Страхолесье Чернобыльского района с огородом, выходящим к Киевскому морю, он согласился и начал там «стройку века» – «возведение» щитового объекта. Рыбачий домик он строил с множеством бюрократических приключений, о чем с удовольствием рассказывал друзьям. В ту весну половодье выдалось бурным. Глава семьи решил съездить, проверить, не затоплен ли домик, а заодно расплатиться с рабочими за очередной этап строительства…

Киновед Татьяна Деревянко вспоминала те дни: «Леонид Федорович зашел в музей 8 апреля, в клетчатой рубашке, в гриме своего героя Тишкина, он подарил нам 2 буклета к фильму «В бой идут одни «старики», а 11-го его не стало. На Чернобыльской трассе произошла автокатастрофа, в которой он погиб.

В этот день была пасмурная погода, шел мелкий дождь. В 4-м тонателье на студии проходило партсобрание, во время которого в президиум сообщили о смерти Быкова. Зал оцепенел, люди плакали, не хотелось верить, что его уже нет. На следующий день, идя на работу, я увидела около студийного гаража его машину – искореженную, с запекшимися в салоне пятнами крови, а выше заднего сиденья около стекла лежала его джинсовая кепка и чуть привядший букетик полевых цветов».

Как это произошло… «Разве обо всем расскажешь? – в отчаянии рассказывала Марьяна в другом интервью. – И кому она нужна – такая правда после всего, что о нас пишут и говорят все эти годы? В жизни нашей семьи эта правда ничего не изменит. Не изменит она и тех, кто называет Леся «сучонком» и «преступником», нас с мамой – «сумасшедшими». А главное – она не вернет папу. Мы с Лесем потеряли не просто отца, а самого надежного друга. А мама потеряла смысл жизни. Официальную версию его гибели мы в семье не обсуждаем. Мы знаем, что произошло и почему это произошло.

В тот день, 11 апреля, папа встал через «не могу» и поехал проведать дачу – начиналась весна, открывался сезон. Папа обещал вернуться вечером. Просил маму поехать с ним, но она месяц отлежала с больным сердцем и была еще слаба – пять минут ходит, ложится… Я сказала, что с удовольствием поеду, но папа был против. Я училась тогда на третьем курсе института, и он сказал: «Железный Феликс (это было мое институтское прозвище) должен быть на занятиях!» Папа уехал один. А вечером нам позвонили и сообщили о том, что он погиб и «забирайте свой труп». Но не сказали, куда ехать, и в ту ночь, с 11 на 12 апреля, я маму закрыла дома и поехала искать папу. На этом закончилось детство, и началась жизнь без него…»

…Ранее утро. Холодный воздух бодрил. Весна выдалась поздняя, что было редкостью для Киева. За рулем Леонид Федорович почувствовал, как слабость уходит, а сердце входит в обычный ритм… 46-й километр шоссе Киев – Минск. Кто знает, почувствовал ли что-нибудь Быков, проезжая в тот роковой день мимо места, где на обратном пути с дачи, всего через несколько часов, ему суждено погибнуть в автомобильной катастрофе? Сейчас на этом месте стоит памятник. А вокруг бутылки, стаканы… Проезжающие любят здесь остановиться и с праведной слезой промочить горло, забывая порой за собой убрать.

…Часов в одиннадцать Быков подъехал к дачному домику. Строители уже ждали. Он осмотрел работу и обнаружил, что сделали не все, о чем договаривались, но ругаться не стал, у него на это не было сил. Быков просто отдал обещанные деньги. Рабочие ушли, в который раз заверив хозяина, что к следующему его приезду все будет готово. Марьяна: «…Местные жители, которые взялись строить этот дом, его считали, конечно, дурачком, потому что приезжали брат и папа в пятницу, оставались на выходные… и только в воскресенье, ко второй половине дня появлялись так называемые строители… брали продукты и подарки, что папа привозил, напивались и опять уползали…»

Последними в этот день около трех часов дня Быкова видели соседи по даче. Леонид Федорович, как всегда, был спокоен и шутил. Уезжая из дома, он обещал домашним вернуться вечером, но предупредил, что, если будет сажать лук, задержится до утра. Погода в тот день была пасмурной, для занятий сельхозработами не подходила, и Быков решил вернуться домой пораньше. Односельчане говорили потом, что в какой-то момент Леонид Федорович почувствовал себя неважно, но, отмахнувшись от уговоров остаться переночевать, уехал, сославшись на неотложные дела…

Что случилось потом? На протяжении нескольких лет общественность гадала об истинных причинах гибели любимого актера и режиссера. Одна версия сменяла другую. До сих пор вокруг произошедшей трагедии ходит немало слухов. И слово «самоубийство», точно проклятие, витает над именем Леонида Быкова. Эту версию многие до сих пор считают одной из самых правдоподобных. Слишком много он говорил о смерти последние четыре года. И все же, не особо верится в то, что «затравленный властями» Быков сам искал смерти и нашел ее, протаранив встречный грузовик. Эмилия Косничук: «Даже предполагать, что он сам распрощался с жизнью – нечестно и непорядочно. Зачем переводить его в разряд слабых духом людей? Пока народ будет смотреть «Стариков» и «Аты-баты…», пока зрители будут вглядываться в его умные, ироничные глаза, сделать Быкова «слабым звеном» не удастся… Может ли счастливый человек в момент своего триумфа писать завещание и планировать самоубийство? Нет, не время было думать о «добровольном уходе из жизни», как порой старается кое-кто объяснить гибель Быкова… Видимо, люди, которые распространяют эту дезинформацию, имеют с нее определенные моральные дивиденды…»

Владимир Талашко с ней полностью солидарен: «Думаю, у Быкова не было оснований уходить из жизни по собственному желанию, у него не было врагов ни в лице системы, ни в партийных органах. Он снимал патриотические фильмы. Скорее всего, это действительно нелепая случайность». Может быть, свет прольет на эту историю одно из писем Быкова, прозвучавшее как предсмертный стон? Вот что он писал: «…Спектакль этот (жизнь. – Н.Т.) досматривать не хочется. Как тот зритель. И скучно, и все понятно, а уходить нельзя – очень скрипят стулья. Слишком много внимания возьмешь на себя. А пьеса-то – дрянь, да и все компоненты «на уровне». Тьма! Серо! Вот точное слово. Как заношенная портянка. Ваш оптимист Л.Б.»