Двадцать четыре Насреддина - Автор Неизвестен

Даже больше, ваше величество, — ответил эфенди, — это груз двух ослов![575]тадж. 5, 392

904. Высокое назначение

Как раз в то время, когда, сидя рядом с падишахом, эфенди беседовал с ним, вошел глашатай:

— Государь, могу ли я при вас вручить эфенди ваш указ?

Развернув свиток, эфенди прочел указ, которым падишах назначил его начальником ослов. Как поступали по обычаю все чиновники, получившие назначение, эфенди приложил к глазам печать, скреплявшую подпись падишаха, воткнул свиток в складки своей чалмы и, встав с места, отвесил падишаху три глубоких поклона. Но затем обошел падишаха и сел на террасе выше него.

— Новой должностью ты, я вижу, доволен, — сказал падишах, — не пойму только, почему ты сел выше меня?

— Своим милостивым повелением, государь, — ответил эфенди, — по прямому смыслу указа я имею право на это место.

— Эфенди! — возмутился падишах, — ты не только нагл, но и туп. Я не знаю, отстоишь ли ты сам от осла хоть на шаг?

Эфенди, вскочив, быстро измерил расстояние между собой и падишахом:

— Именно, ваше величество, — ровно на один шаг![576]

тадж. 5, 391

905. Афанди и Тамерлан

— Как самочувствие? — спросил однажды Тамерлан у Афанди.

— Как у лошади! — браво ответил покорителю острослов.

— Ты далеко пойдешь, коли от осла добрался уже и до лошади!

— Это для того, чтобы хоть чем-нибудь отличаться от твоих приближенных, — отвечал грозному Тимуру Афанди.

уйгур. 14, 36

906. Над чем смеялась лошадь Афанди

Однажды падишах пригласил Насреддина Афанди с собой на охоту. Ночью, на привале, когда все заснули, падишах, желая посмеяться над Афанди, незаметно надрезал нижнюю губу его лошади.

Просыпается утром Афанди, видит: лошадь его стоит осклабившись. Догадавшись, кто подшутил над ним, Афанди обкарнал начисто хвост у коня падишаха.

На обратном пути падишах, посмеиваясь, спросил:

— Эй, Афанди, над чем это все смеется ваша лошадь?

— Она смеется, ваше величество, над вашей бесхвостой лошадью, — ответил Афанди.

узбек. 7, 158

907. Каково нам?

Стоя перед зеркалом, падишах сознался Афанди:

— И до чего же я безобразен, даже смотреть не хочется.

— О падишах, — говорит Афанди, — вам самому на себя и то смотреть тошно, а каково же нам, вашим подданным, которые очей от вас отвести не смеют[577].

уйгур. 14, 37

908. Тень эмира

При всем своем уме и самонадеянности Тимур был чрезвычайно суеверен: он придавал особое значение каждой примете, искал таинственного смысла в каждом явлении. Однажды утром он, крайне взволнованный, накинулся на только что пришедшего во дворец Афанди и начал пытать его, разбирается ли тот в снах. Афанди был очень голоден, так как дома семья сидела без хлеба уже много дней, и ждал, когда наконец повелитель мира даст знак принести позавтракать. Лишь бы отделаться, мудрец сказал:

— Разбираюсь. Меня моя тетушка, знаменитая колдунья, научила толковать всевозможные сны.

Тимур обрадовался:

— Всю ночь меня мучили кошмары: мне снилось, что я превратился в самого сатану.

— А на кого был похож сатана? — спросил, поглядывая с нетерпением на дверь, Афанди.

— На кого? Ну больше всего сатана походил на ишака.

— Ты ошибся, повелитель. Ты испугался во сне не сатаны, а собственной тени.

Говорят, что бедный Афанди в тот день так и не позавтракал.

узбек. 7, 111

909. «Умный» падишах

Как-то падишах проезжал мимо дома Афанди. Слуха владыки коснулся мелодичный звон колокольчика. Заглянул он через дувал* и увидел: ходит по кругу старый осел, вращает тяжелый жернов. На шее осла в такт шагу позвякивает колокольчик. А рядом, привалившись к дувалу, дремлет в тени хозяин дома — Афанди.

— Эй, ходжа, — обратился к нему падишах, — для чего ты повесил на шею осла колокольчик?

— О повелитель, осел целый день крутит жернов — мелет муку. И вот если я вздремну, а это глупое животное остановится, то и сквозь сон я услышу, что колокольчик умолк. Тогда я встаю и подгоняю осла. И он снова идет по кругу.

Внимательно выслушал падишах ответ ходжи и задал ему новый вопрос:

— А скажи, почтенный, узнаешь ли ты, что осел стоит, если он в это время будет мотать головой?

— О господин! — взмолился ходжа. — Где же мне раздобыть такого умного осла, как ты?!

уйгур. 14, 35

910. Справляй нужду здесь

Однажды ходжа вышел на улицу и обнаружил, что какой-то ребенок справляет нужду прямо перед его домом.

— Что ты здесь делаешь? — закричал он. — Чей же ты сын?

Проказник ответил:

— Я сын сестры правителя города.

Ходжа тут же схватил его за руку, привел к дому правителя и сказал:

— Вот здесь и справляй спокойно свою нужду.

тур. 34, 242

911. Что относится к правителю города?

Правитель города и Насреддин Афанди ехали как-то по улице, и вдруг осел Афанди громко пустил ветры.

Правитель спросил:

— Скажи-ка, к чему относится этот звук — к этому ли забору или к тому?

— Звук этих ветров не относится ни к этому забору, ни к тому, а скорее ко всей улице. Но поскольку вы являетесь правителем города, улица относится к вам, следовательно, и звук, изданный моим ослом, относится только к вам, — ответил ему Афанди.

узбек. 7, 154

912. О баклажанах

Насреддин был в гостях у правителя. На ужин принесли печеные баклажаны. Правитель похвалил баклажаны, а Насреддин долго говорил о пользе и вкусе баклажанов и рассказывал то, что вычитал в древних книгах. Спустя час правитель почувствовал легкое покалывание в сердце и сказал:

— Ну и вреден же баклажан!

Тогда Насреддин, не долго думая, стал распространяться о вреде баклажанов. Правитель удивился и говорит:

— Ты только что рассуждал о пользе баклажанов, а теперь вдруг начал хулить их. Что же случилось?

— Я говорю то, что приятно тебе, — ответил Насреддин. — Ведь баклажан мне не родственник и не друг[578].

перс. 8, 136

913. На охоте

Однажды отправился ходжа ко двору Тимура. Тот велел посадить его на негодную клячу и взял с собой на охоту. В это время пошел дождь. Все погнали своих лошадей и поскакали обратно. А лошадь ходжи, разумеется, не могла быстро бежать. Тогда ходжа разделся догола и спрятал под себя платье. Когда дождь перестал, он опять надел на себя платье и вернулся домой. Падишах, увидев, что ходжа совсем не промок, осведомился, как это случилось. Ходжа отвечал:

— Когда у человека такая боевая лошадь, разве может человек намокнуть? Только начался дождь, я пришпорил коня, и он в один миг, как птица, доставил меня сюда.

Падишах удивился и велел поставить лошадь в главную конюшню.

Как-то снова собрались на охоту. Падишах садится на ту лошадь. Случайно опять