Время, назад (сборник) - Филип Дик

— Хотите вступить в должность прямо сейчас? — поинтересовался Коли. Он снова представил себе роскошную, толстую и покрытую пушком шкуру Перси Х. Сейчас она постепенно превращалась в далекую несбыточную мечту.

— Честно говоря, — отозвался Меккис, — я бы действительно предпочел принять дела немедленно, а потом отдохнуть. На корабле мне что–то не спалось.

— Тогда прошу в мой офис, — пригласил Коли. Когда они оказались в кабинете, он велел: — Две чаши настоящего испанского шерри. — Пока один из его сущиков наполнял чаши, он пояснил: — Это из Испании, из самого Пуэрто–Санта–Мария. Так называемое «нинья» — светло–золотистое и умеренно сухое. — Сделав несколько глотков, маршал добавил: — Я предпочитаю употреблять его при комнатной температуре, но можно пить и…

— Ваше гостеприимство, — заметил Меккис, вежливо пригубив из чаши, — просто исключительно. Но, может быть, все же перейдем к передаче дел?

— Да, вот, например, истребители.

Удивленный Меккис заметил:

— Но мне ничего не сообщали ни о каких истребителях.

— Ну, разумеется, это же не настоящие истребители — это просто модели, сами видите. Времен Первой мировой войны.

— Что еще за Первая мировая война? — поинтересовался Меккис.

Подползая к длинному низкому столу из полированного дерева, маршал Коли пояснил:

— Эти модели из редкого ныне пластика двадцатого столетия, причем, повторено все до мельчайших деталей. Несравненная работа. — Он знаком велел помощнику принести модель и сказал: — К сожалению, секрет изготовления такого пластика давно утрачен. Эти модели позволяют мне изучать историю развития истребительной авиации в период Первой мировой войны. — Он щелкнул языком в сторону модели, которую помощник демонстрировал Меккису. — Это был первый настоящий истребитель «фоккер–айндеккер». Видите, у него одинарное крыло. — Он указал на плоскость, поддерживаемую подкосами.

— Хм–м, — без всякого выражения промычал Меккис — сейчас он пытался телепатически просканировать маршала, но тот успешно блокировал все его попытки. Можно было различить только смутные образы самолетов. «Возможно, — подумал Меккис, — это и не сознательная блокировка, а действительно то, чем занято его сознание».

— До декабря 1915 года Антанта не располагала ничем, что могло бы сравниться с «фоккер–айндеккерами» I, II и III.

— Кстати, — спросил Меккис, — а как они ведут свое летосчисление?

— От даты рождения Иисуса Христа, единственного Сына Божьего.

— Вы обо всем говорите так, — сухо заметил Меккис, — будто уже превратились в аборигена. Неужели вы верите во всю эту божественную чушь?

Маршал Коли наполовину выпрямился, пару раз с достоинством качнулся из стороны в сторону и сказал:

— Сэр, на протяжении последних лет я здесь, на Терре, являлся англокатоликом и ежемесячно причащался.

Меккис поспешно перевел разговор на сравнительно безопасную тему моделей аэропланов. Ведь новообращенные в местные религиозные культы порой становились крайне фанатичными.

— А это что за самолет? — спросил он, смыкая челюсти на хвостовой части биплана.

Маршал Коли прикрыл глаза и ответил:

— Не позволите ли демонстрировать экспонаты этой редкой, можно сказать, уникальной коллекции моему опытному помощнику, сэр? А то я страшно беспокоюсь за их сохранность.

— Тысяча извинений, разумеется. — Меккис осторожно поставил биплан на место. На фюзеляже не осталось ни единой царапинки от зубов.

Маршал снова пустился в объяснения по поводу авиации времен Первой мировой, и лишь через полчаса Меккису все же удалось вернуться к вопросу о передаче дел.

— Ну что ж, маршал, думаю, достаточно о войне. Я все же хотел бы вступить в права руководителя этой территории…

— Погодите, — Коли коснулся кнопки, и секция стены откатилась в сторону, открывая бесконечные ряды масштабных моделей самолетов. — Эта часть моей коллекции посвящена знаменитым самолетам периода между Первой и Второй мировыми войнами. Для начала познакомимся с моделью «форд–три–мотор».

Помощник, демонстрируя Меккису «форд–три–мотор», с благоговением заметил:

— У него есть еще и коллекция моделей самолетов Второй мировой войны.

— Я… я просто потрясен, — с трудом выдавил Меккис.

Но Коли, как ни в чем не бывало, продолжал:

— Само собой, я не смогу перевезти эту совершенно бесценную коллекцию моделей на Ганимед, поскольку во время перелета им будет причинен непоправимый вред, сами знаете, как летают эти наши беспилотные гомеостатичные грузовые корабли. — Он взглянул на Меккиса. — Поэтому я оставляю свою коллекцию моделей, все до единой, даже модели истребителей времен Второй мировой, вам.

— Но, — запротестовал Меккис, — вдруг я разобью один из экспонатов?

— Не разобьете, — тихо сказал маршал. Тем дело и кончилось.

В этот момент Меккис телепатически заметил снаружи какую–то суматоху.

— Сущики взяли кого–то в плен, — сказал он. — Думаю, лучше распорядиться привести его сюда.

Коли побледнел. Великолепная шкура была так близка, но в то же время так недоступна.

— А, по–моему, лучше подождать, пока…

— Если вы всегда ведете дела таким образом, то, наверное, мне лучше приступить к своим обязанностям немедленно. Официально я принимаю всю полноту ответственности с момента прибытия. — Он чувствовал, что Коли страшно не хочется, чтобы он узнал о причине суматохи. И именно поэтому настаивал на своем.

— Хорошо, — наконец буркнул Коли.

Меккис как раз рассматривал модель биплана 1911 года с толкающим винтом, когда маршал Коли, тяжело дыша, вернулся в кабинет. За ним ввели терранца с очень темной, почти черной кожей. Ниг.

— Администратор, — с порога начал Коли, — в ходе операции, начатой мной еще до того, как вы прибыли сменить меня на посту верховного правителя территории Теннесси, я добился полного успеха, нанеся последний и решительный удар. Результат граничит буквально с чудом. Вам известно, кто этот терранец?

Меккис попытался оторваться от масштабных моделей древних аэропланов. И понял, что не может. Один из экспонатов представлял собой даже не модель, а примитивную черно–белую фотографию. На ней был заснят хрупкий древний самолет, приземляющийся на палубу корабля. Он прочитал подпись под снимком, и узнал, что 18 января 1911 года совершена первая посадка…

Едва ли не колесом прокатившись к дальней стене кабинета, маршал Коли принялся нажимать кнопку за кнопкой. Открывались все новые и новые стенные шкафы, о существовании которых Меккис даже не подозревал, и уж тем более, еще не осматривал.

— Старинные автомобили, — резко бросил Коли. — Начиная с «Пежо» 1898 года и далее. Их осмотр займет часы, а то и дни, а когда вы закончите с ними, можете приступить к изучению моей коллекции паровозов в офисе 4–а. — С этими словами он резко развернулся и скользнул обратно. Меккису еще не доводилось встречать соотечественника–червя, который настолько стал бы рабом своей страсти к коллекционированию. — Я настаиваю на том, чтобы вы официально известили руководство об осуществленном под моим руководством захвате лидера мятежных нигов Перси Х, а также подтвердили, что именно я, таким образом, являюсь единственным и безусловным владельцем этого наделенного четырьмя конечностями терранца, с которым могу поступать, как мне заблагорассудится.

В тщательно заблокированных мыслях маршала Меккис все же уловил мысль, которая отдаленно попахивала изменой: Коли хотел бы знать, кому в случае конфликта решат подчиниться войска — Меккису или все же ему? Вслух он сказал:

— Поверьте, маршал, я ничуть не против. Мне совершенно ясно, что вы из тех, кого называют коллекционерами… Совершенно определенный подтип личности. Даже то, что вы обратились в эту более чем странную террранскую религию, может быть сочтено проявлением инстинкта коллекционера… Позвольте, сэр, я попытаюсь догадаться… Вам хочется заполучить шкуру Перси Х, чтобы повесить ее на стену. Пожалуй, это действительно стало бы замечательным трофеем — эти зубы и все остальное. Не так ли, маршал? Ведь тела многих половозрелых аборигенов–мужчин имеют рудиментарный волосяной покров, особенно на груди… Как, впрочем, и в других местах.

Все присутствующие в кабинете смолкли и уставились на него. Перси Х расхохотался. В его сочном, веселом смехе не ощущалось ни малейших следов язвительности или злобы. И веселый его взгляд был неотрывно устремлен на Меккиса. Улыбка предназначалась именно Меккису, только ему, и было совершенно ясно, что подобный взгляд может бросать лишь одно разумное существо на другое.

Меккис даже представить себе не мог причины столь веселого расположения плененного мятежника. Он был одновременно озадачен и поражен подобной реакцией — неожиданной и загадочной. Он попытался разобраться в мыслях этого человека, но обнаружил, что мысли того идеально заблокированы. Это могло означать лишь одно: Перси Х — один из крайне редко встречающихся представителей терранских телепатов.