Безумная роща - Андрей Смирнов

Пригнав людей в селение, откуда проиходила Рея, Мъяонель собрал всех поселян на площади и сказал им:

– Чудесными дарами наделели вас ваши боги. Дары эти таковы: животный страх, ненависть ко всему, что отлично от вас, стремление иметь для себя хозяина на небе, слепота и невежество. Хочу и я кое-чем одарить вас для того, чтобы более не казались вам эти дары сладостными. Да станете вы теми, кого ненавидите и боитесь. Я дарую вам прозрение и отнимаю право ослепнуть. Уже никогда отныне вы не узнаете покоя. Кровь народа чародеев – на вас, и этой кровью, а не семенем, вы зачали себе потомство. Тени Лишенных Крова, истребленных вами и отцами вашими, и тени теней их обретут кров в вашем доме. Вы же – покинете его, сгинув так же, как исчезает вода, давая жизнь зерну. Отныне не людей станут рожать ваши жены, но людей по виду, а не по сути, людей, в чьей памяти будут таится осколки памяти дроу. Тоской по их миру и презрение к вашему – вот чем станет жизнь ваших детей, ваших внуков и правнуков и всех потомков вашего рода. Их будут гнать, ненавидеть и истреблять – также как вы ненавидели и истребляли дроу. Да разделите вы участь тех, кого истребили. Приветствую вас, Лишенные Крова! Я сказал.

Сказав так, Мъяонель ушел от них.

Когда же он явился в замок Черной Лозы, спросил его Яскайлег:

– Как ты отомстил им?

Зная, что откровенным ответом он вызовет к себе сильнейшую ненависть (ибо отвратительным кощунством показалось бы дроу подобное проклятие) молвил Мъяонель:

– Ответь мне: какая месть лучше – та, которую полагает ужасающей тот, кто желает отомстить, или та, которую полагает страшнейшей сама жертва?

Сказал Яскайлег:

– Без всякого сомнения, второе.

Сказал Мъяонель:

– Вот так и я поступил с ними.

Сказал Яскайлег:

– В чем же заключалась твоя месть?

Но был ему ответ:

– Тебе достаточно знать и того, что случившееся было именно таким, как сказал я, а не иным. Но как оно осуществилось – я не расскажу тебе, ибо договор между нами касался только лишь мести, но не рассказа о ней.

Долго молчал Яскайлег, и тяжелы были его думы. И Мъяонель ждал, не тревожа его.

И когда дух Яскайлега перестал быть бушующим пламенем, а стал неподвижным льдом, он склонил колено перед Владыкой Безумия и спросил:

– Какой службы ты от меня потребуешь, господин?

Сказал Мъяонель:

– Не склоняйся передо мной и не называй меня господином, ибо это неприятно ни мне, ни тебе. Встань. Я желаю, чтобы ты служил мне не как слуга, но как вассал и соратник.

Однако Яскайлег не поднялся.

– Отношения между нами определены договором, – ответил он. – И я не отрекаюсь от своих слов – хотя мне и нелегко исполнять их. Я буду верен тебе, но никогда не тешь себя иллюзией, что я служу тебе по своей доброй воле. Если мне суждено быть рабом, любить своего господина я никогда не буду.

Спросил Мъяонель:

– А если я освобожу тебя от твоих обязательств, пойдешь ли ты со мной?

Сказал Яскайлег:

– Нет. Ибо я никогда не прощу того, перед кем был вынужден склониться. Кроме того, освободив меня от клятвы, ты вновь оскорбишь меня, ибо мы не даем и не принимаем то, что называется у других народов «прощением». Предлагаемая тобой милость – оскорбительна.

Сказал Мъяонель:

– Неужели нет способа, которым я мог бы завоевать твое расположение?

Сказал Яскайлег:

– Зачем оно тебе, господин? Я и без того буду тебе верен. В том мое слово, ты слышал его. Впрочем, – добавил он, помолчав, – есть способ, которым ты можешь подчинить себе и мое сердце, а не только волю, хотя я и не понимаю, зачем тебе это нужно. Воскреси Цамиру, мою дочь – и ты приобретешь желаемое.

Сказал Мъяонель:

– Твоя дочь, так же как и ты – из народа дроу. Вы – Лишенные Крова. Будь на ее месте человек или гоблин, кадж или альв, невидимка или оборотень – Цамира была бы уже жива. Но она – дроу. Где мне искать ее? Разрушены дороги, которыми дроу следуют после смерти, лежат в запустении сады отдохновения, превращены в руины ваши подземные чертоги. Иную душу можно найти и в Царстве Мертвых, ибо определенной дорогой движется она – дорогой своего рода, не покидая своего Целого, или дорогой своей веры, не покидая Целого своего бога. Но дроу не служат богам и вот уже много тысячелетий у них нет своего Целого. Где мне искать твою дочь?

Склонил Яскайлег свою голову и прошептал:

– Я понимаю, господин. Безумие говорило моими устами.

Взглянул на него Мъяонель и, вспомнив день, когда он говорил слова любви женщине, сердце возлюбленного которой отнял и носил в своей груди, сказал дроу:

– Я знаю это безумие. Даже я, Владыка Бреда, над ним не властен. Теперь встань. Я принимаю твою службу.

СЕВЕРЕНАНД (история двадцатая)

В числе союзников, которых собрал Мъяонель для войны с Лордами Эссенлера, был некто Армрег, Принц Каджей. Как и Мъяонель, был он Обладающим Силой, но Сила, которой он владел, из-за некоторых своих свойств была не столь велика, как Сила прочих Лордов и развивалась медленнее. Кроме того, в те дни Армрег был еще весьма молод. Мъяонель же стал для него наставником, но учил он Армрега как бы между делом, ибо все время у него отнимала забота о грядущей войне. Таким образом, Армрег стал его спутником и сопровождал его в путешествиях по различным областям Сущего, где Мъяонель искал союзников. Впоследствии Принц Каджей рассказал своим летописцам о некоторых из этих путешествий.

Так, однажды отправились они в отдаленную область Сущего, в некое место на границе Сущего, Небес и Чар, в Северенанд, в Город, Сотканный из Звездного Света. Словно из золотистого и серебренного света, из сияющего хрусталя состояли его стены и башни, его высокие арки и висячие мосты, канаты которых были украшены драгоценностями. Многочисленные радуги переливались над городом. Следует так же сказать, что пространство города было не таково, как пространство иных городов, привычных людям. Словно несколько городов, слились в единое целое, пребывая в одном и том же месте в одно время. Различны между собой были эти города, но переходы между ними – неощутимы. Так, стоя на перекрестке, где в ином городе можно было видеть три улицы, расходящиеся в разные стороны, здесь таковых улиц можно было видеть шесть или девять, и по любой из них можно было последовать, попав в совершенно иную часть города, с иными перекрестками, но то, что виделось, не дробилось перед глазами и не накладывалось одно на другое, как изображения нескольких как будто бы призрачных мест.

Спросил Принц Каджей, когда они приблизились к городу:

– Зачем мы пришли сюда?

Сказал Мъяонель:

– Чтобы войти в храм Солнцеликого. Я полагаю, там не откажутся помочь нам.