Царь Итаки - Глин Айлиф

Одиссей взял раба за руку и поднял на ноги, жестом показывая остальным, чтобы тоже встали.

— Я слышал про Эвпейта. Ментор бежал и нашел нас на Пелопоннесе. Но я не знал про Политерса. Награда предателя — быть преданным. Эвпейт теперь все это испытал на себе. Но, боюсь, Политерс окажется более трудным противником, если я попробую отвоевать Итаку.

Эвмай кивнул.

— Это так. Несомненно, Ментор рассказал вам про тафиан, но он не мог знать, что сейчас здесь расквартирован целый гарнизон — сто человек. Это будет трудная задача, только если с вами не прибыла армия.

Произнося эти слова, он поднял голову с внезапным блеском надежды в глазах. Но Одиссей покачал головой.

— Царь Тиндарей дал нам сорок спартанцев. Они отдыхают с другой стороны возвышенности. Но в целом нас меньше шестидесяти человек. А на других островах есть тафиане?

— На Закинфе, Самосе и Дулихии правят те, кто поддержал восстание. Если только появляются какие-то намеки на недовольство, Политерс отправляет целый корабль с тафианами. Через день или два все беспорядки прекращаются. Но по большей части они остаются здесь. Политерс — не дурак. Он всегда боялся, что когда-нибудь вы вернетесь и потребуете назад свое наследство. Оттого-то и собирает здесь силы, готовясь к вашему возвращению.

— А моя семья? — наконец спросил Одиссей, хотя этот вопрос все это время беспокоил его больше всего.

— Вашу мать и сестру держат во дворце, а Лаэрта — в плену, в бывшем доме Эвпейта. Его охраняет Корон. Эвпейт очень боялся его убить, но из дворца доходят слухи, что новый царь намерен казнить Лаэрта.

— Значит, мы прибыли вовремя, — объявил царевич, выражение его лица сделалось целеустремленным. — Скажи мне, а ты или кто-то из твоих товарищей не собирается сегодня отводить свиней в город?

— Да, двое из нас сегодня планировали идти в полдень.

— Хорошо. А теперь послушай меня. Я хочу, чтобы ты расспросил самых верных людей в городе. Сообщи им, что я вернулся, выясни, кто намерен рядом со мной сражаться против Политерса. Те, кто хочет это делать, должны быть готовы присоединиться к нам в любую минуту. Найди человека, который позволит тебе у него переночевать. Когда я тебя позову, ты должен как можно быстрее собрать отряд. И будь постоянно наготове, ты можешь потребоваться мне гораздо быстрее, чем ожидаешь.

— Я все сделаю, господин, — ответил Эвмай.

Забили полудюжину свиней, туши разделали, а Антифия отправили за остальными воинами отряда, чтобы тот привел их в усадьбу. К тому времени, как все добрались до хозяйства и поели, стояла уже середина утра, поэтому Эвмай и другие свинопасы поспешно собрали дюжину свиней для отправки в город. Они свистнули собак, а потом своими длинными палками стали сгонять животных в стадо. Когда они уходили, Одиссей опустил руки на плечи свинопаса и посмотрел ему в глаза.

— Пенелопа и ее рабыня останутся здесь, — сказал он. — Я также оставлю пару людей ее дяди для защиты госпожи. Но если мы не вернемся, ты должен проследить, чтобы они сели на корабль, отплывающий на материк. Понял меня?

Эвмай уже собирался ответить, но тут поймал успокаивающий взгляд новой жены хозяина. Она разговаривала с Акторией, но услышав слова мужа, подошла и встала перед ним.

— Ты недооцениваешь меня, Одиссей, если думаешь, что я позволю оставить себя заботам других. Если уходишь, то я последую за тобой.

— Сражение — не место для женщины, — ответил муж ровным, но приказным тоном. — Если мы потерпим поражение, то тафиане будут безжалостны к пленным. Для женщины смерть — благословение в сравнении с тем, что они с тобой сделают. Нет, я должен знать, что ты в безопасности, Пенелопа, и что если я умру, то тебя доставят назад домой.

Она с вызовом встретила его суровый взгляд, и все могли видеть ее царское происхождение и воспитание.

— Мой дом теперь — Итака, — объявила она. — Я буду жить здесь или умру здесь. Я не вернусь в Спарту, чтобы провести остаток дней во вдовьем наряде. Мое место — быть рядом с тобой и разделить твою судьбу, какой бы она ни оказалась.

Они стояли друг напротив друга и смотрели в глаза. Тень неизбежного расставания окружила их, принеся с собой внезапную неуверенность и страх, когда оба поняли, что могут никогда больше не увидеться. Пенелопа смотрели на грубые черты лица мужчины, которого она когда-то ненавидела (или пыталась себя в том убедить). Теперь сама мысль о расставании с ним представлялась невыносимой.

Одиссей встретился с ней взглядом и понял, что Пенелопа — это фундамент его будущей жизни. В ней он найдет целостность, которой недоставало молодому царевичу.

Он осторожно и нежно вытянул руку и погладил ее руку кончиками пальцев. Почувствовав мягкое тело женщины, Одиссей вспомнил слова Пифии, и они придали ему сил. Здесь уже находилась спартанская царевна, о которой говорила прорицательница. А разве она не сообщила и о том, что ему судьбой предназначено править? Что он станет царем? Одиссей ободряюще улыбнулся жене.

— Пока еще ты не станешь вдовой, Пенелопа, — сказал он ей. — Если только меня не обманули боги, я не умру, пока не стану царем этих островов. Поэтому мужайся и делай так, как я прошу. Если ты уже что-то поняла во мне, то знаешь: я не сдамся просто так.

Она мгновение неотрывно смотрела на него, затем кивнула и опустила глаза. Одиссей тут же повернулся к Диоклу, который находился рядом.

— Выдели двух своих лучших людей, чтобы остались здесь с моей женой и ее рабыней. Остальные — готовьтесь! Теперь мы отправимся маршем к горе Неритон и посмотрим, как Политерс приготовился к нашему прибытию.

Царевич кивком показал Эвмаю, что тот может трогаться в путь. Прочие принялись надевать доспехи и готовиться к сражению. Они чувствовали, что бон скоро начнется. Пенелопа больше ничего не сказала мужу, она развернулась и отправилась в каменный дом.

Со склонов горы, расположенной к югу от города, они увидели все, что требовалось выяснить про оборону Политерса. Все его силы базировались внутри дворцовых стен, только лишь иногда патруль выходил из ворот, чтобы пройтись по улицам Итаки. Однако даже сотне вооруженных воинов противостояли высокие дворцовые стены, толстые деревянные ворота и открытый участок перед ними. Они оказались достаточно серьезным препятствием, которое позволило бы отразить атаку гораздо более многочисленной и лучше вооруженной армии, чем имелась у Одиссея.

Во время долгого марша от усадьбы Эвмая люди много рассуждали, и большинство считало, что они атакуют, как только прибудут на место. Но даже при использовании неожиданности и при поддержке жителей города, вид надежно охраняемого дворца дал им понять: атака в дневное время невозможна. Но это не остановило Одиссея, который был полон уверенности, энергии и целеустремленности. Царевич приказал оставшимся спартанцам разбить лагерь, а итакийцам, которые хорошо знали остров — разделиться на две группы и провести разведку с двух флангов города. Их главной задачей было обеспечить отсутствие тафианских аванпостов, чтобы те не могли предупредить об их атаке.