Предания старины глубокой - Миясат Шурпаева

Тогда пошел председатель в Научно-исследовательский институт сельского хозяйства Дагестана и потребовал провести лабораторный анализ почвы на кутане и дать гарантию, что уродится тут кукуруза. “Тогда я и посею там “Королеву полей”, – сказал он ученым. Лабораторный анализ показал, что на этих полях кукуруза не вырастет.

А те колхозы, что беспрекословно выполнили требование Министерства, остались в ущербе: кукуруза-то и не подумала расти. Что было это во времена правления Хрущева, наверное стоит отметить.

В другой раз приехали незванные ветеринарные врачи и, не долго думая, стали утверждать: 32 коровы болеют бруцеллезом.

– Вы ошибаетесь, – ответил председатель. – У нас и свои ветеринары есть, мы не ждем, пока кто-то приедет, да проверит наш скот! Специалисты колхоза сами его регулярно проверяют – это нам больше чем кому-то надо. Коровы здоровые – мы проверяли их буквально месяц тому назад. Необходимо заново сделать анализы.

– Делать повторные анализы нам не положено, – сказали проверяющие.

– А ошибаться вам положено?

Нажмутдин не таков был, чтобы оставил начатое дело на полпути, он обязательно доводил все до конца.

И на этот раз он пригласил нейтральную комиссию ветврачей. Тщательно они проверили коров. Ни у одной бруцеллеза не оказалось.

– Видимо кому-то вздумалось заставить нас хоть таким образом сдать государству лишнее мясо, – сказал председатель в заключение.

Колхоз имени Саида Габиева всегда выполнял задания по сдаче мяса и молока, даже перевыполнял их. Однажды на совещании в лакском райисполкоме коллеги-председатели из других колхозов обвинили Нажмутдина Шурпаева чуть ли не в жульничестве, он, мол, закупает у населения скот, откармливает и сдает его, вместо того, чтобы сдать свой.

– Какое же это жульничество? Мы честно покупаем скотину, откармливаем ее и хлопот у нас хватает. Зато и приносим пользу себе и государству! Почему же вы так не делаете? Кто вам не разрешает? – Что они могли ответить Нажмутдину?

Постепенно улучшалось качество, повышалась экономика, и колхоз вышел на первое место в районе, регулярно стал получать переходящее Красное знамя. А там и на республиканской доске почета у входа в махачкалинский городской парк. Однажды, идя по улице Буйнакского, я остановилась у арки, где среди имен передовых хозяйств красовалась золотыми буквами надпись “Колхоз имени Саида Габиева Лакского района”. Тогда я обрадовалась так, будто увидела портрет отца; платочком вытерла надпись, очистила от пыли. В 1970 году все члены колхоза получили премию, и сам Нажмутдин Шурпаев – удостоен ордена “Знак почета”.

– Странная черта есть у нашего районного начальства, – пожаловался как-то мне отец, – если колхоз отстает, если его разбазаривают, обворовывают, такому – оказывают поддержку, отпускают ссуду. Если же колхоз передовой, так и норовят найти в нем недостатки, суют палки в колеса. Сколько разоренных хозяйств нам навязали, чтобы слить их с нашим колхозом. Мы долги ихние отдаем и колхозников на ноги ставим, приводим в порядок фермы и пастбища. Вот теперь разорился Убринский колхоз, что за двумя ущельями от нас, и этот нам навязывают.

Есть такая пословица: С осла поклажа не убывает. Теперь наш колхоз тоже превратился в спину осла. – Затем в раздумье отец добавил: – Удивляюсь, как мог разориться колхоз, у которого такие прекрасные обширные пашни и пастбища, такая плодородная земля?

Несколько месяцев не соглашался Нажмудтин взять Убринский колхоз и слить со своим. Но, видимо, кто-то его уговорил, и он, в конце концов, согласился. В тот же день пришел вечером бригадир нашего колхоза и стал беседовать с отцом:

– Нажмудтин, я слышал, что ты дал согласие слить Убринский колхоз с нашим. Правда ли это? А знаешь ли ты, что в этом колхозе нет даже семян на весенний посев, что они крупно задолжали государству, а расплачиваться придется нам?

– Почему же не знаю я. Знаю. Ведь, когда покупают дом, его с горы не осматривают. Я был там, проверил всю документацию, походил по фермам, по хуторам. И знаешь, этот колхоз находится в лучшем состоянии, чем те, которые мы раньше взяли на себя. Убринцы имеют прекрасные пастбища, луга, хорошую пахотню. Я всегда завидовал им, имеющим такие просторы сенокоса. Если потрудиться, там можно вдвое получить урожая и сена скосить, чем на наших полях. Был бы хороший хозяин. Ведь недаром говорят, что и маленькому богатству нужен большой хозяин. Помню, мой дядя Гаджи Шурпаев говорил в таких случаях: “Не пойдем же мы приглашать цудахарцев сделать порядок в нашем очаге”. Умный был мужчина, мир праху его.

Как-то отец пришел домой среди дня, что для него было редкостью, ибо где-нибудь на полях вместе с колхозниками он что-либо перекусывал, а обедал попозже дома. Как-то пришел отец спешно и спросил меня, где наша стиральная машина. Я сказала, где она. Поинтересовался о матери. Ее не было дома.

– Ну-ка, девочки, вытащите-ка стиральную машину. Мы вытащили. Он окликнул парня-шофера, что стоял возле ворот, и велел забрать эту машину.

– Там, на убринской ферме сметану нечем взбивать и она пропадает, а я видел в одном колхозе стиральной машиной сбивали сметану и делали масло. В продаже сейчас нет стиральных машин, поэтому пришлось пока отдать нашу. Потом купим, – объяснил нам отец.

Правда, когда мать узнала об этом, выразила недовольство и поругала отца, напомнила, что у нас большая семья и без стиральной машины не обойтись. Но все же машина наша не вернулась домой, только через несколько месяцев мы купили новую.

Отец, будучи сам очень трудолюбивым человеком, не любил бездельников и не позволял нам, детям, попусту тратить время. Во время каникул ребят отправлял на кутаны, помогать колхозу собирать сено.

– Чем здесь будут бегать, собак гонять, пусть полезным делом занимаются, – говорил он матери, когда она не хотела их отправлять далеко от себя. Нас, девочек, тоже посылал на полевые работы вместе с колхозниками, хотя по дому бывало много работы.

– Домашнюю работу делайте в непогоду, а погожие дни для полевых работ, ведь каждый помощник в цене золота, – говорил нам отец. Получившему аттестат, он давал наставление.

– Хочешь учиться, езжай, поступай и учись. Не сможешь – работай. Я, как другие отцы, не намерен устраивать вас в институты, да и не к чему это. По мне хорошая доярка лучше посредственной учительницы или врача, хороший пастух лучше любого инженера.

– Ты посмотри на других родителей, которые месяцами сидят в городах, устраивают своих детей в вузы, выводят в люди, а ты только и норовишь превратить наших в работящих ишаков! – упрекала мать отца.

– Я не другие, Султан-Патимат, у меня отца не было, не помню его и не знаю, как отцы устраивают детей в институты, поэтому за такую неграмотность ты меня извини. Коль я сам без отца выучился и вышел в люди, думаю, что и мои дети, у которых есть отец, чтобы обогреть и прокормить их, смогут стать людьми. Пусть учатся справляться с жизненными трудностями сейчас, с детства, с молодости, ибо народная мудрость гласит: “То, что не сделал, когда усы скручиваешь, не сделаешь, когда бороду гладишь”.