Наперегонки со смертью - Андрей Воронин

Андрей ВОРОНИН

НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ

Часть первая

КРОВЬ НА САПОГАХ

I

Женька Хлыст, шедший в двух шагах впереди Сашки Бондаровича, в три погибели сгибаясь под тяжестью «бидона», как называли они эти герметические термосы-контейнеры между собой, вдруг споткнулся и чуть не упал. «Бидон» зашатался, теряя равновесие на плече у Женьки, и, вырвавшись все же из цепких и крепких рук парня, грохнулся оземь, неудачно попав замком прямо на довольно крупный камень. Замок не выдержал удара, крышка отскочила, и на сапоги Бондаровича хлынул поток крови.

Темной, густой, несомненно человеческой, крови.

«Так вот что каждый месяц грузили мы в этих контейнерах в вертолет! Так вот чем, оказывается, занимается Ахметка в своей чертовой лаборатории!»

Женька стоял, ошеломленно глядя на лужу крови, а на него уже несся Ахмет, бешено тараща свои маленькие глазенки.

— Шакал гребаный! Ублюдок! Я тебя… — страшно вопил разъяренный таджик.

Хлыст так и не успел дослушать все проклятия и ругательства Ахмета — острый и длинный кинжал таджика вспорол ему горло. Ахмет всегда резал людей и баранов одинаково спокойно, не выражая никаких эмоций, а сейчас он это сделал с ненавистью, яростно, с сумасшедшей злостью сверкая глазами.

Он засунул острие лезвия поглубже в горло и несколько раз провернул его там. Фонтан яркой Женькиной крови хлынул на таджика, на грудь Женьки, на песок, смешиваясь с той, темной. Ахмет выдернул нож и отскочил в сторону, а то, что минуту назад было Женькой, постояло какое-то мгновение, судорожно дернуло руками и упало. Лицом прямо в кровь, свою и чужую.

Не отдавая себе отчета в том, что он делает, Бондарович швырнул свой контейнер в Ахмета, точным и выверенным движением рванул с плеча автомат Калашникова и дал очередь. Прямо в вытаращенные глаза проклятого чурки.

Выстрелы гулким эхом разнеслись по горам.

Очередь в упор снесла Ахмету полголовы, и мозги ошметками медленно, как в кино, взлетели на том месте, где за мгновение до этого возвышалась баранья шапка их бывшего владельца. Ахмет, кажется, так и не понял, что произошло, как был уже у Аллаха.

Но у Бондаровича не было времени любоваться сделанной работой, выстрелив, он тут же отпрыгнул в сторону и, перекатившись, как учили его когда-то в десанте, по земле, укрылся за кучкой камней. Запоздалая очередь из крупнокалиберного пулемета со сторожевой вышки, где охранник лагеря, видимо, только сейчас сообразил, что к чему, взметнула фонтанчики земли на том месте, где только что стоял Бондарович. Но вторая очередь из автомата заставила охранника успокоиться навсегда.

«Ну, Банда, кажется, ты влип! — мелькнуло в голове парня. — Чего ж ты наделал-то, а?! Чего теперь будет?!»

Но мысли бегают, а руки делают — Бондарович был профессиональным солдатом и рассуждать в бою не привык. В такие минуты он действовал автоматически, интуитивно, выбирая самое правильное, самое верное решение, и до сих пор интуиция его не подводила, В слишком серьезную переделку он так неожиданно попал, чтобы еще задумываться над своими действиями. Теперь перед ним был враг.

Враг невероятно сильный, не знающий пощады, жалости он не вызывал.

Бондарович вскочил и в три прыжка оказался позади вертолета, под прикрытием его хвоста. Перехватив автомат в левую руку, он резко рванул из кармана куртки гранату, зубами выдернул чеку и метнул в кабину вертолета, тут же отпрыгнув в сторону и упав на землю. Прикрыв голову автоматом, он услышал взрыв и как-то вдруг сразу понял — пронесло. Ни один осколок не зацепил его. И тогда Банда вскочил и дал длинную очередь прямо туда, в кабину, полную огня и клубов дыма, а потом побежал прочь — вот-вот должны были рвануть баки Мишки.

Взрыв бросил его на землю, и парень больно ударился коленом о камень. И тут же рядом с ним тоненько просвистели пули, заставив сердце противно сжаться от чувства почти животного страха.

Сашка кувыркнулся вперед, потом резко откатился в сторону и очень удачно оказался за старой брошенной покрышкой, которая давала ему хоть какую-то возможность укрыться.

Он сразу понял, откуда в него стреляют: в лаборатории были еще трое таджиков — двое из охраны и врач, и у парня не было сомнений, что это они выскочили на звуки стрельбы и теперь ведут огонь по нему.

Он перезарядил автомат, вытащил еще одну гранату, эту незаменимую в ближнем бою легкую РГД-5, и, услышав гортанный вскрик чуть левее от себя, дернул чеку и швырнул гранату на звук. Он знал, что вряд ли попадет, но взрыв гранаты — заставит проклятых чурок плюхнуться носом в песок, и именно этот момент он использует.

Банда вскочил на колени и дал длинную-длинную очередь, поведя стволом слева направо. Пули веером разнеслись по лагерю. Звонко лопнуло разбитое стекло в окне лаборатории. Гулко стукнула пробитая пулей железная бочка для дождевой воды, стоявшая у крыльца. Неожиданно тонко заверещал один из нападавших, получивший порцию свинца в живот.

Но только один…

Где второй?!

Бондаровича как-то вдруг сразу прошиб холодный пот. Вот сейчас очередь, и все…

И тут он заметил на месте взрыва своей гранаты покореженный автомат с разбитым цевьем, кусок маскировочной куртки, ботинок с остатком ноги…

Такая удача выпадает только раз в жизни, — бросив гранату на звук голоса, он угодил ею прямо под ноги нападавшему.

«Теперь врач. Хана фашисту!» — решение в голове Бондаровича созрело сразу. Он ни на секунду не усомнился, вправе ли был вершить высший суд.

Перевернув «по-афгански» связанные в одно целое магазины, он передернул затвор и решительно направился к лаборатории.

Глупо было бы напороться на выстрел обезумевшего от страха врача, поэтому действовал Бондарович четко и точно, как когда-то в училище на «показухе», — прижавшись к косяку входной двери спиной, он резко прыгнул в проем, дав очередь по всей длине коридора. Четыре двери, все по одну сторону коридора. Это значительно облегчало его задачу.

Шаг за шагом медленно продвигался он в глубь лаборатории, выбивая ногой двери.

Эта, видимо, была чем-то вроде раздевалки-накопителя — стены с рядами вбитых гвоздей, голые лавки по периметру.

В следующей, отделанной кафелем, брали кровь — несколько кушеток, аппараты для забора крови, простейшие инструменты, шприцы…

Им, охранникам-славянам, никогда толком не доверяли, и в помещении лаборатории Бондарович оказался впервые. Обычно кто-нибудь из таджиков вытаскивал контейнеры на крыльцо, и работа русских заключалась лишь в том, чтобы отнести «бидоны» в вертолет. Теперь Бондарович с содроганием осматривался на этой «фабрике крови». Только сейчас он понял, что именно было второй статьей доходов Ахмета…

В третьей комнате все еще стояло несколько контейнеров, и Банда догадался, что это помещение служило таджикам чем-то вроде кладовки.

Врач мог оказаться только за последней, закрытой дверью.

Сашка вытер вмиг вспотевший лоб тыльной стороной ладони, глубоко вздохнул и решительно мощнейшим ударом подкованного сапога вышиб дверь.

Врач, тщедушный старый таджик, сидел на полу в самом дальнем углу, в диком ужасе закрыв лицо руками.

Бондарович вспомнил, как лечился пару месяцев назад у этого старикашки. Тогда он растянул руку, выбивая зубы кому-то из слишком блатных подопечных, и старик пытался наложить ему на запястье тугую повязку, дрожащими от вечного сосания анаши руками закручивая узел. Парень вспомнил эти дрожащие руки, представил себе иглу в этих руках, которая нащупывает вену на руке очередного «донора», и ярость с новой силой нахлынула на него, застилая глаза страшной кровавой пеленой.

— Встать, сука! — заорал он, зачем-то снова передергивая затвор автомата, из которого вылетел еще не отстрелянный патрон. — Встать!

Стараясь угодить, старик торопливо поднялся, и Бондарович с силой ткнул ему в живот стволом автомата.

— Что тут было? Ты чем тут занимался?.. Отвечай!

Врач не мог вымолвить от ужаса ни слова, и Банда пятерней левой руки двинул ему в нос, заставляя мысли старика двигаться быстрее.

— Что здесь было, я спрашиваю? Ну!

— Донорский пункт…

— Вы брали кровь у «зэков»?

— Да…

— Зачем?

Казалось, старик не ожидал более глупого вопроса и недоуменно взглянул на своего неожиданного судью.

— Зачем, я спрашиваю?

— За кровь платят хорошие деньги!

— Кто платит?

— Купцы…

— Кто они?

— Я не знаю, я правда ничего не знаю, — вдруг заторопился старик, желая рассказать все и надеясь вымолить себе за это пощаду. — Это все Ахмет-бей.

Он знает таких людей в городе, которые платят хорошо «зелеными». Говорят, потом эта кровь идет то ли в Пакистан, то ли в Ирак. Куда-то туда На лекарственные препараты — Поскольку же ты брал у каждого человека?