Ты меня не забывай - Даниэла Стил

Даниэла Стил

Ты меня не забывай

Глава 1

В каждом городе есть время года, близкое к идеальному. Оно бывает после летней жары до наступления зимних холодов, прежде чем начнешь мечтать о снеге и дожде. В момент, когда воздух становится прохладнее, все кажется кристально ясным, а небо все еще ярко-голубое, но уже приятно вновь облачиться в шерстяные наряды, и прохожие движутся быстрее, чем раньше. Когда сентябрь сменяется октябрем, наступает время оживать, строить планы, действовать, жить. Женщины выглядят красивее, мужчины чувствуют себя лучше, и даже дети снова приободряются, возвращаясь в свои школы в Париже, Нью-Йорке или Сан-Франциско. И, возможно, это особенно сильно ощущается в Риме. Люди приезжают домой после ленивых летних месяцев, проведенных в дребезжащих старых такси, снующих от центральной площади до Марина Риккола на Капри, посвежев после ванн в Ичиа, отдыха в Сан-Ремо или на общественном пляже в Остии. Но в конце сентября летний сезон заканчивается и наступает осень. Деловой месяц, прекрасный месяц, когда приятно уже от того, что живешь.

Изабелла ди Сан Грегорио – красавица с темными сияющими глазами и блестящими черными волосами, удерживаемыми двумя черепаховыми гребнями, сидела на заднем сиденье лимузина и, улыбаясь, наблюдала за прохожими, спешащими по улицам. Движение в Риме было, как всегда, ужасающим. Она привыкла к нему, прожив там всю жизнь, за исключением редких визитов к родственникам матери в Париж и времени, проведенного в Штатах, когда ей был двадцать один год. Через двенадцать месяцев она вышла замуж за Амадео и стала легендарной личностью, королевой римской моды. Изабелла от рождения была принцессой в этом королевстве, а после замужества возвысилась еще больше, но ее известность была завоевана собственным талантом, а не только приобретением фамилии Амадео. Амадео ди Сан Грегорио был наследником дома ди Сан Грегорио – святая святых римской моды, вершины престижа и изысканного вкуса в вечном всемирном соперничестве женщин, обладающих огромными средствами и желаниями. Сан Грегорио – святые слова для божественных дам, а имена Изабелла и Амадео – самые священные из всех. Он – великолепный зеленоглазый флорентиец с золотистыми волосами, унаследовавший Дом моды в тридцать один; она – внучка Жака-Луи Пареля, короля парижской моды с тысяча девятьсот десятого года.

Отец Изабеллы был итальянцем, но ему всегда нравилось говорить, что в ее жилах течет истинно французская кровь. От своего деда она унаследовала французские вкус, стиль, идеи и чувства. В семнадцать лет она знала о высокой моде больше, чем большинство мужчин, занимающихся этим делом, в сорок пять. Мода вошла в ее кровь и плоть. Она обладала сверхъестественным даром, позволившим ей создавать новые оригинальные модели, и блестящим ощущением цветовой гаммы, а многолетнее изучение коллекций деда вооружило ее знанием того, что сработает, а что нет. Когда, достигнув восьмидесятилетнего возраста, он в конце концов продал дом моделей Пареля какой-то американской корпорации, Изабелла поклялась, что никогда не простит его.

Она, конечно же, простила. И все же, если бы он только подождал, если бы он знал, если бы… Но тогда бы она жила в Париже и никогда не встретила Амадео, когда в двадцать два года открыла свою крошечную студию моды в Риме. Понадобилось шесть месяцев, чтобы их пути пересеклись, шесть недель, чтобы их сердца определили их будущее, и всего через три месяца после этого Изабелла стала женой Амадео и ярчайшей звездой на небесах Дома моды Сан Грегорио. В течение года она заняла место главного модельера, место, о котором только мог мечтать любой модельер.

Изабелле можно было позавидовать. У нее было все: элегантность, красота, корона успеха, которую она носила с небрежной простотой, словно шляпку от Борсалино, и стиль, который мог заставить всех присутствующих замереть и, не отрываясь, смотреть на нее уже в девятнадцать лет. Изабелла ди Сан Грегорио являлась истинной королевой, но в ней было и нечто большее. Задорный смех, внезапная вспышка алмазов в темных, как оникс, глазах, прекрасное знание людей, способность угадывать их прошлое, настоящее и будущее. Изабелла была очаровательной женщиной в восхитительном мире.

Лимузин замедлил ход в дорожной пробке у площади Новона. Изабелла мечтательно откинулась на сиденье и закрыла глаза. Рев гудков и брань приглушали плотно закрытые окна машины, к тому же она давно привыкла к звукам Рима, чтобы они могли потревожить ее. Шум города не только нравился, но и возбуждал ее, став неотъемлемой частью существования, так же как бешеный ритм ее бизнеса. Жизнь казалась невозможной без того и другого. Именно поэтому она бы никогда не отказалась от своей деловой жизни, хотя в прошлом году ей пришлось часть времени уделить домашним заботам. Когда пять лет назад родился Алессандро, работа была главным в ее жизни. Весенняя выставка моделей, угроза шпионажа от конкурирующего Дома моды, разработка моделей готовой одежды для экспорта в Штаты, решение пополнить коллекцию мужской одеждой, косметикой, духами и мылом. Все имело для нее огромное значение. Она не могла бросить свое дело даже ради ребенка Амадео. Работа была для нее источником жизненной силы, ее мечтой. Но проходили годы, и ее душу все больше терзали угрызения совести, острая тоска, чувство одиночества, когда она возвращалась домой в половине девятого, а ребенок уже спал, уложенный в постель няней, а не ею.

– Это беспокоит тебя, не так ли? – Амадео наблюдал за тем, как она задумчиво сидела в обтянутом серым атласом кресле в углу гостиной.

– Что? – рассеянно спросила она с усталым и встревоженным видом.

– Изабеллецца… – Иза прекрасная. У нее всегда вызывало улыбку такое обращение. Он с самого начала называл ее этим именем. – Поговори со мной.

Она робко улыбнулась ему и глубоко вздохнула.

– Я и так говорю.

– Я спросил, очень ли тебя беспокоит то, что ты мало проводишь времени здесь с ребенком.

– Иногда. Я не знаю. Это трудно объяснить. Иногда нам одиноко вместе. По воскресеньям, когда у меня есть время. – Крошечная слезинка скатилась из сияющего темного глаза, и Амадео протянул к ней руки. Она с готовностью устремилась в его объятия и улыбнулась сквозь слезы. – Я ненормальная. У меня есть все. Я… Почему эта проклятая нянька укладывает его спать до нашего возвращения домой?

– В десять часов?

– О нет, еще только… – Она с раздражением взглянула на часы и поняла, что он прав. Они ушли с работы в восемь, заскочили «на минутку» в «Хаслер» поцеловать свою любимую американскую клиентку и… вот уже десять часов. – Черт подери. Действительно слишком поздно. Но обычно мы возвращаемся домой в восемь, а он уже спит. – Она бросила сердитый взгляд на Амадео, и тот мягко засмеялся, держа ее в своих объятиях.

– Чего же ты хочешь? Чтобы он стал одним из тех детей, которых в девять лет кинозвезды таскают на коктейли? Почему бы тебе не проводить поменьше времени на работе?

– Я не могу.

– Ты не хочешь.

– Да, не хочу… нет, ну я не знаю. – Они оба рассмеялись. Это была правда. Ей хотелось быть с Алессандро, пока незаметно не подошло время, когда ему вдруг стукнет девятнадцать, и она упустит свой шанс. Она видела, как это происходило со многими женщинами, увлеченными карьерой. Они думают, собираются, хотят, но так никогда ничего не делают. Несостоявшиеся поездки в зоопарк, походы в кино, музеи, мгновения, которые они собирались разделить со своими детьми, но звонили телефоны, ждали клиенты. Важные события. Она не желала, чтобы такое случилось с ней. Общение с сыном не имело большого значения, когда он был младенцем. Но теперь другое дело. Алессандро исполнилось четыре года, и он очень скучал, общаясь с ней не больше двадцати минут в день или вообще не видя ее по нескольку недель, особенно когда они с Амадео разрабатывали очередную коллекцию или готовили новую линию для Штатов.

– У тебя несчастный вид, любимая. Хочешь, чтобы я тебя уволил? – К изумлению Амадео, да и к своему собственному, она кивнула. – Ты серьезно? – По глазам было видно, что он шокирован.

– Отчасти. Надо сделать так, чтобы я работала не весь день и могла чуть больше времени проводить здесь. – Она посмотрела на окружавшее ее великолепие, думая о ребенке, которого не видела весь день.

– Хорошо. Мы что-нибудь придумаем, Беллецца.

И они придумали. Все сложилось идеально. Вот уже восемь месяцев, как ее назначили главным консультантом по разработке моделей в Доме моды Сан Грегорио. Она принимала все те же решения и ко всему прикладывала свою руку. Присутствие Изабеллы чувствовалось в каждой модели, продаваемой Сан Грегорио. Но она отошла от рутины бизнеса, от бесконечных повседневных дел. Часть забот взял на себя их любимый директор, Бернардо Франко, а для воплощения идей Изабеллы в конкретные модели пришлось нанять еще одного модельера. Изабелла присутствовала на основных заседаниях, подробно обсуждала все проблемы с Амадео в течение одного длинного рабочего дня в неделю и заглядывала в офис всякий раз, когда у нее где-то поблизости намечалась встреча. Теперь она впервые действительно чувствовала себя матерью Алессандро. Они вместе завтракали в саду. Она водила его в парк и разучивала детские стишки на английском и забавные маленькие песенки на французском. Изабелла смеялась и бегала с вместе с сыном, раскачивала его на качелях. У нее было все самое лучшее в мире: работа, муж и ребенок. Никогда в жизни она не чувствовала себя более счастливой. Это было видно во всем: в сиянии глаз, в походке, в смехе и во взгляде, с которым она встречала возвращающегося домой Амадео. Счастье сквозило в ее беседах с друзьями, которым она рассказывала о последних успехах Алессандро: «И бог мой, как этот ребенок умеет рисовать». Все были в восторге. А больше всех Амадео, желавший видеть ее счастливой. После десяти лет супружества он все еще обожал ее. По правде говоря, даже еще больше, чем прежде. Их бизнес по-прежнему процветал, несмотря на некоторое изменение распорядка. Изабелла никогда не смогла бы полностью удалиться от дел. Это просто было не в ее стиле. Ее присутствие чувствовалось повсюду, как нежный звон идеально сделанного хрустального колокольчика.