Анафема в десятый круг - Алёна Лепская

Алёна Лепская

Комплекс Мессии. Анафема в десятый круг

Пролог

Конец лета выдался дождливый. Мелкие дождинки плясали, редким танцем спускаясь с неба. Погодка так себе. Парень, по инерции насвистывал, мрачноватый и дерзкий мотивчик мелодии засевшей в голове, ступая на ступени подъездного крыльца. Настроение под стать погоде, было не отрадное. Крутя на пальце связку ключей, он поднялся на лифте до 10-го этажа высотки, мысленно перечислил список дел. Не прерывая художественного свиста, любимой мелодии эпатажных зарубежных металлистов, отпер дверь и шагнул в своё временное пристанище и по совместительству квартиру своего друга, пока тот в отъезде. У блондина вообще было огромное множество друзей и просто знакомых, люди притягивались к весёлому и эксцентричному молодому человеку. Навстречу вылетел ретривер и от счастья облобызал частого гостя, с ног до головы.

― И тебе здорово приятель. ― потрепал его за ухом временный хозяина-заменитель, и заприметил в хате густой морок дыма.

― Что за?…

Метнулся на кухню, под лай питомца, в уме хаотично соображая, что могло стать источником такого задымления. Природа дыма стала предельно ясна, спустя мгновение. Табак. Сам парень не курил ― бросил, и заподозрил, что он не единственный посетитель. Был только один человек имеющий ключи от квартиры. И кроме него самого, это был сам хозяин квартиры. Не курящий вообще. И он не ждал его, точно не сегодня, и не сейчас. Переступив порог студии ― гостиной совмещённой с кухней в современном стиле хай-тэг, взгляд уловил фигуру во мраке.

Но это был не он.

Шторы были задёрнуты, окна закрыты, сохраняя устойчивый сизый смог. Парень сидел на полу прислонившись к дивану спиной, и вытянув длинные ноги. В зубах зажата сигарета. Его стиль был неформально-готический: пронзительно тёмно-красная, как сама кровь, футболка с V-образным воротом, обилие браслетов и серебряных цепей на шее, одна из которых с чёрным египетским крестом, чёрные джинсы с цепями на шлейках, чёрные байкерские ботинки на высокой шнуровке. Идеально прямые иссиня-чёрные волосы, почти до середины спины, под покровом чёрного тэкера. Вокруг было куча бумаг, нотных листов, пара бутылок из под виски и одна только недавно початая. В руках красовалась неизменная спутница жизни ― гитара. Это была электрогитара цвета красного дерева ― Gibson Dark Fire.

Длинноволосый брюнет выглядел так, словно сорвался прямо с пресс-конференции в Нью-Йорке, ведь именно в этом образе он на ней и предстал меньше суток назад, только в неизменном жутком гриме, чёрном цилиндре, вместо кепки, и в чёрном фраке небрежно закатанном до локтей. Сейчас его голова была опущена, в неестественной, подавленной манере. «Нечастое явление. Чертовски редкое», ― тут же подумал парень, ― «Что-то случилось, что-то серьёзное…»

Брюнета блондин не видел около года, в живую по крайней мере точно, и ещё бы столько же не видел по правде сказать. Он не ожидал такой встречи.

― Люций… Ты какого лешего здесь забыл? ― настороженно поразился, парень.

― Я тоже соскучился, ― процедили в ответ, тяжёлым на слух голосом, пьяным, охрипшим от сигарет, и с сильным акцентом,― Безмерно, просто. И расслабься, Рэй, я же не на работе.

Блондин, по прозвищу Рэй, несколько озадаченно, витиевато взмахнул на парня рукой, намекая на образ.

― Ну, извиняйте, мсье Франц, с толку сбивает.

Парень-гот, ничего не ответил на это, хотя имя своё собственное ему нравилось куда больше, ведь слышит он его не часто. Франц ― которое многие отчего-то принимали за имя, таковым не являлось. Прозвище Франц, или попросту Француз ему присвоили друзья, за то, что… а вот кто его знает, толи он реально француз, толи долгое время проживал во Франции, но так или иначе являлся обладателем яркого акцента, и не избавился от него судя по всему по сей день, хотя по-английски шпарит чисто. На все вопросы о своём происхождении, личной жизни и прочей информации косвенно непосредственно своей персоны, ответ во все времена был одним: «Какой смысл рассказывать другим слишком много о себе? Особенно зная, что в моменты зависти, слепой начинает видеть, немой говорить, а глухой слышать.» Однако с вступлением в новый виток музыкальной карьеры, привязалось и новое прозвище, Лютый, зарубежом прозвали Люций, а лучший друг ― хозяин этой квартиры, как звал его просто Эллом, так и кличет до сих пор. Толи это и в самом деле его реальное имя, толи производная от заглавной сценического имени ― имени Люцифер, а может и от иного, ангельского имени дьявола ― Самаэль, ведь характер у этого типа не сахар, а «Эль» как известно переводится как «Яд». И не смотря на то что, блондину старая издёвка Лягушатник прельщала больше, всё же называл гота просто Французом, талантливых людей он справедливо привык уважать, какими бы мудаками они не были. У всех свои недостатки.

Тяжело вздохнув, блондин спокойно пересёк дымное помещение и раздвинув в два движения плотные светлые шторы, распахнул окно настежь.

Раздраженно взмахнув рукой теряясь в словах, Рэй подступил к парню, на пару лет младше себя.

― Как тебя только не узнают в таком виде?

― Я тебя умоляю. Кому я тут нужен? ― безразлично ответил гот, отпив виски. Блондин недоверчиво повёл бровью.

― Почему один, где мой земляк? ― вспомнил он непосредственно про хозяина сей квартиры.

― Он не в курсе, что я уехал.

Земляк, он же Слава, или просто Алексеич ― бывший драммер, распавшейся рок-банды. Ныне драммер мирового уровня, которого блондин не видел месяца два уже, те самые что приглядывает за хатой старого друга, а проще сказать временно проживает.

― Как это? ― удивился блондин, ― Ты совсем один что ли прилетел? На кой? Да кончай ты смолить, твою мать! ― блондин отобрал из слабых пальцев дотлевший до фильтра бычок и затушил в пепельнице у ног. Он присел на корточки, внимательно всматриваясь в лицо в тени прямого козырька ― лицо бледно-мрачное, запутанное, вроде всё то же, но такое не похожее сейчас на своего обладателя. «И вроде не изменился ни капли, как был малолеткой, так и остался в свои…» Сколько лет готу тоже вопрос спорный. Выглядит лет на семнадцать, что не возможно по ряду причин. Например когда Славян познакомил музыкантов из группы со своим лучшим другом, оный уже даже в школе не учился, а это было не много не мало 4 года назад. В общем все привыкли считать, что Французу немного за двадцать, может около 22-х. За последний год не изменился вовсе, всё такой же, но почему-то совсем непривычный. Рэй даже растерялся, когда встретился с глубокими глазами чернее черной ночи.