Зацепить 13-го - Уолш Хлоя

Хлоя Уолш

Зацепить 13-го

Chloe Walsh

Binding 13

Copyright © 2023 by Chloe Walsh

All rights reserved

Перевод с английского Игоря Иванова

Оформление обложки Ильи Кучмы

© И. Б. Иванов, перевод, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2023

Издательство Азбука®

Я хотела бы посвятить «Зацепить 13-го» каждому, у кого была мечта и кто с неукротимым напором стремился к ее осуществлению. Эта история для вас

От автора

«Зацепить 13-го» — первое произведение новой серии, повествующей о жизни совершенно новых героев с юга Ирландии. Надеюсь, что читать о них вы будете с тем же удовольствием, с каким я о них писала.

Это начало.

Благодарю за чтение.

Хлоя. xox

1. Большие надежды

Десятое января 2005 года.

Впереди целый год и первый день занятий в школе после рождественских каникул.

Я нервничала, да так сильно, что меня за утро трижды вывернуло.

Пульс колотился с угрожающей частотой. Беспокойство — вот виновник моего сбивающегося сердечного ритма, не говоря уже о рвотном рефлексе, который я не могу контролировать.

Расправив новенькую школьную форму, я смотрелась в зеркало в ванной комнате и едва себя узнавала.

Темно-синий джемпер с эмблемой Томмен-колледжа на груди, белая рубашка и красный галстук. Серая юбка чуть выше колена обнажает тощие недоразвитые ноги. Телесные колготки, темно-синие носки и черные туфли-лодочки с двухдюймовыми каблуками[1].

Я выглядела как вставной зуб.

Я так себя и ощущала.

Единственное утешение: в туфлях, купленных мамой, мой рост был целых пять футов и два дюйма. Для своего возраста я оставалась до смешного маленькой — во всех смыслах.

Чрезвычайно тощая, с детской фигурой и двумя прыщиками вместо груди, явно нетронутая пубертатом в отличие от остальных девочек моих лет.

Длинные каштановые волосы струятся по плечам, достигая лопаток. Простой красный обруч удерживает их на лбу, чтобы не лезли в глаза. Никакого макияжа, что еще больше делает меня похожей на пигалицу, которой я себя и ощущаю. Слишком большие глаза для такого лица, и при этом ошеломляюще синего оттенка.

Я прищурилась, надеясь, что от этого глаза приобретут более человеческий вид, и попыталась втянуть пухлые губы в рот.

Не-а.

С прищуром я выглядела лишь еще страннее, вдобавок стало казаться, что у меня запор.

Страдальчески вздохнув, я коснулась пальцами щек и нервно выдохнула.

Мне нравилось думать, что маленький рост и размер груди компенсируются внутренней зрелостью. Я отличалась уравновешенностью, да и вообще вела себя как старушка.

Бабуля Мёрфи всегда говорила, что я мудра не по годам.

В какой-то степени она не ошибалась.

Меня никогда не волновали ни парни, ни всякие повальные увлечения.

Во мне этого попросту не было.

Где-то прочитала, что зрелыми нас делают не возраст, а потрясения.

Если так, то по эмоциональным меркам я вышла на пенсию.

Кучу времени я волновалась, что у меня все не так, как у других девчонок. В отличие от них я не испытывала ни сильных желаний, ни интереса к противоположному полу. Меня не интересовали мальчики, девочки, известные актеры, крутые модели, клоуны, щенки… Ладно, интерес к милым щеночкам и большим пушистым собакам у меня был, а все остальное плюс-минус по фигу.

Меня не интересовали поцелуи, обнимашки и прочие нежности. Даже думать об этом было невыносимо. Скорее всего, родительские срачи, которые я наблюдала с детства, напрочь отбили охоту связывать жизнь с другим человеком. Если отношения между отцом и матерью назывались любовью, то я в таком участвовать не хотела.

Лучше буду одна.

Тряхнув головой, чтобы отогнать разрушительные мысли, пока они не достигли точки невозврата и не утянули меня в депрессуху, я вновь уставилась на свое отражение в зеркале и заставила себя сделать то, что нынче делала редко: улыбнуться.

«Дыши глубже, — мысленно твердила я себе. — Ты начинаешь с чистого листа».

Повернув кран, я вымыла руки и побрызгала водой на лицо, отчаянно пытаясь остудить кипящее внутри волнение. Первый день в новой школе — попробуй тут не струхнуть.

«Любая школа должна быть лучше той, где я училась раньше». Эта мысль заставила поежиться от стыда. «Тех, — уныло поправила себя я. — Во множественном числе».

Я страдала от постоянного буллинга и в начальной, и средней школе.

По неизвестной, изуверской причине, я была мишенью каждой детской эмоциональной неудовлетворенности с нежного четырехлетнего возраста[2].

Еще в подготовительном классе большинство девчонок решили, что я им не нравлюсь и общаться со мной они не станут. Мальчишки оказались не лучше, хотя их нападки и отличались меньшим садизмом.

Это было необъяснимо: я великолепно ладила с детьми на нашей улице и вообще никогда ни с кем не ссорилась в нашем районе.

Но школа…

Школа стала для меня седьмым кругом ада. Все девять лет начальной школы вместо обычных восьми надо мной постоянно издевались.

Первый подготовительный класс оказался настолько мучительным, что мама, по обоюдному согласию с учительницей, решила: мне лучше побыть дома, а на следующий год прийти в новый класс. И хотя в новом классе мои страдания возобновились, я сумела крепко подружиться с Клэр и Лиззи. Дружба с ними сделала школу более или менее переносимой.

Когда в последнем классе начальной школы пришло время выбирать среднюю, я убедилась, что сильно отличаюсь от подруг.

Клэр и Лиззи в сентябре ожидал Томмен-колледж — роскошная элитарная частная школа с внушительным финансированием и превосходным оснащением. И все это благодаря «конвертикам» от состоятельных родителей, повернутых на том, чтобы их детки получили лучшее образование, какое можно купить за деньги.

Ну а меня ожидала местная переполненная муниципальная школа в центре города.

Жуткое чувство оторванности от подруг не забылось до сих пор.

Буллинга хотелось избежать так отчаянно, что я умоляла маму отправить меня на Беару[3], к ее сестре Элис, чтобы, живя у них в семье, я могла бы окончить учебу.

Нет слов, чтобы описать чувство опустошения, охватившее меня, когда отец поставил точку в вопросе переезда к тете Элис.

Мама любила меня, но она была слаба и замучена, а потому не стала устраивать баталию с отцом, когда он потребовал, чтобы дальше я училась в Баллилагинской муниципальной школе.

И стало только хуже.

Добавилось жестокости.

Добавилось насилия.

Добавилось физических издевательств.

Первый месяц первого года[4] за мной гонялись несколько групп мальчишек, и все требовали от меня того, чего я не желала давать.

Потом меня прозвали фригиткой[5], потому что я не желала любезничать с теми самыми мальчишками, которые годами превращали мою жизнь в ад.

Самые циничные высказывались жестче, предполагая, что я фригитка, оттого что у меня под юбкой есть кое-что мальчишечье.

Но какими бы жестокими ни были эти мальчишки, девчонки превосходили их изобретательностью.

И изощренной гнусностью.

Девицы распускали отвратительные слухи, будто я страдаю анорексией и каждый день после обеда иду блевать в туалет.