Испытание для мужа - Бьянчин Хелен

Хелен Бьянчин

Испытание для мужа

Глава ПЕРВАЯ

Катрина поверить не могла своим ушам:

— Вы шутите?

Конечно, шутит. Все это — просто неудачная, злая шутка. Хотя она никогда не слышала, чтобы адвокаты смеялись над клиентами.

— Боже мой, — недоверчиво пробормотала она. — Вы говорите серьезно.

Человек, сидящий напротив, пожал плечами и изобразил вежливую профессиональную улыбку:

— Ваш покойный отец предупредил меня, что могут возникнуть проблемы с вашей стороны.

Проблемы? Это слово вряд ли подходило для описания положения, в котором она оказалась по вине се покойного папочки.

Но от отца всего можно было ожидать. Сколько Катрина себя помнила, она всегда была его самой большой любовью. Его золотой девочкой, его сокровищем, его первым и единственным ребенком. И предметом ненависти двух последних жен Кевина и их детей от других браков.

Ее жизнь с трудом можно было назвать скучной. Три развода отца, две корыстные мачехи — интриганки и их столь же «милые» детки.

В детстве ее спасением был закрытый пансион. Но выходные и каникулы превращались в настоящий ад. Под фасадом, изображавшим любящую семью, шла настоящая война, отнимающая у девочки вес душевные и телесные силы.

Промежутки между разводом и новым браком отца были только затишьем перед бурей. Эти тяжелые годы научили Катрину быть сильной и закалили перед самой серьезной битвой — битвой за наследство отца. Она собиралась достойно продолжить его дело.

Отец всегда гордился ее смелостью.

И вот теперь он мертв. Но даже из могилы пытается управлять ею. Своим завещанием он воскресил ту часть ее жизни, о которой она больше всего хотела забыть.

Катрина внимательно посмотрела на адвоката.

— Он не мог так поступить, — заявила она с показной уверенностью, стараясь не выдать паники.

— Ваш отец хотел вам только добра.

— И включил в свое завещание пункт, по которому я должна вернуться к бывшему мужу? — Девушка горько рассмеялась.

Какая нелепость!

— Насколько я знаю, развод не был официально оформлен.

Катрина была в отчаянии. У нее просто не дошли руки до того, чтобы заняться этим. И, похоже, у Никоса тоже.

— В моей жизни нет места Никосу Касолису.

Урожденный грек, Никое эмигрировал в Австралию еще ребенком вместе с родителями. Он много учился, прежде чем начал работать в сфере высоких технологий. А когда его родители погибли в авиакатастрофе, он унаследовал процветающее дело отца и сам возглавил компанию. Они встретились с Катриной на вечеринке и влюбились друг в друга с первого взгляда. Через три месяца молодые люди поженились.

— Кевин назначил Никоса Касолиса своим поверенным, — продолжил адвокат. — А незадолго до смерти он также включил его в совет директоров «Макбрайда».

Почему ей никто не сказал? Проклятье, она занимала ответственный пост в конгломерате «Макбрайд», но никто даже не подумал предупредить ее. Отец даже после смерти продолжал манипулировать ею, не обращая никакого внимания на чувства своей единственной дочери!

Лицо Катрины стало решительным.

— Я опротестую завещание!

Черт побери, как он мог поступить так с ней!

— Завещание составлено безупречно, — мягко возразил адвокат. — Вы не найдете в нем ничего, за что можно было бы зацепиться. Каждая из бывших жен вашего отца получит сумму, достаточную для того, чтобы продолжать тот образ жизни, к которому они привыкли, будучи его женами. Деньги будут выплачиваться им ежегодно до тех пор, пока они не решат вступить в новый брак. Некоторая сумма выделена благотворительным организациям. Но все остальное имущество ваш отец разделил на три части. Две он завещал вам и Никосу, а третью — вашим совместным детям. С одним только условием… — добавил адвокат. — Вы с Никосом не станете оформлять развод, а, напротив, будете жить как муж и жена в течение года в одном доме.

Знал ли Никое Касолис об этих условиях, когда был на похоронах отца несколько дней назад?

Конечно, знал, решила Катрина мрачно, вспоминая, как он стоял перед могилой, подобно темному ангелу смерти. Его рука была холодной как лед, когда он коснулся се руки и скользнул губами по ее щеке.

Никое пробормотал слова утешения и вежливо отказался присутствовать на поминках в доме Кевина Макбрайда. Он просто прошел к своей машине, сел за руль и уехал.

— А если я откажусь выполнять эти условия?

— Тогда Никое Касолис получит контрольный пакет акций и пост председателя совета директоров «Макбрайда».

Катрина не могла поверить, что Кевин мог зайти так далеко, чтобы реализовать свое идиотское желание видеть любимую дочь вместе с Никосом Касолисом.

— Это смешно, — фыркнула Катрина.

Она — законная наследница империи «Макбрайд». Проклятье, дело вовсе не в деньгах… И не в кирпичах и известке, если уж на то пошло.

Дело было в том, что империя «Макбрайд» значила для нее.

Тяжелый труд, смешанный с потом и слезами ирландского паренька из Талламора, который в пятнадцать лет прибыл в Австралию, чтобы начать новую жизнь в Сиднее в качестве рабочего на кирпичной фабрике. В двадцать один он основал свою компанию и заработал первый миллион. В тридцать его имя стало легендой. Вес дома высшего общества Сиднея были открыты для него, и он мог выбирать из сотен жаждущих стать его женой девушек. И он выбрал Шебу, завел ребенка, но не смог хранить им верность. Что-то постоянно заставляло его искать новых женщин. Очаровательный распутник — так называла Кевина Макбрайда мать Катрины, когда бывала в хорошем настроении.

Но для Катрины он был божеством. Высокий темноволосый мужчина, жизнерадостный смех которого заражал всех вокруг. Он подхватывал малышку на руки и прижимался своей выдубленной солнцем и ветром щекой к ее нежной щечке, рассказывал сказки, которым могла позавидовать любая фея. Кевин безмерно обожал дочь.

С раннего детства, вместо игры в «Монополию», Катрина изучала строительное дело. Сидя у Кевина на коленях, она жадно впитывала каждое слово, имеющее отношение к бизнесу отца. Во время школьных каникул посещала с ним строительные площадки. У нее даже была собственная каска. Вскоре Катрина могла ругаться не хуже самого отвязного строителя — но только про себя. Потому что, если бы Кевин хоть краем уха услышал лихое словечко из уст дочери, он и близко не подпустил бы ее к стройке.

Она унаследовала его любовь к созиданию. Как и отец, девочка была зачарована возможностью превращения груды кирпичей в произведение архитектурного искусства. Все начиналось с осмотра места, затем выбирали проект, закупали материалы, стекло. Несколько месяцев — и перед ее глазами стояли новые дома, офисы, башни. В последние годы Кевин немного отошел от дел, но на всем, чем занималась компания, продолжал оставаться отпечаток его личности. Компания была его ирландской гордостью. И ее тоже.

Представить хоть на секунду, что какая — то, даже самая крошечная, ее часть может достаться Никосу Касолису, было невыносимо. Она не позволит, не позволит этому произойти! «Макбрайд» принадлежит ей — Катрине Макбрайд.

— Так вы откажетесь?

Вкрадчивый голос адвоката ворвался в ее сознание.

Она с вызовом вздернула подбородок:

— Никое Касолис не получит контрольный пакет акций «Макбрайда».

Ее глаза, изумрудные, как трава на лугах родины ее отца, сверкали на бледном лице, окруженном облаком золотисто — рыжих локонов, ниспадающих ей на плечи.

Хотя Кевин Макбрайд был крупным мужчиной, его единственная дочь унаследовала хрупкую, женственную фигуру матери. Волосы, изумрудные глаза и огненный темперамент достались Катрине от ирландской бабушки.

Слишком женщина, пошутил про себя адвокат, который был заинтригован завещанием человека, ставшего легендой в их стране. Много лет работа на Кевина Макбрайда приносила ему баснословные гонорары, но только сейчас перед ним приоткрылась дверь в личную жизнь миллиардера.