В стране сказок - Клара Джимиева

Клара Темирболатовна Джимиева

В стране сказок

Повесть о маленьком Аслане

Обидчик

Маленький Аслан бежал по двору вприпрыжку и весело напевал:

Уа-рай-да-рай-да!Уа-рай-да-рай-да!Уа-рай-да-рай-да! Уа-рай-да-ра!

Бежал он в дом за флаконом из-под духов и никому не мешал. Но старый петух, просто от вредности, подкрался к нему сзади и клюнул в босую ногу.

Аслан заплакал от боли и досады. Может быть, он простил бы такую обиду серому волку или злой собаке, но петуху? Никогда!

Мальчик пнул его, и драчун отскочил. Аслан еще топнул, думая, что петух бросится наутек. Но не тут-то было. Вытянув шею, расставив крылья и, выкрикивая короткое и сердитое «ко-ко-ко!», он снова шел на Аслана.

— Ты что?! — возмутился мальчик и от неожиданности попятился назад. Видя, что его противник не собирается отступать, он побежал к дому.

Коко (так звали петуха) нагнал его у дверей и успел клюнуть второй раз, да в то же самое место! Из ранки засочилась кровь. Аслан захлопнул дверь и, громко плача, забрался под стол. Как будто надо было прятаться еще и в комнате. Он поревел там немного и вылез. Конечно, он бы плакал и дольше, если бы кто-нибудь из взрослых находился дома. Но пожалеть его было некому: бабушка Разиат сразу после завтрака ушла в сад, мама — в школу, а дедушка — на ферму.

Аслан опять осмотрел рану и решил не вытирать кровь с ноги, «пусть нана[1] посмотрит», как ему было больно.

Он взобрался на подоконник. И так, с заплаканными глазами и размазанной по смуглым щекам грязью и сидел. Нижняя толстая губа его отвисла, а тоненькие брови сошлись на переносице. Он все еще всхлипывал. С взлохмаченных черных кудрей его сыпался на подоконник крупный речной песок, когда наклонял голову, чтобы утереть вдруг набежавшие слезы.

А Коко ходил по двору и что-то угрожающе выкрикивал. Он был страшно недоволен тем обстоятельством, что калитка закрыта, а все куры гуляют на улице.

— Я тебя не трогал! — крикнул ему Аслан резким толчком кулака, растворив обе створки окна. — Так не поступают! Я не обижал тебя!

— Ко-ко! — сердито прокричал старый петух и, скривив шею, посмотрел на мальчика одним глазом.

«Еще насмехается, ух!» — И Аслан крикнул громче прежнего:

— Посмотришь, посмотришь! Я скажу дедушке, и он тебя выгонит из дому!

— Хо! — прохрипел Коко, будто усмехнулся.

Аслан сразу даже слов не нашел от такого петушиного нахальства.

— Да у тебя… у тебя хоть бабушка есть? — презрительно бросил он наконец.

Петух остановился посреди двора и молча повернул ухо и маленький черный глаз в сторону окна.

— Ага! Нету! — торжествовал Аслан. — И дедушки у тебя нет! А у меня есть и дедушка, и бабушка. Вот! — и мальчик показал униженному противнику язык. — А у моего деда Тасо — золотые руки. Так дядя сказал в клубе, когда собрание было. Вот! Дедушка знаешь кем работает? Не знаешь? А я знаю! Он работает с-самым с-с-самым главным ветерина… ветериранным, нет, ветеринарным врачом в колхозе. А сколько у него медалей? Ничего ты не знаешь!

Аслан вынес из другой комнаты шкатулку с медалями и стал их показывать своему обидчику.

— Теперь понял, кто такой мой дед?

— Ко! — наклонил голову петух.

— То-то же! — примирительно сказал Аслан, приняв громкое «ко» за восхищение подвигами его дедушки.

Коко, не двигаясь с места, вертел и вертел головой, поглядывая на мальчика то одним, то другим глазом.

— А это… карточка моего папы.

Мальчику хотелось рассказать, что папа его летчик и живет далеко на Севере, но он опустил фото на подоконник. «Задразнит еще, как Фатима. Раскричится, что нет у меня никакого папы».

Аслану стало грустно. «Врет Фатима, — стал разговаривать он сам с собой. — Папа присылает нам деньги. Он скоро приедет! Дедушка тоже сказал маме: «Он нужен мальчику».

Обо всем этом петуху Аслан не стал рассказывать. Он посмотрел на своего противника задумчивыми темными глазами и спросил:

— У тебя хоть карточка отца имеется?

Петух молча направился в глубь двора.

— Сдаешься?! — воскликнул Аслан и весело рассмеялся.

Сегодня одни огорчения

Аслан спал на диване, разметав смуглые руки и ноги, и улыбался во сне. Еще бы! Мальчику снился чудесный сон. Он парил над поляной, как горный орел. Потом откуда-то прилетел огромный серебристый самолет.

— Папа! Папа! — обрадовался ему мальчик.

Самолет посмотрел на него большими стеклянными глазами и засмеялся.

— Я к тебе прилетел, — сказал он мальчику.

— Покатай и меня, Аслан! — услышал он голос Тимура с поляны.

— По-ка-таем! — громовым голосом ответил самолет и подставил Аслану свое крыло.

Мальчик уже схватился за крыло и тут, вздрогнув, проснулся.

— Где он? Где мой папа?! — испуганно оглядываясь по сторонам, спросил Аслан и, не найдя в полутемной комнате ни отца, ни самолета, горько заплакал.

Никто из взрослых не приходил на плач, и он решил сам разыскать их.

Аслан слез с кровати, зашлепал к двери, но вдруг остановился. Два ярких солнечных луча преграждали ему путь. Они были натянуты от щели ставен до середины комнаты. Вокруг них резвились мелкие пылинки. В другое время он попробовал бы их лизнуть, чтобы убедиться, какие они на вкус и где могут пригодиться в его мальчишеской жизни. Но сейчас Аслан обошел лучи стороной, на всякий случай, чтобы не обжечься об огненные нити.

Бабушка Разиат сидела во дворе, под ореховым деревом, и нанизывала на нитки тоненькие дольки яблок. Несколько таких бус уже сушилось на проволоке посреди двора.

Аслан щурился от яркого солнца, тер глаза кулачками и хныкал.

Мальчик надеялся, что бабушка отложит иглу и поспешит к нему. Но она будто и не слышала: нанизывала да нанизывала одну за другой дольки яблок на толстую большую иглу и думала о чем-то своем.

Аслан подошел поближе.

— Ты разве не слышишь, что я плачу? — обиженный невниманием, спросил он.

— Слышу, — спокойно ответила бабушка.

— А почему не спрашиваешь, что со мной? — удивился он.

— Ты раньше всегда плакал после сна, потом перестал, и я подумала, что ты вырос и поумнел. А тут снова…

— Нана! Папа же прилетал! Как ты не понимаешь?! — воскликнул он.

— Это был сон, — тихим голосом сказала бабушка. Она посмотрела на внука погрустневшими глазами и обняла его одной рукой.

— Папа же прилетал! — повторил мальчик и добавил: — Тимурку спроси, если мне не веришь. Он видел самолет!

Аслан не раз слышал от взрослых, что из своего сна ничего не возьмешь. Но сейчас ему очень хотелось повидать отца.

— Вечером он тебе снова приснится, — пообещала бабушка.

Она повязала на голову сползшую назад косынку и снова принялась за работу.

— До вечера папа улетит далеко! И как он меня найдет в темноте? Я лучше сейчас усну!

Он побежал в комнату и долго лежал на диване, зажмурив глаза, спрятав голову под подушку, но уснуть так и не смог.

Тогда он снова вышел на залитый солнцем двор.

— Пойди, поиграй с детьми, мое солнышко, — посоветовала ему бабушка.

— Да?! А если Тимурка спросит меня, почему я не покатал его на папином самолете? Что я скажу? — ворчал Аслан.

Бабушка ничего не ответила, только складка меж бровей залегла глубже, и от этого лицо ее стало еще печальнее.

Аслан решил узнать, ушел Тимур или все еще ждет его на поляне. Сделав несколько шагов в сторону калитки, он увидел свою тень и остановился.

— Ты что за мной ходишь? А?! — и для большей строгости добавил: — Отвечай, когда тебя спрашивают… взрослые!

— И когда ты только поумнеешь? А ведь уже большой, — смеясь, сказала бабушка.

Аслан остановился и подпрыгнул. Тень тоже подпрыгнула. «А если б тень стала показывать разные фокусы: побежала бы по двору вниз головой, прокатилась бы колесом, полетела бы как птица?»

— Вот тень моя неумная, — сказал он убежденно… — Ничего сама не умеет делать, а ведь больше меня! Смотри!

Аслан поднял руку, и на асфальте двора длинноногий человечек с лохматой головой тоже вытянул руку вверх.

— Нана, смотри, на нем шапка из овчины! — засмеялся Аслан, показывая пальцем на свою тень.

— Сбрить твои кудри надо. Тогда и тень снимет овчину. Ты не девочка, а мальчик, и такие кудри тебе ни к чему, — ответила ему бабушка.

— Это вовсе не моя тень. На мне, видишь, шорты, а она совсем голенькая! — рассудил Аслан и пошел дальше.

— Такое выдумает нана! — сказал он бежавшему за ним Гибису — молодой овчарке. — У Фатимы — косы. Ее и записали в школу. И у Тимурки чуб до самых бровей отрос. А я чем хуже? Я тоже хочу в школу.

Аслан думает, что в школу без волос не принимают, а ему попасть туда обязательно надо. В школе дают красные галстуки, звездочки и портфели. Аслан бы целыми днями гулял между школой и домом в новенькой синей форме. Взрослые бы спрашивали его: