Мертвый рай - Руслан Мельников

Руслан Мельников

Мертвый рай

Действующие лица и события, описанные в книге, – плод авторского воображения. Любые совпадения – случайны.

Пролог

Странно…

Лаборатория располагалась в изолированном помещении сверхсекретных катакомб, под многотонным слоем земли и бетона, а Фурцев все равно улавливал эхо. Тихое, едва слышное, но вполне ощутимое и такое знакомое… ну просто до одури знакомое. Если верить бою невидимых курантов, заканчивались очередные сутки.

Гость ждал. Молча и терпеливо. И неподвижно. Военная выправка, плотно сжатые губы, заносчивый пронзительный взгляд, выпяченный, будто вырубленный подбородок. Из крепкой древесины вырубленный. Широченные плечи. Здоровенные бицепсы. Хилого от природы Фурцева всегда занимал вопрос, где предел злого упертого терпения этого вояки.

Впрочем, нет, не всегда. Не сейчас – точно. Сейчас ему было наплевать на солдафона, застывшего у двери. Куда больше его занимала таинственная природа звуковых волн. Ну не могли они, физически не могли преодолеть толщу земли. И защитный купол крепленого спецбетона. И надежные непроницаемые стены. И двери, обитые мягким пластиком, что поглощает любой шум извне. Без остатка поглощает.

И все-таки Фурцев слышал древние куранты. Необъяснимый феномен? Легко объясняемый…

За долгие годы, прожитые в Центральном Периметре страны, он слишком привык к этим нудно-тягучим звукам. Пропитался ими. Ведь именно они с устрашающей регулярностью отмеряли (или отнимали?) драгоценное время доктора Фурцева. И вот результат. Теперь внутренние часы его собственного организма – Господин Персональный Хронос – общаются со своим хозяином, мастерски имитируя куранты. Что ж, слуховые галлюцинации явление по нынешним временам достаточно обыденное.

Стоп! А вот это уже не обман слуха. Человек у двери скрипнул начищенным сапогом. Специально, конечно. Даже рядовой гвардеец из президентских Караулов слишком хорошо владеет своим телом, чтобы так вот опростоволоситься. Впрочем, рядового гвардейца за подобную вольность уже отправили бы в карцер, а этот… Ничего, этот подождет. Если реагировать на всех, кто жаждет привлечь внимание к своей персоне, где взять время насладиться маленькими радостями собственной скоротечной жизнью?

А доктор Фурцев наслаждался. Доктор Фурцев был доволен. Еще бы! Прекрасное настроение, прекрасный опытный материал, прекрасная работа! Если бы еще не этот осел в военной форме, внимательно наблюдавший за доктором и за тем, другим… Который неподвижно лежит на лабораторном столе.

За мертвым.

За убитым.

Тело молодого гвардейца из личной охраны Президента идеально подходило для эксперимента. Да, именно то, что нужно! Не какая-нибудь тупая неповоротливая гора мышц – за такими телохранителями обычно предпочитали прятаться амбициозные мэры из глубинки, – а невысокий жилистый крепыш. И потомственный боец к тому же.

Информация собрана, справки наведены: четыре поколения предков мертвого гвардейца посвятили жизнь элитным спецподразделениям. У такого боевые рефлексы – в крови. Суперсолдат! Машина смерти! При благоприятном раскладе в одиночку справится со сменой провинциальных громил-телохранителей или с отделением милвзводовцев. Имея, разумеется, соответствующее снаряжение. Ну а вооружают гвардейцев всегда по высшему разряду. Да и без оружия, в рукопашной – тоже справится. Наверное.

Вообще-то парни из гвардии гибли редко. Можно сказать, не гибли вовсе. Без надобности не гибли. Слишком тщательно таких отбирают, и слишком долго кандидаты в президентскую охрану штудируют науку выживать-воевать-убивать-побеждать. После гвардейского курса обучения захочешь – не умрешь. Так что материал, покоящийся на столе из прозрачного пластика, близок к идеалу. Разве что внешний вид…

Внешний вид портила маленькая дырочка в области сердца. Пулевое отверстие. Небольшой, но неизбежный изъян. След, оставленный опытным снайпером.

Сам киллер – один из лучших стрелков столичного милвзвода, кстати, лежит рядом – на соседнем столе. Хотя этот парень теперь вряд ли на что-нибудь сгодится: при самоликвидации бесшумной автоматической дальнобойки бедняга лишился обеих рук и половины черепа. Плюс развороченная грудная клетка… Зато до взрыва милвзводовец успел, наверное, вволю повосхищаться возможностями спецвинтовки повышенного радиуса действия.

Снова настойчивый скрип у двери. Увы, придется отложить на время блаженную медитацию. Иначе ублюдок с погонами начнет кашлять в стерильной лаборатории. Ублюдок пришел для серьезного разговора. Ублюдок беспокоится, ублюдок угрожает докладом Президенту. Смеет угрожать! Ублюдок хочет знать, ради чего гибнут его люди, ублюдок требует демонстрации.

Он ее получит.

Фурцев открыл глаза.

– Так что мне доложить Президенту?

Подтянутый офицер имел скверную привычку смотреть на окружающих сверху вниз. Это здорово нервировало, а иногда и откровенно бесило доктора. Но сейчас даже барские замашки гостя не могли вывести Фурцева из себя. Главное – колесики механизма под названием «Эксперимент» крутятся. И крутятся давно, долго, быстро. И запущенную машину уже не остановить.

– Что увидите, о том и доложите.

До чего же смешон этот прямолинейный вояка, барахтающийся в беспросветном омуте интриг столичного Периметра. Руководитель единственного военизированного отдела в высшем административном корпусе страны – отдела могущественного и такого беспомощного! Боевой офицер на хлебной, но скользкой должности чиновника. Батяня-командир, которого, согласно служебной инструкции-уставу, надлежало называть на гражданский манер – начальником. Начальник президентской Гвардии… С фамилией, напоминающей о вороненой оружейной стали, и о черной птице, раскидывающей крылья над белым выгоревшим под солнцем черепом. Воронов, мать его… Такие вот забавные ассоциации вызывал у доктора начальничек президентской Гвардии.

Фурцев все-таки не удержался – позволил себе легкую ухмылку. Воронов не заметил. Как всегда. Сделал вид, что не заметил.

– Надеюсь, после ЭТОГО отстрел закончится? – сухо произнес человек в форме. – Вы должны понимать, что президентская Гвардия – не резиновая и предназначена не только для ваших опытов.

О да, конечно! Спецохранники президента – штучный, качественный, необычайно дорогой и весьма-весьма редкий рабочий материал. В противном случае – если бы количество гвардейцев исчислялось не десятками, а ну хотя бы тысячами, – возможно, и не потребовалось бы никаких экспериментов. Небольшая, но мобильная, хорошо вооруженная армия таких бравых парней могла бы, пожалуй, восстановить порядок в стране. Высадки десанта, стремительные рейды, захваты нелояльных провинциальных Периметров, перевороты… В нужную сторону…

Только вот нет у страны армии идеальных солдат. Недостаточно подходящих человеческих ресурсов, недостаточно времени для спецподготовки, недостаточно средств в тощем бюджете… Вербовщики еще кое-как наскребают достойных кандидатов для президентской Гвардии. Но с каждым годом – все меньше и меньше. А потому гвардейцы нынче жуткий дефицит. И живые, и мертвые.

Фурцев вздохнул. Обычно приходится довольствоваться солдатами милвзводов. Среди них тоже попадались неплохие экземпляры, но милвзвод есть милвзвод. Боевые летчики объединенной федеральной тактико-стратегической авиации (жалких ее остатков!) – и те по скорости реакции сильно уступают президентским гвардейцам.

– Офицер, если хотите доложить Президенту о готовности… хм… полуфабриката – прекращайте отстрел хоть завтра…

Доктор сознательно не обращался к начальнику Гвардии по званию: все-таки между гражданкой и армией пока, слава богу, существует пусть и формальная, но граница. Имени же своего собеседника он просто не помнил. В главном Периметре страны не принято обращение по именам – здесь не вшивая провинция. А что касается фамилии – то и это для Воронова – слишком много чести. «Офицер» будет в самый раз.

– …Но если вы намерены дождаться окончательных результатов работы, придется продолжить.

– Пр-р-родолжить?! – Показалось, или в тоне собеседника действительно проскользнули рычащие нотки?

– Пр-р-родольжить, – кивнул Фурцев, передразнивая собеседника. – Отстр-р-рел.

– Послушайте, из-за ваших опытов Гвардия редеет быстрее, чем пополняется. Думаю, когда Президент узнает…

– Думаете? Вы и это умеете? В таком случае вы должны понимать, что после подробного отчета о гм… вынужденных потерях, первой с плахи покатится ваша голова. Ведь до сих пор вы молчали. Насколько я понимаю, потому лишь, что опасались критиковать проект, изначально одобренный самим Президентом. Ценой вашего молчания стала жизнь двенадцати… нет, сегодня – уже тринадцати гвардейцев. Хоть я и не силен в военных науках, но сдается мне – это больше чем отделение. Почти суточная смена личной охраны Главы государства! Вы уже основательно влипли, офицер. И давать задний ход поздно.