Мертвый рай - Руслан Мельников

А орги надежно блокируют тротуар. Сзади, спереди. А справа – сплошная стена двадцатиэтажек. Вот слева разве что… Бетонное ограждение слева – в половину человеческого роста. Перемахнуть можно. Но там тоже шансов мало. За ограждением – межрайонная Трасса, по оживленному шоссе снуют скоростные многотонные грузовики-контейнеры. До наступления темноты водилы стараются намотать побольше рейсов. А уж эти-то ребята прекрасно знают единственное правило дорожного движения: пешеход должен быть на тротуаре. Или под колесами.

Времена светофоров прошли. Последний трехглазый раскурочен лет двадцать назад. Так что любого бедолагу, оказавшегося на проезжей части, давят без сожаления. И безнаказанно. Ну как, к примеру, собаку, кота или крысу. Милки при подобных ДТП даже не останавливают движения. Зачем? Дурак-пострадавший виноват сам – влез, куда не следовало. А перекрывать из-за таких дураков единственную скоростную транспортную артерию – убытков не оберешься. К концу дня колеса размажут человеческие останки по всему району. А наутро матерятся, будут отскребать асфальт уборщики коммунальных служб или чистильщики транспортного департамента.

Денис поежился. Лезть на Трассу не хотелось. И даже если полезешь, проскочишь если – убежишь ли?

– Эй, тормоз, очнись. – Оргский вожак чуть повысил голос. Правда, более живым оттого этот голос не стал. Просто – громче. Собеседник по-прежнему сдерживал свои чувства. Зачем-то. – С тобой, кажется, разговаривают. Адрес?

Денис сжал зубы. О, с каким удовольствием он впихнул бы в пасть обладателя черной куртки шоковую дубинку! По рукоять. И пустил бы разряд, да помощнее.

Увы, «мудак» лежал дома. Выносить на улицу шокер чревато.

– Я живу… живу… – начал Денис, лихорадочно соображая.

Что? Что делась?! Сказать правду – значит обрубить все пути к отступлению. Обмануть – обречь себя на издевательства, пытки, увечья, смерть, когда отступать уже будет некуда.

Бригадир Волков кивнул шестерке. Шепелявый вновь встряхнул жертву На тротуар посыпались оборванные пуговицы, жесткий воротник резанул по горлу, расцарапал кожу на шее.

Денис захрипел, закашлялся, выигрывая еще несколько мгновений.

Рейсовый автобус – стандартная тройная «гармошка»; вдоль бортов – внешние металлические щиты усиления; над щитами – грязные триплексы – вырулил из-за изгиба Трассы. Неуклюжий транспорт подъезжал к укрепостановке, жался к обочине. Если не будет проблем, автобус уткнется в закрытую платформу на пять-шесть секунд. Достаточно, чтобы выплюнуть из салона одних пассажиров и заглотить других. Но маловато для эффективной диверсии. Так, по крайней мере, считают авторы транспортных инструкций.

Пять, даже шесть секунд – это почти ничего. Но все же… Не переставая кашлять, Денис боковым зрением поймал просвет в бесконечной веренице автоконтейнеров. Быстро и точно – как в экзаменационных тестах на реакцию – рассчитал маршрут. Должен успеть.

Так… Руку в карман. Ничего запретного, ничего опасного там, конечно же, нет – это известно и ему, и оргам. Есть лишь мелочь, приготовленная для подобных случаев. Носить в кармане горсть монет – не противозаконно. А швырять – удобно. В лицо! В морду! В рожу!

Бросок.

Металл весело звякнул в воздухе.

– Кожел! Пашкуда!

Беззубый шестерка взвопил от боли. Кажется, пара монеток из звонкой рассыпчатой картечи угодили шепелявому в глаз. Хватка группировщика ослабла. Одна рука поднялась к лицу. Другая еще держала… Воротник.

Изогнувшись кошкой, Денис выскользнул из куртки. Метнулся с тротуара на обочину, зайцем перепрыгнул через ограждение, выбежал на шоссе…

Крики за спиной. Высокий бампер метрах в трех от головы.

Денис проскочил, перебежал. Многотонный грузовик пронесся сзади, не притормозив, не сбавив скорости, едва не зацепив. За ним – сразу – другой. Третий. Непрерывный поток автоконтейнеров отсек Волков.

Снова ограждение – уже на другой стороне Трассы. Прыжок… И – к остановке! К автобусу!

В принципе охрана остановочного комплекса могла бы, наверное, его и пристрелить. Да на раз-два могла! Не выдержали бы нервы у какого-нибудь молодого милка, и – прощай Дениска! Милвзводовцы нынче крайне настороженно относятся к любым резким движениям. И в городе действует негласное правило: как бы ты ни опаздывал, к остановочной платформе Трассы подходи спокойно. Целее будешь. Дальше уедешь. Денис же несся сейчас со всех ног.

Даже если его сейчас просто задержат – хлопот не оберешься: под свитером, во внутреннем кармане рубашки – контрабандная видеокарта. Но повезло. Не расстреляли, не задержали. Наверное, помогли поднятые руки – пассажир-торопыжка вовремя показал, что безоружен. А может, милков успокоил его вид и выражение лица. Идущие в атаку орги все же выглядят иначе.

Узколиций милвзводовец в большой каске, восседающий на броне БГМ, мотнул головой. Дернул коротким стволом «Пса». Глаза милка ничего не выражали. Черное автоматное око и пасть надствольного гранатомета говорили: проходи, дозволяю.

Поднимать тревогу или искать защиты у парней с «Псами» Денис не стал. Себе дороже выйдет – знаем эти приколы! В лучшем случае – жди ареста и бесконечных разборок. В худшем – милки начнут без разговоров гасить всех скопом и из всех стволов – чтоб наверняка. С Дениса вот и начнут. И спасительному автобусу достанется. Ограничения-то по случайным жертвам с милвзвода сняты. А перед комендантским часом люди всегда на пределе. Достаточно одного крика «орги!» и…

Нет уж. Пропустили, позволили забраться в салон – и ладно.

Внутри – давка, толчея. Как всегда на последних рейсах. А короткая стоянка кажется вечностью. Денис пропихнул себя к окну у кабины водителя. Через мутные заляпанные грязью триплексы увидел, как к остановке направляются двое.

Беззубый шестерка, видимо, не рискнул лезть под контейнеры, но вожак и кавказец опасное шоссе перебежали. Погнались-таки! Правда, сейчас группировщики шли к остановке скорым шагом, не срываясь на бег. Понятное дело: два бегущих амбала, да с такими рожами – уже повод для беспокойства. А стволы БГМ и «Псы» милков реагируют на любую опасность однозначно. Это Денису терять было нечего. А вот его преследователям…

Он прилип к окну. Стоит зайти в автобус хотя бы одному – кранты. Тогда от него точно не отлипнут до самого дома.

В затемненной, отгороженной от салона кабине шипели динамики. Слышались невнятные отголоски радиопереговоров. Водитель общался с патрулем на следующей укрепостановке маршрута. Если тамошние милвзводовцы заподозрят что-нибудь неладное в своей зоне ответственности, автобус может задержаться. Если прикажут выезжать – немедленно сорвется с места.

А орги уже входили в остановочный комплекс. Пропустили! Милки! Лопухи! Денис глотнул побольше воздуха и…

– Двери закрываются! – четкий голос водителя сквозь хрип динамиков.

…выдохнул.

Лязгнуло металл. Двери. Денис вздрогнул. Вместе с соседями по салону. Потом вместе с ними же улыбнулся. Правда, его улыбка была все же пошире, чем у остальных.

Транспорт тронулся с места. Транспорту дали добро. Охрана Трассы гарантировала еще несколько минут спокойной жизни.

– С-с-сука-блать! – донеслось с улицы. За окном промелькнули смазанные лица группировщиков. Волки остались сегодня без добычи.

Автобус направлялся не туда, куда нужно было Денису. В противоположную сторону направлялся. Но это-то как раз и не важно. Это на руку. Это запутает оргов. Пусть теряются в догадках, где живет выскользнувшая из-под носа жертва. А вернуться домой он еще успеет.

Денис хохотнул, не удержавшись. На него почти не косились: нервишки в последнее время пошаливали у многих.

Глава 2

Где-то за Северным Участком пару раз коротко тявкнул автомат. Недремлющим сторожевым псом тявкнул. Скорострельным «Псом». Тявкнул. И умолк.

Это ничего. Это не шум настоящего боя. Такое бывает. В последнее время, правда, все чаще: внешние блок-посты отпугивают группировщиков, пробирающихся к центральным кварталам. Успешно пока отпугивают. Так что автоматный лай, отголоски которого затихнут, не докатившись до городских окраин – не повод для тревоги.

Виктор Викторович Черенков успокаивал себя, глядя через бронированное окно мэрии на уличные огни.

Не повод.

Для тревоги.

Подумаешь – взбрех короткомордой, короткоствольной железной псины в руках часового, чьи нервы каждую ночь натянуты до предела. Перетянуты.

Не повод… Это – не повод.

Глава Ростовска – мэр и по совместительству комендант города Виктор Черенков посмотрел на часы. Точнейший атомный хронометр – гордость местного часового завода – показывал без семи минут восемь вечера. Девятнадцать часов, сорок три минуты, пятьдесят две секунды, если быть точнее. Уже пятьдесят три секунды… Около часа назад автобусы последнего рейса под прикрытием бронетехники развезли по домам припозднившихся пассажиров и забрали с постов третью – усиленную смену милвзводовцев. С наступлением темноты улицы опустели. Печально провыли сирены Периметра. Начался комендантский час. И тревожное ожидание.