Пушкин и Пеле. Истории из спортивного закулисья - Александр Горбунов

Александр Горбунов

Пушкин и Пеле

Истории из спортивного закулисья

© Горбунов А. А., 2016

© Издательство «Спорт», издание, оформление, 2016

Вступление

Сочи, март 1975 года. Солнце, расцветающая природа, безмятежность, струящаяся в воздухе. Малолюдные еще набережные, полупустые кафе и рестораны, уютный номер в недорогой гостинице из второго ряда. Огромное количество футбола на тренировках ведущих команд страны и в товарищеских матчах с их участием – что еще нужно молодому, относительно, конечно, молодому, репортеру для полного счастья? Разве только приятные в общении компаньоны на этом празднике, на который я, тассовский журналист, отправился по командировке «Советского спорта» с конкретным заданием – конкретнее некуда – освещать для газеты (а заодно и для ТАСС) очередной тур… женского чемпионата СССР по волейболу. Места для волейбольных заметок газета отводила строк 100, не больше. ТАСС и вовсе нужны были только результаты с одним-двумя абзацами комментариев. Игры, опять же по счастью, проходили обычно в середине дня, и, покончив с волейболом, я присоединялся к старшим друзьям-коллегам – Сергею Шмитько и Валерию Березовскому.

Вместе мы проводили много времени. Ездили на футбольные тренировки. Одни только тарасовские – великий хоккейный тренер Анатолий Владимирович Тарасов волею армейского начальства был брошен в тот год на футбол – чего стоили. Сидели на контрольных матчах. Следили за изменениями в составах, встречались с тренерами и футболистами. Бесцельно бродили по городу, пили кофе, обедали и рассказывали друг другу всевозможные истории из спортивной и футбольной жизни, называемые часто байками, мифами, легендами.

Быть может, именно тогда, в Сочи в 75-м году, я стал эти истории потихонечку собирать. Не специально, разумеется, а – какие попадутся. Запомнившиеся и записанные. Собирал бессистемно. Что-то рассказывали мне из первых уст, что-то рассказывали те, кому рассказали из первых уст, что-то вычитал, что-то происходило непосредственно со мной.

Истории эти – веселые и печальные, реальные и – частично – выдуманные, иногда кажущиеся совершенно неправдоподобными. Но – за что купил, за то и продаю. Спорт вообще и футбол в частности всевозможные истории сопровождают постоянно, без них – никуда, они разбавляют скучноватые порой голы, очки, секунды, представляют характеры в совершенно ином, не совсем привычном – не стереотипном – виде.

Существуют два взгляда на отношение к тем, кто делает литературу, искусство, спорт. Один – ограничиться тем, что они создают, – книгами, фильмами, спектаклями, матчами. Другой – интересоваться человеческими качествами писателей, артистов, художников, тренеров, спортсменов, знать детали жизни тех, чьи имена на слуху (речь не об интересе из желтого ряда).

Истина, как всегда, где-то посередине.

Назвать себя автором всех историй, из которых состоит эта книга, конечно же, не могу. Скорее – собирателем, память которого освежали порой периодические издания, книги, интернетовские страницы. Встреч на спортивных перекрестках было, понятно, множество и рассказов-баек выслушано немало.

Какие-то истории связаны одна с другой – персонажами, событиями, временем. Какие-то – сами по себе. Память – штука удивительная. Выражение «врет, как очевидец» происходящему с ней полностью соответствует. Об одном и том же событии рассказывают по-разному. Хрестоматийный пример – события, связанные с возвращением в октябре 1964 года из Пицунды Н. С. Хрущева, когда на пленуме его снимали с работы. Три версии одного и того же эпизода – прилета Хрущева с юга в Москву.

Публицист Федор Бурлацкий: «Зашел Хрущев в самолет, вся охрана новая, чуть ли не пятьдесят человек, Хрущев попытался посадить самолет в Киеве, экипаж отказался».

Сергей Хрущев, сын Никиты Сергеевича: «Я летел в этом самолете. Хрущев прилетел со своей охраной, он из пятидесяти взял с собой только пять человек. Хрущева встречал начальник 9-го Управления КГБ».

Владимир Семичастный, бывший председатель КГБ: «Мы с Георгадзе были на аэродроме, встречали Хрущева, но Сергея я там вообще не видел. Не было там начальника 9-го Управления, я оставил его в Кремле, мне было нужно, чтобы там был порядок».

Огромная благодарность тем, кто прямо или косвенно помог мне. Это: Павел Алешин, Валерий Асриян, Валентин Афонин, Олег Базилевич, Андрей Баташев, Андрей Биба, Олег Белаковский, Сергей Белов, Валерий Березовский, Борис Бобров, Давид Боровский, Валентин Бубукин, Леонид Буряк, Елена Вайцеховская, Валентин Валентинов, Аксель Вартанян, Владимир Веремеев, Георгий Вьюн, Николай Вуколов, Юрий Гаврилов, Михаил Гершкович, Евгений Гик, Юрий Голышак, Владимир Гуцаев, Владимир Дворцов, Заза Джанашия, Иван Едешко, Сергей Емельянов, Алексей Еременко-старший, Алексей Еськов-старший, Артем Ефимов, Валерий Жиляев, Игорь Захаров, Алексей Зинин, Валентин Иванов, Юрий Иванов, Борис Игнатьев, Александр Ирхин, Анзор Кавазашвили, Илья Казаков, Василий Канашенок, Вячеслав Колосков, Анатолий Коньков, Борис Копейкин, Геннадий Костылев, Григорий Крицер, Александр Кружков, Всеволод Кукушкин, Олег Кучеренко, Александр Лактюхин, Александр Левинсон, Игорь Линник, Евгений Ловчев, Геннадий Логофет, Николай Макаров, Максим Максимов, Валерий Маслов, Виталий Мелик-Карамов, Сергей Микулик, Александр Минаев, Евгений Мишаков, Михаил Назаренко, Михаил Насибов, Александр Нилин, Борис Норман, Алексей Орлов, Алексей Панфилов, Алексей Парамонов, Алексей Патрикеев, Владимир Пахомов, Юрий Перескоков, Владимир Пономарев, Александр Ранних, Марк Рафалов, Павел Садырин, Борис Светланов, Юрий Севидов, Алексей Семененко, Виктор Серебряников, Евгений Серов, Никита Симонян, Вениамин Смехов, Григорий Спектор, Анатолий Сучков, Шамиль Тарпищев, Александр Ткаченко, Николай Толстых, Леонид Трахтенберг, Валентин Трояновский, Дмитрий Федоров, Виталий Хмельницкий, Тамаз Хуцишвили, Игорь Чугайнов, Александр Шикунов, Игорь Шквырин, Эдуард Шкловский, Сергей Шмитько, Валерий Штейнбах, Виктор Шустиков, Валентин Щербачев, Арнольд Эпштейн, Юрий Юрис.

Александр Горбунов

I. Большой палец коммуниста

Дубленка в электричке

В советские времена одной из важнейших форм поощрения ведущих спортсменов были магазины на колесах, или, как их называли футболисты и хоккеисты, автолавки. В определенный день на тренировочную базу завозили коробки с дефицитными товарами, развешивали и раскладывали их в специально отведенном месте, чаще всего в комнатах и залах, предназначавшихся для проведения в них общекомандных собраний, и начиналась торговля. Иногда, правда, спортсмены отоваривались в специальных секциях крупных магазинов, в 200-й ГУМовской, например, но туда пускали редко, преобладали варианты с автолавками.

После одной из побед хоккейного ЦСКА в чемпионате Советского Союза в расположении армейцев в Архангельском происходила бойкая торговля дефицитом, завершившаяся для команды неожиданно: Министерство обороны расщедрилось на подарки – каждый чемпион получил новенькую дубленку и ондатровую шапку.

Облачившись в обновки, Евгений Мишаков, выдающийся хоккеист, игравший огромную роль в тройке Мишаков – Ионов – Моисеев, умело сдерживавшей любое самое сильное звено соперников, отправился в гости к родственникам. Сам он из-под Егорьевска, сел вечером в электричку, за окном темно, народу в вагоне немного, поднял воротник дубленки, шапку надвинул на нос и слегка прикорнул на скамейке, отполированной сотнями тысяч задниц до зеркального блеска. Постукивают колеса, тепло, идиллия, словом.

На очередной остановке в вагон вошли три парня хулиганистого вида, заметно, что в подпитии. Увидели в уголочке человека в новой дубленке и шапке. Подсели и сказали примерно следующее: «Слышь, мужик, как-то несправедливо получается. Мы вот в каких-то курточках мерзнем, без шапок, а ты и в дубленке, и при шапке. Придется поделиться. Давай-ка, сымай».

Мишаков, надо сказать, обладал, несмотря на свой невысокий рост, не только огромной физической силой, с проявлениями которой были знакомы все, с кем он встречался на площадке, но и редким – даже для хоккея – бесстрашием. Он открыл глаза, внимательно посмотрел на объявившихся соседей, поднялся, снял шапку, аккуратно положил ее на скамейку – поближе к окну, и произнес – внятно и доходчиво: «Шапка – х… с ней. А за дубленку поборемся!»

Электропоезд чуть с рельсов не сошел, когда под ударами Мишакова летали, словно бабочки, несостоявшиеся экспроприаторы.

Рассказал однажды эту историю своему другу Николаю Вуколову, классному журналисту-тассовцу, много лет проработавшему в Швеции, влюбленному в хоккей и много писавшему о хоккейных людях. Какое-то издание заказало ему материал о Мишакове, история была рассказана вовремя.

Любой факт, каждую деталь въедливый Николай проверял, сил и времени на это не жалея. Встретившись с Мишаковым, он пересказал ему эпизод из электрички и поинтересовался, снедаемый любопытством: «Женя, было?» «Было, – ответил Вуколову Евгений, грузно навалившись локтями на край стола и внимательно глядя на журналиста своими узкими, но весьма при этом цепкими глазами. – Было, но не совсем так…» Николай рассказывал мне потом, что, услышав «не совсем так», он подумал, что сейчас последует полное разоблачение истории, которую фигурировавший в ней хоккеист объявит вымышленной. «А что не так, Женя?» – спросил Вуколов. «Я тогда, – сказал Мишаков, – не в Егорьевск ехал, а из Калинина в Москву».