Синие лыжи с белой полосой - Алексей Гавриленко

Алексей Евгеньевич Гавриленко

Синие лыжи с белой полосой

Посвящаю моей Дашеньке, а также ее бабушкам и дедушкам

Эту историю я знаю не понаслышке, все это было по правде и, можно сказать, совсем недавно. Просто об этих таинственных событиях пока не писали в газетах и не сообщали по телевизору в новостях. Все, что произошло, так и осталось тайной для широкой общественности. И многие люди так и не догадываются до сих пор, какие крупные неприятности угрожали всем нам. Поэтому я немного опасаюсь, что настоящие герои этой истории, когда прочтут об этом, возьмут и вообразят о себе бог весть что, а еще, не дай бог, и зазнаются после этого. Сами-то они пока не думают, что совершили какие-то геройские подвиги. Поэтому город, в котором все это приключилось, я называть не стану. Хотя все его знают.

А было все это вот как…

Глава 1, в которой рассказывается о том, что у каждого человека бывают удачные дни, а бывают, прямо скажем, не очень-то

Славка выскочил из ванной с мокрой физиономией — было не до полотенца. Юркнул на табуретку возле кухонного стола и… разочарованно застыл. Отрывной календарь уже лишился вчерашнего дня.

Славке еще ни разу не удалось опередить бабушку в этом вопросе. Она умудрялась оторвать лист первой, будто всю ночь в засаде сидела. «Ладно, завтра сначала сюда, а уж потом — зубы драить». Он принялся сосредоточенно считать странички, оставшиеся до своей самой любимой, но она была, как назло, последней. «С Новым годом!» — вот что на ней написано. Раз, два, три… на тридцатой бабушка прекратила его упражнения по арифметике, а ведь оставалось совсем чуть-чуть.

А вообще-то надо сказать вот что. Тут что-то не так с этой арифметикой. Славка давно заподозрил неладное: календарь, например, сообщает, что, дескать, зима на пороге, а за окном совсем другое. Может, в этом году бабушка напутала чего-нибудь, отрывая эти дни-листочки? Или календарь попался неправильный…

А дело в том, что в одном очень большом и многолюдном городе давно не было обычного снега. С прошлой зимы. А сейчас уже наступала следующая зима и пора бы уже снегу выпасть на тротуары и на крыши, облепить скамейки и украсить голые ветки деревьев кусочками ваты. А его все не было и не было. А вот ветер и дождь, наоборот, были сколько хочешь. И это, конечно, всем очень надоело, потому что жители этого города уже давно не лепили снеговиков, не гуляли по заснеженным паркам и вообще уже столько времени не бросались друг в дружку снежками.

А еще в этом городе живет мальчик по имени Славка, он тоже любит, чтобы летом было солнце, а зимой — снег, и можно сказать, что зима — его самое любимое время года. У него и фамилия подходящая — Саночкин, только зиму он любит не из-за фамилии, конечно, а потому что… но я тороплю события. Вот, кстати, и Славка. Куда-то он направился после школы, и признаемся — слишком уж самостоятельно для первоклассника.

Мысли сейчас у Славки, как и погода в этом городе, хмурые.

Когда-нибудь он по-настоящему разберется с Мишкой, думает Славка в эту минуту. «Гвоздь еще узнает, где живут раки каждую зиму, просто сегодня… у меня неудачный день. Такие дни бывают даже у самого Скороходова», — успокаивает себя Славка, бредя по шумной улице, среди людей, которые в отличие от него всегда знают, куда им надо бежать сломя голову, и при этом всегда опаздывают. Иначе что же они так несутся, как на лыжных гонках? Взрослые вообще возомнили, что они даже не то что какие-нибудь лыжники, а… что они большие и могучие ледоколы в Ледовитом океане (только в нем льда пока нету). И ведут себя так же — не замечают маленьких корабликов у себя под ногами, думают: раз ты еще ребенок, значит, должен уступать дорогу взрослым, будто у маленьких нет своих важных дел. Славка давно научился лавировать в этом потоке: уворачиваться, когда нужно, и ускорять ход, если угрожает столкновение. Самые опасные участники этого движения — мужчины с портфелями, особенно если пальто нараспашку и шарф развевается по ветру — эти никого в упор не видят.

А если честно, не заметить Славку трудно. На нем его любимая и самая красивая куртка. Правда, другой у него все равно нет, да к тому же с прошлой зимы ее рукава стали почему-то короче. Теперь, чтобы не мерзли запястья, Славке приходится втягивать плечи, за что его ругает бабушка: «Не сутулься, а то не станешь таким, как этот твой… Быстроходов, что ли». Но все равно куртка самая лучшая. На ней крупными-крупными буквами написано хорошее слово «СПОРТ». И на спине, и на груди. Буквы красные на коричневом фоне. И воротник не какой-нибудь, а синий. Теперь таких курток нет. А у Славки есть.

А вот вчера был, наоборот, удачный день. Утром Славка задержался у зеркала в коридоре — пришлось взглянуть на себя с удовольствием. Уж больно куртка хороша. А если кто-то не знает, скажу — именно с нее и начинается зима в нашем городе. Так установила Славкина бабушка. Конечно, сама-то зимушка-зима не знала про это правило, но в тот год, если честно, она вообще забыла про всякие правила и приличия. Очень она задерживалась.

Накануне вчерашнего удачного дня все было как всегда. Как и обычно по вечерам, они с бабушкой сидели возле телевизора.

— Ты, надеюсь, уже сделал уроки, друг сердечный? — спросила бабушка своим особенным, немного грубым голосом. Если бы вы его услышали, никогда бы уже не перепутали.

Однажды Славка даже сказал ей: «Ба! У тебя голос — как у Волка из мультика». «Мне бы еще зубы такие же, — ответила она. — Тогда бы я тебя точно съела за твои проделки».

Бабушка умела разговаривать с ним, как с равным. Правда, несколько фамильярно, это, кто не знает, — как бы запросто, и даже порой с подковырками. Только вы не подумайте, она со Славкой не сюсюкалась, как с маленьким. Даже если и подшучивала.

— Нам же не задают еще на дом! Забыла, что ли? Зоя Михайловна говорит, что мы будем делать домашнее задание только с третьей четверти.

— Ну-ну. Хорошо, если будете… молодой человек, — с некоторым сомнением проговорила бабушка, меняя очки и усаживаясь поудобнее перед экраном.

— Лучше бы нам уже сейчас задавали, а то рисуем всякую ерунду — лопатки, цветочки, буквы разучиваем, как в детском садике… — ворчливо рассуждает внук. Как будто это не он всего каких-нибудь полгода назад ходил в детсад за ручку с бабушкой.

— Так, Вячеслав, теперь, будь любезен, помолчи. Уже начинается…

Раздались знакомые позывные новостей. Для Славки это означает всегда одно и то же — скоро спать. Программа «Время» в его жизни была всегда. Это как старый шкаф, скрип дивана и огромный круглый стол в центре комнаты. Сейчас можно делать все, что вздумается: бабушка, не отрываясь, смотрит всякую непонятную чепуху по телику, как будто там показывают захватывающие мультики. Главное — не шуметь. А что можно делать без шума, когда тебе всего семь с половиной лет? Поэтому и приходится вместе с бабушкой смотреть на занудных взрослых. Но, правда, есть в конце этого дурацкого «Времени» кое-что интересное — его любимый спорт. Бабушка его почему-то никогда не смотрит. Так было не всегда, когда-то она даже была страстной болельщицей, но в последние годы она не может видеть все эти игры с мячом и шайбой, все эти задорные соревнования наперегонки. Почему? Это вы узнаете чуть попозже.

— Иди, твой хохей начинается! — говорит она, вставая и демонстративно отворачиваясь от телевизора. Зимой и летом называет она спортивные новости этим словом. Что бы там ни показывали.

— Хоккей, баба! — весело поправляет ее Славка.

Это такая игра. Не с шайбой, а с бабушкой. Она, конечно, знает, как правильно произносится, а тем более пишется слово «хоккей». Она же самая лучшая стенографистка в городе. Вы, разумеется, думаете: такой профессии не осталось уже. Вот вы и ошибаетесь. Бабушка работает до сих пор. Правда, их, стенографисток, осталось в городе немного, но все они трудятся не где попало, а в Академии наук. Она успевает записывать все, что говорят самые умные ученые. Это, скажу, не просто, некоторые, например, пишут очень медленно, а бабушка очень-очень быстро. На каких-то таинственных «защитах». Она, видимо, самый лучший защитник в команде. Ей даже подарили компьютер, на котором она перепечатывает все, что записала со слов профессоров и академиков.

Тихо-тихо шуршат кнопки компьютера по вечерам, на каждой из них — по букве. Бабушкины пальцы стремительно летают по клавиатуре — клик-клик-клик, а настенные часы вторят им — тик-тик-тик, и от этого в комнате наступает особая тишина, уж очень какая-то тихая. Это-то и не нравится Славке. Треск старой пишущей машинки, под который он засыпал и просыпался всю свою жизнь, для него как колыбельная песня. Иногда он даже просит бабушку попечатать просто так. И она охотно расчехляет свой старый «Рейнметалл» и выстукивает на нем письмо для Вячеслава. Может быть, поэтому Славка и научился читать раньше всех во дворе. Раньше Мишки и даже Эльки.