Дружба народов (СИ) - Сухов Лео

Дружба народов

Пролог

Десять человек абсолютно бесшумно скользили вдоль подлеска. Их антрацитово-чёрная кожа блестела от пота, но они не казались слишком уж уставшими. Девять мужчин и одна женщина. Их гнал вперёд азарт охоты и предвкушение победы.

Раненый зверь, огромный, как пережравший слон, шёл вдоль леса. Его длинная шея плавно покачивалась в такт шагам. Одна нога, запачканная коричневой кровью, едва работала. Люди-охотники умудрились её серьёзно повредить.

К слабости из-за кровопотери примешивалась усталость. А ещё маленький мозг зверя страдал от такого чувства, как удивление — хотя, конечно же, это чувство сильно отличалось от того удивления, которое испытывают люди.

Раньше зверь никогда не боялся маленьких двуногих зверей. Правда, в этот раз ему сильно досталось…

Раненый зверь отстал от стада. И теперь пытался нагнать сородичей. А десять охотников, вооружённых копьями, луками и топорами, его преследовали. Когда группа поравнялась со зверем, женщина и четверо мужчин замедлились, а остальные — кинулись дальше.

Им не нужны были рации, чтобы координировать действия. За последние дни они привыкли охотиться вместе. И этот зверь должен был стать их самой большой добычей.

Группа будет довольна и сыта. И это самое главное. А ещё за такую большую добычу можно получить много баллов. Чтобы купить новое оружие и обновить жилище.

Охотникам нравился этот мир. Он напоминал ту Африку, про которую рассказывали старики. Дикую, необузданную, местами опасную… Но готовую прокормить и возвысить своих детей!

Пятеро мужчин, сильно обогнав зверя, свернули в сторону и выскочили из леса. Теперь они неслись наперерез, заставив его в нерешительности остановиться. В голове большого зверя замелькали картинки давешнего ранения. Неприятно, больно, обидно…

И вот он снова видел маленьких зверей. И снова природа требовала просто растоптать их, как надоедливых букашек, если они встанут у него на пути.

А вот память подсказывала, что в прошлый раз это плохо закончилось… И пока маленький мозг пытался сделать выбор, за спиной у большого зверя выскочила из леса вторая группа.

Быстро — так быстро, насколько позволяли длинные ноги охотников — они окружали добычу. Это был ещё не конец, нет… Зверь всё ещё был жив — а значит, опасен. Да, он ослабел… Да, был растерян и испуган… Но его размеры внушали уважение!..

Охотники действовали осторожно. Один из мужчин вскинул длинный, как у английских лучников, лук, наложил стрелу, резко натянул тетиву, прицелился — и выстрелил. Стрела мелькнула в воздухе, впившись в бровь животного и едва не попав в глаз.

Большой зверь заревел! Ему снова было больно и обидно. Зато обида и боль, как вода, смыли всю его нерешительность. Не сумев определить, кто запустил в него колючую палку, он кинулся к тем букашкам, кто был ближе всего.

Они бросились врассыпную, уворачиваясь от огромных ног зверя. Охотники были быстрыми и ловкими. А огромный зверь — слишком неповоротливым.

Яростно ревя, он пролетел мимо людей. А потом начал останавливаться.

И в этот момент девушка-охотница, натянув лук, спустила тетиву.

На этот раз стрела попала ниже глаза. Впрочем, зверю всё равно было больно, и он снова обиженно взревел.

Он был в ярости! Большой зверь метался по равнине, пытаясь затоптать обидчиков. А эти подлые букашки опять уворачивались и делали ему больно. Один из них даже выбросил перед зверем какое-то сооружение, состоящее из заострённых палок. Большая их часть треснула, когда на него наступили тяжёлые ноги, но две штуки всё-таки пробили толстую шкуру…

Большого зверя теперь плохо слушались уже две ноги. А ведь он ещё не дотянулся ни до одного обидчика!..

К его пущему огорчению, охотники на этом не успокоились. Они продолжали методично стрелять, пока умение и везение не сошлись воедино на одной из стрел. Та попала в глаз большому зверю. И почти по оперение погрузилась в его голову.

В последний момент он вскинулся, поднялся на задние ноги — и умер. Стрела добралась до мозга, прекратив бессмысленные мучения. Огромная туша ещё секунду балансировала в воздухе… А потом задние ноги подогнулись, и бездыханное тело упало, завалившись на бок.

Счастливые охотники кинулись к добыче…

Два десятка воинов, сидящих в траве, наблюдали за тем, как чернокожие охотятся. Их командир ждал и учился. Нет ничего зазорного в том, чтобы учиться у гайдзинов. Даже у таких чёрных и, на его взгляд, неприятных.

Нападать командир не спешил… Сейчас охотники были готовы ко всему. Бросились бы врассыпную — или, ещё хуже, стали бы отстреливаться. Надо было ждать, чем закончится охота…

В глубине души командир восхищался смелостью охотников. Ни он сам, ни его воины не решились бы атаковать огромного зверя, имея на руках лишь копья и луки. И даже мощный арбалет, купленный командиром на Алтаре, не пробил бы толстую шкуру этого исполина.

А чёрные охотники, показывая чудеса ловкости и меткости, никак не сдавались. Не прошло и часа, как они всё-таки добились успеха. Одна из стрел попала зверю в глаз и добралась до мозга.

Тот тяжело завалился на бок, а чернокожие победители бросились к добыче. Командир прячущегося отряда сделал знак воинам. Надо приготовиться… Сам он начал осторожно разминать руги и ноги, слегка занемевшие без движения.

И только когда чувствительность вернулась в полной мере, командир позволил себе сделать осторожный шаг вперёд… Он не поднимался: двигался гусиным шагом, время от времени опираясь о землю пальцами.

Командир очень внимательно осматривал каждый камушек, каждую травинку перед собой. Куда поставить ногу, куда опереться рукой… Ничто не должно было выдать чернокожим его движение… Всё-таки они не были дураками, хоть и дикари. А значит, наверняка наблюдали за окрестностями.

Японцы зашевелились. Значит, собираются вырезать чернокожих охотников. И сейчас всё их внимание сосредоточено на цели, а не на том, что происходит за спиной…

Батый зло усмехнулся в предвкушении мести. Он и пятеро его друзей уже который день шли по следу японского отряда. После того, как эти захватчики вырезали его группу, Батый места себе не находил: плохо спал и не хотел есть.

На привалах он заставлял себя пожевать вяленое мясо, делал несколько глотков воды — и снова спешил в погоню. Рождённый в степях Монголии, Батый не зря носил своё имя. Он был крепок телом и духом, вынослив и быстр. А ещё лук был для него отнюдь не экзотическим оружием из прошлого…

Зачем тратить на волков дорогие патроны, если есть стрелы? На выпас скота Батый всегда брал с собой ружьё и лук. Он хорошо умел им пользоваться. Гораздо лучше негров-охотников. И теперь он мечтал отомстить: за убитых друзей, за испорченную капсулу и разрушенные мечты…

Японские воины сумели подобраться незамеченными. Причём, довольно близко. В красно-жёлтой траве их отлично скрывали традиционные соломенные шляпы. Но рано или поздно удача должна была отвернуться от них…

И отвернулась.

Чернокожая женщина, не участвовавшая в разделке гигантской туши, заметила движение. Она не сразу поняла, что видит — да и тогда не догадалась поднять тревогу. Лишь что-то сказала одному из мужчин, указывая на шевельнувшуюся траву.

Командир японцев оскалился: вот ведь нехорошая женщина… И тут же сделал знак рукой, чтобы его воины приготовились.

А потом встал в полный рост, вскидывая арбалет. Чтобы прицелиться и спустить тетиву, ему понадобилась всего секунда. Он целился в остроглазую женщину, которая сломала его отличный план.

Его воины, натянув короткие луки, засыпали охотников тучей стрел. Вот только эти гайдзины успели спрятаться… Причём за тушей того самого зверя, который стал их добычей.

А девушка не успела.

Сложившись пополам, она, как срезанная трава, упала на землю. А потом завыла от боли: громко и надрывно. Её руки то касались болта, торчащего из живота, то отдёргивались назад, когда болт причинял особо сильную боль. Она понимала: болт надо вытащить. И даже попыталась это сделать… Но болт засел глубоко во внутренностях, никак не желая выходить.