Дружба народов (СИ) - Сухов Лео

Бурый понимал: мало найти себе двуногого — надо его ещё спасти. От своих же сородичей и других хищников. В том числе, таких же двуногих — но злых, совсем злых.

И сделать это можно было у реки. Там, где на большой горе жило много не таких злых, но всё же опасных двуногих. Тех самых, под боком у которых возрождалась Верная Стая.

Глава 1

Пр-р-росто поговорили!

Дневник Листова И. А.

Сто двадцать восьмой день. Алтарное станет великим!

Дул лёгкий ветерок, овевая навес и шелестя зелёными листьями настила. По голубому небу плыли воздушные, как зефирки, облака. А Кукушкин толкал речь:

— Чтоб вас всех, идиотов, драли по самые гланды! Неужели нельзя наладить работу? У вас мозгов не хватает? Порох в пороховницах закончился? Так у меня много! Набью и подпалю, если так и будете без огонька работать!..

— Да ну как работать-то, Иваныч? — не выдержала Марина. — У нас по внешнему городу бестии, как у себя дома, шляются.

— Бестии уйдут! — сурово заявил мэр.

— А их дерьмо останется… — вздохнул Ольша.

— Вот ты его и уберёшь! — строго буркнул Кукушкин. — Сам, лично!

— А чего сразу я-то? — возмутился Ольша.

— А чего сразу он-то? — ничуть не меньше возмутился Саша, на котором мёртвым грузом повисло сельское хозяйство.

— А дерьмо-то вам зачем понадобилось? — не понял Витя.

— А удобрения? — Саша развёл руками. — Тут почва такая, что без дерьма ничего нормально не растёт!

— Ты бы раньше сказал… Мы бы такую гору за это время навалили, что ты до следующей весны разгребал бы!.. — хохотнул Борода.

— Шуточки в совете!.. — Кукушкин уже битый час пытался настроить всех на рабочий лад.

Но как⁈ Жара сегодня как раз отпустила. И пекло, ознаменовавшее начало лета, сменилось столь благословенной прохладой, что ни обычным бездельникам, ни работящим трудягам, ни даже главам групп не хотелось работать.

И мне не хотелось. Я, может, вообще с трудом заставил себя ползти на совет по верёвке…

Ещё и над скулящими от голода серыми засранцами, которые превратили окрестности моей группы в общественный туалет…

У нас ещё стена не была достроена, а пометил её уже каждый серый проходимец!.. Русый, бедняга, задолбался с другой стороны лапу поднимать…

Впрочем, сказать по правде, запахи испражнений допекали не так сильно, как запахи гниения, уже который день царившие над равниной. И хотя бестии старательно подъедали даже падаль, но сожрать всё и сразу физически не могли. А вот мой свежий непокусанный зад, висящий на верёвке, определённо, вызывал у них аппетит…

Зато как же приятно было теперь сидеть под навесом, на вершине скалы! И слушать, как Иваныч всех матом кроет, а рядом рабочие пытаются продолбить и выровнять основание для будущей крепостной стены.

— Бестий, кстати, стало значительно меньше! — напомнил Витя. — С прошлого вечера снялось и ушло на юг ещё десять стай. Такими темпами скоро ни одной не останется.

— Вот! Слышали! Не будет скоро бестий! — грозно подхватил эту мысль Иваныч.

— Это хорошо… — кивнул я.

И решил, что лучшего момента предупредить о своём скором отбытии не найду:

— Иваныч, как бестии уйдут, я смотаюсь на юг! Туда-сюда! Быстро обернусь!

Мэр с подозрением на меня уставился… Вскинул брови… Нахмурился… Снова вскинул брови… Стращал меня, наверно. Или пытался стращать. Но я был крепким орешком: ко мне без паяльника соваться смысла нет.

Поэтому я честно сохранил безмятежное выражение лица.

— Зачем это тебе на юг? И куда конкретно? — наконец, не выдержал Кукушкин.

— Надо! Сам не знаю пока! — уклончиво ответил я.

— Сам не знаешь, зачем? Или сам не знаешь, куда? — уточнил мэр.

— Сам не знаю, куда! — конкретизировал я.

Совет погрузился в глубокую задумчивость, пользуясь моментом затишья. И только Кукушкин оставался неколебим, как те каменные блоки, которые готовили для стены:

— А надо зачем?

— Надо! — многозначительно повторил я, очень надеясь, что до меня сейчас не доколебутся.

Доколебались…

— Это что, тайна? — спросила Маша. Не та, которая наша, а которая в совете.

— Вот ты конспирологию развёл! — это уже был Витя.

— Давай, рассказывай… Что ты на юге забыл? — потребовал Ольша.

— Да! — согласился со своим помощником мэр.

— Не могу! — ответил я.

И снова принял таинственно-невозмутимый вид.

— Ну и шут с тобой! Иди! — неожиданно разрешил Иваныч. — Но если ты там умрёшь или оружие потеряешь — домой не возвращайся!

Кто-то хихикнул, кто-то задумался… Я бы, может, воспринял слова Иваныча как шутку, но, к сожалению, шуткой это не было. Пока работала репликационная медицинская капсула, я к Алтарному накрепко привязан. Рождаюсь каждый раз здесь, как настоящий гражданин.

А капсула работала. И была снова забита под завязку мясом. Потому что в мясе сейчас недостатка не было. Хоть оно и подгнивало на солнышке, но капсула исправно выбирало самое подходящее, пряча запасы на «нового Вано» в недрах моего жилища.

И хоть Кострома и называла меня иногда ДерьмоВаней, но это она — так, любя. А ещё завидуя. Хотя ей до капсулы оставалось всего ничего. Всем оставалось всего ничего! Во всяком случае, тем, кто не гнушался утром пострелять, вместо травяного отвара и посиделок.

Хорошая утренняя пристрелка приносила каждому от трёх сотен до тысячи баллов. Если удавалось повторить этот процесс несколько раз за день — тогда баллы вообще лились рекой. А бестии дохли по множестве.

К сожалению, эта тактика была небезупречна. На место убитых приходили новые и новые голодные твари. Горы выплеснули из себя не стаи полуразумных хищников, а просто какое-то стадо саранчи. Пустырник рассказывал, что-то похожее было на юге, когда из пустыни нагрянули «рыжие черти». Ну, то есть, сородичи бестий, жившие по окраинам пустынного пояса.

Кстати, Пустырник даже встрепенулся, услышав мои новости. И неожиданно предложил:

— Так, может, я тоже на юг схожу?.. Раз туда Вано отправляется…

Ох, как мне его предложение не понравилось! Я эту наглую рожу люто не любил. Ладно ещё тот же Пресня — он дядька нормальный, пусть и порченый обществом рабовладельцев. Но гад Пустырник!..

— А тебе туда зачем? Тоже тайна? — возмутился Иваныч.

— Да у меня там заначка зарыта! — признался бывший подельник работорговцев. — Оружие, боезапас, золотишко…

Кукушкин уставился на Пустырника, а тот — обратно на мэра. Какое-то время они сидели, играя в гляделки, а потом Иваныч махнул рукой:

— Ну и ты проваливай! Пр-р-редатели! Вот уйдёте, а я заведу себе нового Пустырника и Вано! Будете потом плакать, но поздно будет!

— Не успеешь! — успокоил я мэра. — Я быстренько по делам сбегаю! И тут же вернусь. Ты даже не соскучишься!..

— Ну-ну… Скучать я ещё буду по всяким… — плюхнувшись на стул, буркнул мэр. — Так, ладно! Вернитесь обратно в рабочий режим! Соберитесь, возьмите себя в руки, ноги…. Нам надо решить, как будем действовать, когда бестии уйдут. Что в планах? И как нам избежать повторения этого нашествия⁈

Вообще-то вопрос был очень актуальный… Внезапность, с которой бестии нагрянули, сыграла с нами злую шутку. Среди людей случились немаленькие такие потери… Особенно обидно было за расчёт наблюдателей, следивший за восточным направлением, рядом с тропой гигантов. Ребята честно отбарабанили свою смену, прождали ещё день — а потом зачем-то ломанулись домой…

Бестии приняли их по выходу из Страшной Пущи. Обложили со всех сторон — и порвали на глазах у жителей города. Обидно было, да…

А ещё где-то там теперь лежал бинокль. И куча другого снаряжения. Хорошо ещё, если оно не пострадало.

Не повезло и трём рыбакам, решившим подняться по реке. Ребята сделали подобие байдарки, обтянутое подобием шкуры — после чего азартно погребли против течения…

Их встретили на мелководье у города. Бестии пожрали рыбаков, погрызли байдарку — и вообще повели себя негостеприимно.