Я заберу твои слёзы - Айше Лилуай

Часть вторая  Я ЗАБЕРУ ТВОИ СЛЕЗЫ

«Ты молишься, чтобы сказать Богу о том, что у тебя на сердце.

Поэтому слушай свое сердце. Сколь бы тяжело тебе ни было — слушай сердце.

Иначе ты соврешь Богу».

Анхель де Куатьэ, «Маленькая принцесса».

Глава 1

 Валькири закричала во сне, однако из ее пересохшего горла не вырвалось ни единого звука. Черные тени выплывали из тумана и безмолвно обступали ее со всех сторон, отовсюду на девушку глядели горящие огоньки-глаза. С каждой секундой мрачных высоких фигур становилось все больше. Они все приближались и приближались, сужая круг, и стало тяжело дышать. Едкий дым заполнял ноздри и нещадно жег глаза.

 - Зачем вы пришли? – шептала Валькири. – Опять мучить меня?

 Тени (а среди них были только женщины, и все смуглые и темноволосые) по-прежнему хранили зловещее молчание, и это только еще больше насторожило девушку. По щекам ее поползли слезы, губы задрожали.

 - Уходите! – снова шепотом взмолилась она. – Уходите, оставьте меня одну!

 Ее руки отчаянными размашистыми движениями разгоняли бесплотных духов вместе с клочьями тумана, однако всякий раз после того, как рука Валькири надвое рассекала призрачную оболочку, новый образ, еще более ужасающий и жуткий, вставал перед ее взором. Девушка ощутила себя совершенно беспомощной и всеми брошенной. Всеми… Собственно говоря, у нее никогда и не было того, кто мог бы ее бросить.

 У нее никого не было.

 Приблизившись на расстояние, достаточное для того, чтобы Валькири чувствовала себя запертой в тесном гробу, призраки начали протягивать свои бледные руки и хвататься длинными костлявыми пальцами за платье и волосы девушки. Раздался их заискивающий шепот:

 - Приди, сестра, приди…

 - Зачем вы преследуете меня даже в моих снах? – без всякой надежды на успех спросила Валькири. – Зачем? Ведь вы добились своего – я уже иду к вам. Иду…

 Никто не отреагировал на ее слова.

 - Приди, приди, приди…

 - Я иду. Мне осталось немного. Я иду…

 - НЕ ЛГИ НАМ!!! – над головами ведьм пророкотал гром, вспыхнула алая молния. – Мы знаем, зачем ты идешь в Омганг. Мы знаем! Ты хочешь нас обмануть, но тебе не удастся! – Руки и безумные взоры женщин были подняты к охваченному неудержимым пожаром небу. Черные волосы, похожие на извивающихся морских змей, неестественно реяли на ветру. – Будь проклят тот час, когда была сохранена твоя никчемная жизнь! Да сгоришь ты в ледяном пламени нашего гнева!

 Валькири задрожала, закрыв глаза и уши.

 - Замолчите, замолчите, - твердила она. – Оставьте меня! Зачем я вам понадобилась? Что я могу вам дать?

 - Мы взимаем плату со всех живых, сестра, - ответили ведьмы. – От тебя нам нужна твоя кровь – всего один раз. И твоя душа – навсегда. Каждому свое, но мы со всех взимаем плату…

 - Но в чем виноваты перед вами все эти люди?

 - Уже в том, что они ЖИВУТ, - резко отрезали неумолимые голоса.

 - Но это жестоко! – крикнула Валькири, вновь осознав, что на самом деле не издала ни звука. – Неужели в вас не осталось ни капли добра и света?

 На ее глазах призраки выросли вдвое. Грозные и разгневанные, они возвышались над крошечной девочкой и в приступе безумия вращали полоумными глазами.

 - МЫ ЛЮБИЛИ ЭТОТ МИР!!! – будто гром разразился в сознании Валькири. – Мы любили его… НО ОНИ УБИЛИ НАС, они сжигали нас тысячами, и мы прокляли их и продали наши души дьяволу, чтобы отомстить им. Теперь мы – воплощение зла, мы – то, чем нас объявили при жизни, когда мы еще источали свет. Мы ненавидим все, что только есть в этом мире! МЫ НЕНАВИДИМ САМ МИР! Мы ненавидим себя… Да, потому что ненависть – это все, что нам осталось.

 - Нет, нет! Этого не должно быть! – воскликнула Валькири.

 - Это ЕСТЬ, - ответили ведьмы.

 И ушли. Ветер, пронесшийся над равниной, разорвал облака тумана и разбросал ошметки в разные стороны. Будто и не было мрачных теней, только горное эхо еще шептало:

 - Приди, сестра, приди, приди…

 Его пугающий и манящий зов внезапно разрушил чудесный, спасительный голос:

 - Валькири! Проснись, проснись!

 Она открыла глаза и увидела над собой обеспокоенную Келду.

 - На тебе лица нет, - тихо сказала девушка из оставшейся позади деревеньки. – Тебе приснился кошмар?

 Валькири не ответила на ее вопрос. Вместо этого она встала и устремила свой взор к виднеющемуся вдали берегу океана. Занимался рассвет.

 - Океан все помнит, - непонятно зачем прошептала девушка.

 Келда подошла к спутнице и положила руку на худенькое плечо.

 - Я понимаю, что тебе очень тяжело, Валькири, хоть и не знаю пока, в чем дело, - ласково произнесла она. – Но всем людям снятся плохие сны, и этого не стоит стыдиться и скрывать. Хочешь, я расскажу тебе, что в последнее время снится мне? Хочешь? Сначала я вижу своего брата Андора, который плачет у меня на плече, потом Торстеина, приближающегося к нам с видом человека, несущего недобрую весть… Еще я вижу глаза Хэварда, милого, доброго Хэварда. Эти глаза смотрели на меня, когда я сказала, что не вернусь. Мне снятся мои родители, зовущие меня по имени, мне снится, что они несчастны, измучены, что они голодают, болеют, умирают – и все из-за меня. Мне снится человек, которого мне суждено было полюбить всего за несколько быстротечных дней до разлуки и которому я отказала ради того, чтобы пойти за тобой. Я слышу гневные крики Кэйи. Страшные, безумные крики… Вот мои кошмары, Валькири, кошмары самой обычной девушки, которой просто не повезло с судьбой. А что мучает тебя?

 Валькири криво усмехнулась.

 - У тебя нет даже ни одной догадки?

 - Есть, - тихо сказала Келда, подумав. – Есть одна, очень призрачная. Мне кажется, что каждую ночь ты снова и снова видишь ИХ. Кого? Ты мне тогда так и не сказала, кого именно. Ты сказала, что я потом пойму. – Она тяжело вздохнула, глядя на спокойные волны. – Но я не понимаю.

 Валькири убрала руку Келды со своего плеча.

 - Продолжим путь, - твердо молвила она, вытирая слезы. – Скоро все закончится.

 Да. Какой бы ни оказалась развязка, скоро все закончится…

Глава 2

 Кэйа… Сестра.

 Ее голос звучал как будто внутри сознания Стеина.

 Он стоял у «ворот фьорда», как раз там, где она стояла в тот миг, когда он увидел ее в последний раз. Пенящиеся волны зеленоватого цвета бились о большой валун под его ногами, и ботинки его уже промокли насквозь. Ветер рассвирепел по сравнению с тем, что было утром, накрапывал мелкий и противный дождь. Норсенг продрог и стучал зубами, глядя в размытую сероватым туманом даль, в которой кое-где мелькали далекие рыбацкие лодки.

 Кэйа…

 Ему казалось, что она говорила ему о своих воспоминаниях из детства. О том, что смогла пронести через многие годы и чего не смогла стереть ее замужняя жизнь. Об отце, о матери, о том, как маленький Стеин и его сестренка бродили по берегу родного фьорда, сбежав с уроков…

 Торстеин плакал. Он даже не предполагал, что Кэйа помнила так много.

 - Вернись ко мне, сестра, - умолял он одними губами, но она неизменно отвечала:

 - Я не могу вернуться отсюда, Стеин. Разве что ты придешь ко мне. Ведь со мной наша мама. Я наконец-то нашла ее…

 - Значит, мне нужно всего только умереть, чтобы воссоединиться с вами? – вздрогнув, спросил Торстеин, и глаза его вдруг загорелись холодной решимостью.

 - О, нет-нет! – воскликнула Кэйа. – Зачем тебе умирать? Ведь мы с мамой не умерли – мы просто навсегда ушли. Навсегда… Знаешь, Стеин, на самом деле с нашей стороны было глупостью ждать возвращения мамы. Мы должны были сами пойти и найти ее. Должны были… Я ушла. И вот мы с ней наконец-то вместе. Приди же к нам!

 Приди, приди…

 - Но как я найду дорогу? – спросил он.

 - Ты хорошо меня слышишь, брат?

 - Да.

 - Тогда я буду вести тебя. Слушай мой голос – и ты не собьешься с пути. Просто слушай мой голос – и иди. Без сомнений и страхов. Иди же!

 - Я иду, - выдохнул Стеин.

 И, подняв повыше меховой ворот своего теплого тулупа, он решительно зашагал к берегу по скользким камням, намереваясь дальше идти на восток, ведь именно оттуда теперь звучал голос Кэйи.

 - Идем, Стеин, - ласково звала сестра. – Идем, мой милый брат… Вот сюда. Скоро мы будем вместе. Опять…

 Так она звала его, и Торстеин шел. Однако не успел он выйти на ровную и пологую часть берега, как зов Кэйи внезапно оборвался.

 - Кэйа! Где ты? Ответь мне, сестренка. Почему ты молчишь? КЭЙААА!!!

 Ему ответило лишь эхо (хотя скалистые утесы он уже оставил позади), но, прислушавшись в надежде услышать в нем голос сестры, Стеин вдруг различил отрывок какой-то песни.

 Отзвуки эха то тише, то громче, Боль нестерпима, а лезвие тоньше. Нет! Не хочу! Не терзай меня больше! Душу мою отпусти. Прошлое – мертвым, живым – настоящее. Те, кто в земле, сном незыблемым спящие, Пусть все былое уносят с собою. Дай им возможность уйти.

 Неприятный холодок пробежал по спине Стеина. Он узнал голос.