Праздничный коридор. Книга 3 - Валентина Ильянкова

Праздничный коридор

Книга 3

Валентина Ильянкова

Александр Михайлович Коренюгин

«… Духовных успехов в достатке не видно, прощения нет – вот, что очень обидно, и много еще, в сути, мстительных стычек, и многие гибнут от грязных привычек…»

Дизайнер обложки Ольга Третьякова

© Валентина Ильянкова, 2017

© Александр Михайлович Коренюгин, 2017

© Ольга Третьякова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-8727-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Осенние, холодные дожди вместе с густыми утренними туманами и короткими серыми днями выпросили у природы временный отпуск, чтобы вернуться через несколько дней и моросить, не уставая ни днем, ни ночью до самой зимы.

Их временное отсутствие немедленно заполнилось ласковым теплым солнцем и сияющей, тихой красотой «бабьего лета». Не успевшие упасть на землю листья на деревьях отогрелись в лучах неяркого осеннего солнца, и лес засиял убранством королей.

Грунтовой дорогой, по которой уныло брели два путника, судя по всему, пользовались редко, и она густо поросла короткой, пушистой травой, а кое-где, по обочинам – густым мхом.

Воздух в лесу настоялся на перезревших грибах и своим запахом напоминал уютную кухню, где на плите, в кастрюльке, тихонько булькает суп из лесных боровиков, и наполняет грибными ароматами не только квартиру, но и весь подъезд.

Из-за затяжных дождей, грибники, видимо, очень редко наведывались в этот лес, и грибы выросли до небывалых размеров, а некоторые завалились огромными шляпками на мох. Предчувствуя наступающее тепло, рядом с перезревшими грибными гигантами изо мха уже выглядывали блестящие шляпки молоденьких, крепких грибов. Такие же тугие однодневки выскочили цепочкой на обочину лесной дороги.

Путники шли гуськом, друг за другом. Впереди лениво двигался высокий, стройный мужчина с гордо поднятой головой. Его длинные ноги, обутые в теплые, толстые носки и войлочные комнатные тапочки, цеплялись за все кочки и разбросанные ветрами по лесу старые, сгнившие ветки. Он не обращал внимания на россыпь разноцветных, блестящих от росы шляпок грибов, равнодушно давил эту красоту своими тапочками или сбивал хрупкие шляпки грибов, и они катились под ноги его спутницы.

Мужчина раньше никогда не ходил пешком, тем более, по лесным дорогам. Привычный, любимый способ передвижения в пространстве – личный автомобиль, остался где-то далеко, в нереальном прошлом и о нем нужно забыть, навсегда, как и о модной, уютной одежде от кутюр.

Сейчас он был одет в привычную униформу людей строительных специальностей – комбинезон и стеганую телогрейку. На его спине горбатился охотничий, брезентовый рюкзак, удобный множеством застежек и потайных карманов.

По этим карманам перед походом был разложен минимум самых необходимых предметов быта, без которых в пути обходиться очень сложно. В этом же рюкзаке приютились пачка столовой соли, сахар, спички, котелок и два куска полиэтиленовой пленки, защищающей путников от дождя во время пути и земной сырости в местах ночлега – ночью. На его плече висели связанные вместе резиновые сапоги.

Они шли уже давно, и за это время он научился раскладывать по карманам рюкзака свой нехитрый скарб таким образом, чтобы во время движения там ничего не гремело и не натирало кожу спины. Каждый день, перед тем, как улечься на ночлег, мужчина доставал из рюкзака карту Лабении и рисовал на ней красным фломастером завтрашний путь, который все ближе придвигался к границе Украины.

Им вместе предстояло еще пройти не одну сотню километров, до местечка Суходольск, помеченному на карте Украины большим красным крестом. В Суходольске их дороги расходились в разные стороны.

Он направлялся на послушание в мужской монастырь, расположенный на территории Турции, она – в женский, украинский.

Ей, после Суходольска, до украинского женского монастыря в одиночестве оставалось преодолеть небольшой путь – всего пятнадцать-двадцать километров, и она обретет постоянное пристанище до конца своей жизни.

У него все было гораздо сложнее – пересечь Черное море, добраться до горного монастыря Панагия Сумела, поклониться чудотворной иконе Богородицы, написанной в древности святым Лукой, и излить ей свою молитву о тех, кому он причинил зло, и кто сейчас в этой молитве нуждается. И только потом, он имеет право найти любой турецкий мужской монастырь и испросить разрешение настоятеля на свое послушание.

Так им приказала матушка, а ослушаться ее, они не хотели, да и воли не хватало. Матушка сама выбрала для них монастыри, проследила за их сборами, и отправила в дорогу. Женщина хотела положить в рюкзак пачку американских долларов, мол, в дороге пригодятся, но матушка сказала:

– Деньги – зло. Вы должны научиться жить без этих бумажек. Еду себе заработаете по дороге своим трудом – сейчас самая страда. Люди убирают урожай со своих полей и нуждаются в помощниках. Не ленитесь, помогайте, трудитесь – и Бог пошлет Вам пищу и ночлег.

Они послушно собрали рюкзак, оделись в рабочую одежду наемных работников, которая висела в бытовом помещении, обулись в резиновые сапоги и отправились в путь-дорогу.

Матушка вплоть до Суходольска назначила мужчину старшим кортежа и велела ему заботиться о пропитании, ночлеге, послаблении ежедневных тягот многодневного паломничества, а женщине велела во всех случаях быть послушной исполнительницей решений старшего.

Поэтому все решения мужчина принимал самостоятельно, а женщине предоставил единственное право – молча следовать за ним.

Несколько дней назад они останавливались на отдых в небольшом селе, где оставались доживать свой век одни старики. Восьмидесятилетней старухе, у которой они определились на постой, женщина помогла выкопать в огороде картофель, просушить его, и снести урожай в погребок под домом. А мужчина тем временем неумело, но упорно рубил дрова и складывал их под глухую стену перекосившийся баньки. Их руки в работе были непослушны, но очень старательны.

Бабушка, их квартирная хозяйка, сразу заметила, что эти двое даже понаслышке не знакомы с сельской жизнью, сюда их привела какая-то сложная жизненная ситуация. Работая с женщиной на огороде, бабушка рассмотрела ее ухоженные городские руки и спросила:

– Случилась, милая, с тобой какая-то оказия, аль от милиции ударились в бега? Просто помочь нам управиться с огородом сюда еще никто не наведывался. Ты по всему видать, городская, а мне огород надрываешься, убираешь. И все за ночлег и кусок хлеба? Какая беда с тобой приключилась? Сказывай, может, чем подмогу.

– Спасибо, бабушка, за участие, – тихим, монотонным голосом ответила женщина, – не сможете Вы мне помочь. Грех на мне тяжкий – иду в монастырь замаливать, прощения у Бога и людей просить. А Вы, если сможете, то подарите нам в дорогу кусочек хлеба и несколько картошин – мы давно в пути и питаемся только тем, что Бог пошлет. Вечером на костерке я могла бы супчик сварить, все не ягодами питаться!

Бабушка для них собрала целый мешок еды – овощи, хлеб, тушенка из домашнего кабанчика, домашний сыр, хлеб, отварные яйца. Но много взять с собой они не посмели – отложили кое-что в свои рюкзаки, поклонились старушке в пояс и пошли дальше. Следуя за своим спутником, женщина успевала наклониться за грибком или перезревшей, склонившейся до земли ягодой.

Вечером, определив место для ночлега, мужчина разведет костерок, а женщина сварит похлебку из собранных грибов и заварит настоящий травяной чай. Они поедят и улягутся на подстеленные куски полиэтиленовой пленки, прижавшись, спинами друг к другу – так теплее в сырые, прохладные осенние ночи.

Утром они обычно просыпались одновременно – один из них начинал шевелиться и сразу же второй открывал глаза. Скудный завтрак из остатков вчерашнего ужина, подогретый тот же чай и снова путь-дорога.

Мужскую стройную спину первые несколько дней женщина люто ненавидела, потом чувства притупились, успокоились, и пришло тупое равнодушие и к виду мелькавшей впереди спины, и к своей судьбе.

Их беседы между собой ограничивались короткими – да, нет, на, дай, отнеси, пошли. Утренние молитвы, больше похожие на причитания по своей погибающей душе, каждый исступленно шептал в одиночестве. Для совершения этого обряда, по утрам они отходили друг от друга на десяток шагов, становились на колени лицом к восходящему солнцу, поднимали руки к небу и шептали, каялись и просили отпущение грехов, каждый для себя.

Просить за обиженных ими людей они пока не научились. Тайну молитвы за других людей им предстояло постигнуть в монастыре, а пока они молили Господа забрать их память, чтобы забыть обо всех пакостях, которые они сумели сотворить во время своей короткой жизни. Когда ночевать под открытым небом стало невозможно из-за наступивших холодов, ночлег себе искать они стали поближе к людям. В деревнях сердобольные старушки приглашали их к себе в избу, угощали густым картофельным супом из русской печи, собирали узелок в дорогу.