Двойной бренди, я сегодня гуляю - Мария Елифёрова

Елифёрова Мария Витальевна

Двойной бренди, я сегодня гуляю

От автора

Читатели, которые знают меня по романам "Смерть автора" и "Страшная Эдда", интересуются, пишу ли я ещё что-нибудь и почему я "замолчала". На самом деле я не замолчала, просто третий роман оказалось непросто закончить в силу ряда обстоятельств. К тому времени, когда я наконец собралась его дописать, оказалось, что из-за финансового кризиса затруднительно найти издателя. Мне неоднократно предлагали издать его за свой счёт, но я принципиально не публикуюсь за деньги. Вместо этого я решила выложить свой новый роман в Интернет, чтобы его могли прочесть все желающие.

Роман этот был задуман ещё в 1996 году, и тогда же была в общих чертах написана марсианская часть, носившая название "Красный свитер Марса". Многие основные персонажи нарисовались ещё тогда, хотя в литературном отношении этот опус был весьма незрелым. Позднее было придумано любовно-детективное продолжение, действие которого происходило уже в другой звёздной системе; оно, однако, осталось ненаписанным. В 2009 году я вернулась к замыслу и решила объединить оба сюжета в одном романе.

С 1996 года многое изменилось — как в нашей жизни, так и в наших знаниях о Марсе: в последней области уже невозможно фантазировать по своей прихоти (напомню, что первая версия романа была написана даже до миссии "Патфайндера"). В итоге красному свитеру, игравшему значительную роль в первоначальной редакции, пришлось исчезнуть из сюжета, и роман получил название "Двойной бренди, я сегодня гуляю". Я, однако, решила сохранить внешний облик и характер главного героя, поскольку на нём завязано слишком многое. Работа над новой версией затянулась несколько дольше, чем планировалось.

Как известно, фантастика обычно повествует о будущем. Но не менее верно и то, что, пытаясь изображать будущее, фантасты неизменно проецируют на него настоящее — и чем больше они стремятся нафантазировать, тем чаще попадают впросак. Довольно комично в наши дни смотрятся рассказы шестидесятых годов, где космолётчики третьего тысячелетия пользуются перфокартами (наверное, уже не все нынешние читатели знают, что это такое). Именно поэтому я не претендую на роль футуролога и не вижу своей задачи в том, чтобы поражать воображение читателей небывалыми технологиями. Мои представления о будущем довольно скромны. Скорее всего, люди будут жить по 120-130 лет, англичане всё же перейдут на метрическую систему, компьютеры будут скатываться в трубочку, а все необходимые гаджеты — помещаться в поясе. Однако с инопланетянами в этом будущем всё-таки познакомятся, о том и роман. А что больше всего волнует читателя фантастических романов, как не инопланетяне?

Наверное, стоит пояснить, почему главного героя зовут Виктор и почему он так выглядит. Ответ прост: имя и внешность персонажа мне приснились ещё двадцать лет назад, вместе с некоторыми идеями для романа. Мир, к которому он принадлежит, был придуман уже наяву и гораздо позже.

Разумеется, в романе есть любовная линия — как же без неё? Вопрос любви между представителями разных планет волнует фантастов со стародавних времён "Аэлиты" Алексея Толстого. И поскольку читатели склонны во всех любовных сюжетах — даже фантастических — искать автобиографическую подкладку, заранее сообщаю: Лика Мальцева — не моё альтер-эго. Из всех её чувств и мыслей автору принадлежит только стишок про зайца. Если кто в романе и писан хотя бы отчасти непосредственно с меня, то это Мэлори.

Что касается главного героя, то предоставляю читателю решать, выдуман ли он мной, списан ли с реального прототипа, или он лицо собирательное. Приятного чтения!

М. Елифёрова,

сентябрь 2016 г.

P.S. Досадно, что при выкладывании в сеть полетели сноски, которые проясняют кое-какие научные термины и дальнейшую судьбу некоторых героев; но впрочем, я не считаю это критичным.

ДВОЙНОЙ БРЕНДИ, Я СЕГОДНЯ ГУЛЯЮ

Фантастический роман

ПРОЛОГ

Решили применить кушетку? Не думал, что вы ещё пользуетесь прадедовскими методами. Ладно, как вам будет угодно. Не люблю лежать на спине — чувствую себя в западне. Впрочем, я по-любому в западне. Да, я в курсе, что не стоит мешать виски с транквилизаторами. Ну и что? Было бы вам так хреново, как мне, посмотрел бы я на то, как вы будете блюсти медицинские рекомендации. В конце концов, я-то отдаю себе отчёт в том, что мне хреново. Потому и пришёл.

Как зовут? На кой, у вас же в компьютере всё забито? Ну ладно, Артур Мэлори, сорок восемь лет, профессор археологии Оксфордского университета. Впрочем, вы это и так знаете. Артур Мэлори... Всё равно что Ромео Шекспир. Родители мои в молодости были люди увлекающиеся, вот и назвали Артуром. Но я по части литературоведения не пошёл, занялся археологией. Тогда это было модно, особенно когда одно за другим стали открывать поселения на Марсе. "Поселения", впрочем, громко сказано — остатки разрушенных стен, не больше. На тот момент, по крайней мере.

Что-что? Какие чувства у меня вызывает археология? Да я с женой из-за неё развёлся. Двенадцать лет назад. Ей надоело, что я месяцами пропадаю в экспедициях. Особенно в марсианских. У меня ведь десять марсианских экспедиций на счету, оттого меня и послали руководить этой. Ну так вот, о жене. Она сказала: или археология, или я, — а я ей: пожалуйста, не очень надо было. Так и ушла. Поначалу тяжко было, потом... Игры в секс-шопах сейчас качественные продаются, а чтобы в душу кто-то лез — я и так этого не хочу. Больше не хочу. Пропала потребность.

Как я оказался во главе этой треклятой экспедиции? Спросите лучше тех, кто меня послал. Думаете, я амбициозен или просто дурак, что не понимаю? Ошибаетесь, я не хуже вас знаю, что начальник из меня никакой. Я человек чистой науки и беспокойства не выношу. Но вот какая закавыка: по стандартам безопасности, экспедиции на Марс возглавляют только те, у кого общий стаж марсианской работы свыше трёх лет. А тут ещё барнардцы. Что экспедиция была совместная, вы уже знаете. Из десяти человек — четверо этих, не говорят ни на одном земном языке, кроме маори, и то с трудом. Физиология, видите ли, не позволяет. А собственный их язык звучит как смесь чавканья и фырканья. Вот то-то.

У меня был опыт работы с барнардцами, но не скажу, чтобы я горел желанием его повторить. И вообще не выношу организационной работы, скрывать нечего. Надо было Миллера посылать, ясно как день — он прирождённый администратор. Но только Миллер на маорийском ни бум-бум, а это катастрофа для экспедиции. На марсианском раскопе через переводчика не пообщаешься. Да и стаж у него не дотягивал... Почему я не отказался? Отказался. Только через неделю меня вызвали на ковёр в комиссию ООН по археологическому наследию Марса, а за столом сидел не кто иной, как Раджив Сойер. Мой бывший ученик, а теперь председатель комиссии. И вот я стою перед ним, как нашкодивший котёнок, а Раджив постукивает "паркером" по столу и с холодной вежливостью осведомляется, почему это я срываю программу, в которую уже вложены деньги.

Я, естественно, отвечаю, что на Марс не хочу и что нет таких полномочий, чтобы меня туда услали против моего желания. Тут он усмехнулся так гаденько и говорит:

"Полномочий, конечно, нет. Но мы с вами ведь знаем друг друга, не так ли?"

И выдаёт мне одну давнюю историю, довольно неприятную. Всё помнил, мерзавец! У меня пот по спине ручьём, а он спокойно говорит:

"Не хотите огласки — подписывайте контракт".

Мстил он мне, вот в чём дело. А впрочем, не в этом... Да, вы правы — я мог бы посопротивляться. Но я не видел смысла. В конце концов, марсианский проект хорошо финансируется. А вы бы сильно сопротивлялись, если бы вам предложили пожить на комфортабельной станции с душевой, столовой и отдельными спальнями? Ну, копать, конечно, приходится в скафандре, но ведь я уже это делал раньше.

В административную работу я вникал по ходу дела. Оказалось, в техническом плане ничего сложного. Следишь за чередованием смен, полевой и лабораторной, составляешь график работ, отправляешь отчёты на Землю. Труднее всего было с техникой безопасности. Сами знаете, какие условия на Марсе. Каждый ляпсус может стоить жизни. Поэтому введена система штрафных баллов. Это не я придумал, системе уже лет восемьдесят. За разные проступки начисляются штрафные баллы, от трёх до пятидесяти. Набрал двести — на три года лишаешься допуска в любые экспедиции, даже земные. А если стажёр, то и стажировка не засчитывается. Жестоко? Ну нет. Помогает отсеять брэдберистов. Кто действительно хочет быть учёным, призадумается. А кто летел на Марс за острыми ощущениями, тому в археологии делать нечего — адью!

Больше всего мне задавали барнардцы. Штрафные они всерьёз не принимали, в особенности Амаи Ори, который развлекался хакерством. Из-за него несколько раз летело программное обеспечение, и я уже подумывал, что выпишу ему волчий билет. Кстати, доктор, вы знаете, что из тридцати шести археологов, погибших за столетие раскопок на Марсе, двадцать восемь были барнардцы?