Бесхвостая ящерица - Сергей Маныч

Сергей Маныч

Бесхвостая ящерица

© Маныч С., 2014

"Вот бесхвостая ящерица, пробегающая через жизнь…"

Вот бесхвостая ящерица, пробегающая через жизнь.Призма голубого кристалла – это сверху.А снизу – несколько причудливо пересекающихся линий,заметаемых временем.Ящерица бежит…

Я вижу её перед самым сезоном дождей.Она измучена самумом.Она чувствует дождь…Она поднимает свою змеиную головуи смотрит вверх.В глазах – ожидание новой, но такой же дикойи быстрой любви.Это уже было.И будет еще.

Бесхвостая ящерица – это я.Я бегу…

РАЗГОВОРЫ

Если ты идешь, ступаяПо своим следам,Значит, вывезла кривая,Значит, снова будешь там,

Где остался твой двойник,Где так светел сад,Где любовь… – Так что ж, старик,Повернём назад?

– Знай, когда вернёшься, странник,Будет сад твой пуст…И вода вином не станет,И не вспыхнет куст…

Примешься молить о чуде,Слёз глотая соль,И твоя свобода будетХудшей из неволь.

Память не направить вспять;Твой уход – изгнанье.И реальностью не статьВоспоминаньям…

"Что стоит оборвать струну…"

Что стоит оборвать струнуИль промолчать в ответ?..Я буду слушать тишину,Я нарисую свет.

Я буду биться о стекло,О силуэт в окне,И, может быть, его теплоУбьёт меня во мне.

Ничто не стоит объяснитьСвеченье этих звёзд —Так успокойся и усни,Не принимай всерьёз,

Что краски – смешаны в одну,Что звуков – больше нет…Но я играю тишинуИ рву я в клочья свет!

ИЮЛЬСКОЕ

Закат был просто алНа гранях ржавых кровель!Он жёгся и желалПричастности ли, крови ль…

Щемило сердце, плылНоктюрн дрожащих линий.И город жадно пилБлагоуханье ливней

Лишь изредка, покаЖеманный шёпот ночиНевинно так, слегкаНам головы морочил.

"Знак тишины и светлого покоя…"

Знак тишины и светлого покоя —Стук падающих вниз на землюЯблок. В нём нечто есть такое…И сад – как Бог…                    Стою и внемлюГлухому звуку падающих яблок.И сердцу не попасть никакВ такт чудной музыке, и я быЗадохнулся, исчез со свету…Когда б не знал, что этоТолько знак…                    То только знак…

"Вздыхает небо, в осень уходя…"

Вздыхает небо, в осень уходя,И недоумевает: что так скоро?А листья, словно кисти дирижёра,Парят над какофонией дождя,Со звуками кружась и улетая;И кажется, что вечер этот вечен,Но красной медью горизонт рассвечен…То знак, что шлёт вещунья золотая!

"Шёл себе…"

Шёл себе. Осенние облака плавно обгоняли меня, скользили по лицу лёгкими тенями. Весь город походил на небрежный эскиз: такая же мешанина пятен и бликов, всё крупными мазками, всё размыто и смазано. Город возбужденно дышал и шевелился, будто провожая меня взглядом, не в силах двинуться вслед.

Повернул за угол и тут же сощурился от внезапного света. Деревья широкими взмахами пытались стряхнуть с себя охряный налёт. И тогда ветер нагнал меня и чуть толкнул в спину. Невольно зашагал быстрей. Наверное, ветру понравилась эта игра, – он побежал дальше по бушующим кронам разгонять облака!.. И всё – просто так, наверное, для того, чтобы в конец околдовать меня. Сквозь паволоку солнечных пятен вдруг вижу – чудо. Бабочка? Бедная! Откуда ты здесь? Вся рвёшься и трепещешь так беспомощно. Чистая белая точка на листе песочно-жёлтой пастели.

Набежала тень. Очертились фрагменты и проявились тона… Милая женская головка. О! Но это против правил! Бабочка-бант у неё в волосах. А дальше… Ну как так можно?! И бант – бабочкой, и пальтишко – такое, что вот чуть-чуть и… И ножки – точеный промельк, неудержимое изящество! Отчего ж ты не летишь, милая?! И снова свет – и вновь трепещут бабочкины крылья. И опять тень – и парит над землёй пальтишко, и мелькают под ним эти матовые ножки…

Влюбился! Уже влюбился и даже не видел лица! А всего-то: бабочка-бант, пальтишко – так, чуть-чуть – мимолётная одурь, да лёгкий обморок созерцания… Женские ножки на фоне осеннего дня.

ТЫ ПРОСНЁШЬСЯ…

Ты проснёшься – и будет зима.Ты проснёшься… А что в том такого?Просто будет в молчанье закованТвой северный город, сходящий с ума…

Ты озябнешь и станешь смотреть,Как безудержно падают белые клочьяТой мечты, что привиделась ночью,И исчезла к утру, и не явится впредь.

Ты захочешь тоски и тепла,Долго греть у плиты будешь белые пальцы.Равнодушие с ликом страдальцаСнова в дом твой проникло, пока ты спала.

Ты же любишь… Но знаешь сама,Как играешь – мой Бог! – эту роль бестолково!Ты не любишь! Так что в том такого?Ты проснёшься, и будет зима.

РОМАНС

Памяти А.Вертинского

Птицей серою, птицей раненойИз груди моей рвётся грусть:Вновь влюблён я в стихи Северянина,Вновь котом Вам об ноги трусь.

Вы нежны, – лишь грозите мне пальчиком,Раздражаясь моею тоской,Очарованы ветреным мальчиком,Что трепещет под Вашей рукой.

Вы боитесь как я одиночества,Тоже плачете ночью, тайкомВспоминая былые пророчества,Запивая тоску коньяком.

Но твердите, что всё образуетсяИ кривите улыбкою рот.Ах, какая Вы всё-таки умница!А страданье Вам даже идёт…

Ведь Вы знаете, милая, знаете —Очень скоро в предсказанный часВы меня навсегда потеряете…Я уйду… Я уйду от Вас.

Птицей серою, птицей раненойИз груди моей рвётся грусть:Вновь влюблён я в стихи Северянина,Вновь котом Вам об ноги трусь…

ПРЕДЧУВСТВИЕ

Ещё на неисписанном листеЛишь отсвет ореола,А на земле так холодно и голо —С любовью вспоминаю о Христе.

Теперь январь, но нежности полныВсе эти дни, покудаКрещенских холодов, как будто чуда,Мы скромно ждём и не удивлены,

Что вот зима, и что словаОпять слагаются в эклогу…И что и на любви твоей – ей богу! —Есть лёгкий отпечаток Рождества.

И с жизни сон свой делаю опятьЯ наподобие слепка.И снится, как меня ты будешь крепкоВ обветренные губы целовать.

Всё смазалось. В ознобе ожиданияИз дома выйду я.И воздуха морозная струяНапомнит, что есть радость и страдание.

БЫЛО ЛЕТО…

Было лето, птички, скверик, зелень и лёгкая тень на скамейках. А теперь есть сугробы, те самые скамейки да ещё какая-то жутковатая растерянность и злость на чёрт его знает что…

Забот – полон рот, а всё бездельник. Медленно двигаюсь мимо сугробов и скамеек. Мыслей – по погоде – ниже нуля. Остаётся одно: поддаться всему этому, идти и, словно как ни в чем не бывало, мурлыкать себе под нос «парам-парам», только что услышанное там, в переходе.

Гитара и саксофон… Нет, скорее, наоборот – саксофон и гитара. О, господи! Какая разница?! Просто хотелось чего-то. Оказалось, музыки. Шёл, услышал, стало хорошо.

Как раньше… А что раньше? Раньше мог вырваться и уйти. Уйти…

Ух, прошло.

Негры. Снег и негры.

Гренадер. Бронзовый гренадер тоже чёрный и в снегу… Как в мыле.

СНЕГ

В город ворвался снег                    И бешеной пляскойУлиц дремотную пустошь                    будто б застал врасплох.Город теперь не узнать:                    под снежною маскойОн смолк, затаился                    и, кажется, даже оглох.Плотною, словно бархата                    тяжестью, занавешенТишиною Страстной                    заиндевевший бульвар.Чёрные двери кофеeн,                    будто дырки скворешен,Глотают случайных актеров                    и выдыхают пар.В город ворвался снег                    И сыплет без меры.Из-за чего в предчувствии                    чуда дома и дворы.В городе хорошо.                    В городе снова премьера.Давайте ж дадим друг другу                    пример гениальной игры!

ТВОЙ

Сквозь линии светаУвижу я губы от боли кричащих.Бег чёрного пса по белому снегуВернёт меня в то,Что зовешь ты НирванойПоследнего зимнего дня.

Я твой,Я как дыхание – твой!Бери меня силой,Пока я ещё не остыл,Пока надо мною заклятьеЭтих страстью пылающих рукНа обугленных нервах,На розовой глади холмов.Я твой!

Я трогаю пену ладонью,Я рву одиночество смыслаИ знаю: ты тоже воскреснешь,Когда вновь поднимутся волны,Когда мы достигнем НирваныПоследнего зимнего дня.Я твой…

"Я нёс тебе пригоршни звёзд…"