Скала аномальная зона. Фант-реал - Татьяна Левченко

Скала аномальная зона

Фант-реал

Татьяна Левченко

© Татьяна Левченко, 2017

ISBN 978-5-4483-7472-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Слово о книге и её авторе

Автор этой книги — Татьяна Левченко — известный в Керчи поэт, секретарь литературного объединения «Лира Боспора». Однако так сложилось, что её проза мало известна читателю.

Объяснять суть названия произведения — дело нелепое и неблагодарное. Ведь понимающий читатель и оскорбиться может на такое недоверие. Далёкий же от понимания всё одно почтёт всё буквально.

Иное дело, подзаголовок. Что это? Фантастика? Реализм? Автор объединила их воедино. И то: опять же, каждый читатель увидит в произведении суть согласно своему мировоззренческому направлению. Кто-то увидит сплошную фантастику. Кто-то пожмёт плечами: мол, а где же она — чистый реализм. Ну и третьи, определят наличие непостижимого слияния двух жанров.

Главное – дай Бог каждому читателю покорить свою Скалу, отстояв в этом восхождении свои твёрдые убеждения от посягательств инертных и фанатичных масс, в понимании которых Скала аномальная зона существовать не имеет права вплоть до обращения её в болотистую трясину, над коей колышутся маревом миазмы чуждых мировоззрений, чьи представители за милую душу смакуют биоэнергетические поля наивных незнаек.

«Скала аномальная зона» — первое отдельно изданное прозаическое произведение Татьяны Левченко. Но, конечно же, не последнее. Преданные читатели автора ждут от неё новых книг.

А. Н. Вдовенко, Руководитель Совета «Керченского городского литературного объединения «Лира Боспора», член Союза Российских писателей.

Предыстория

Посвящение…

Здесь невозможно ставить посвящение!

Соавторство? Нет, не годится.

Редактор… Да – строгий, многотерпеливый. Но это – мало!

Вдохновитель, дарящий силы, уверенность в себе. Критик, отрезвляющий в миг «икарьего залёта». Эрудит, дающий вовремя подсказку по самым неожиданным вопросам. Собеседник, в многочасовых беседах с которым и были рождены, утверждены те мысли, что выделенным шрифтом проходят через всё произведение.

Супруг, товарищ и второе Я. Без него просто не состоялась бы эта книга. Ибо начинается она с такого простенького разговора:

– У меня одна тема крутится вот уже с полгода. Записать или прогнать?

– Садись и пиши!

– Но это… пошленькая притча! Ни йоты фантастики. А фэнтези и не пахнет.

– Пиши! Чтоб у тебя, да не было фантастики!

Вот так он, Алексей Вдовенко, член Союза Российских писателей, Руководитель Совета «Керченского городского литературного объединения «Лира Боспора», редактор шести выпусков (IV – IХ) альманаха «Лира Боспора» и мой личный, причастен к выходу в свет этого произведения, имя которому тоже, кстати, он дал.

А я… всего лишь…

Автор.

Искать Истину, проходя путями земными, невероятно сложно. Тут тебе и границы, тут тебе и таможни с визами, а то и локальные военные конфликты на пути следования. Безденежье опять же. Законы, за каждым кордоном свои.

А вопросы накапливаются, и задать их некому. И нет никаких перспектив подобно библейскому богатею продать дом свой и рабов своих, и овцы свои, и, раздав всё до копейки нищим и голодным, направить стопы свои… Благо, ему было за кем и во имя чего направлять их.

Мне подобное не светит в изначальном замысле: дом принадлежит матери. А в очереди наследников я, после двух сестёр и брата – четвёртый и не последний. Ибо и за мною ещё столько же сестёр и опять же, самый младший, седьмой, как в сказке…

Рабовладельчество уже и в школе только мельком проходят. Что касается «овцы»… то коза с неслыханно нетрадиционным именем Олимпиада – кормилица наша и козлятного выводка при ней – в понимании каждого и меня в том числе являлась равноправным членом нашей семьи. Так что, ни о какой продаже речи быть не могло.

Уйти так, налегке? Всё – лишний рот убудет… Ага… А – рабочие руки тоже! И, естественно, финансовое обеспечение, этими руками добываемое. Тут уж попросту совесть не позволит.

И я жутко завидовал пилигримам прошлого. Коих не то что не удерживали дома – с благословением направляли. И все границы им были нипочём. И кормёжка с ночлегом бесплатные в каждом селении. Э… да что…

Богу рабы не нужны. Никого Он рабом не назвал. Несущие Служение служат не Богу, а Его Делу. «Я раб Божий» – самоунижение, допустимое, когда человек в порыве молитвы хочет подчеркнуть свою малость рядом с Величием Божиим.

Но и молитва эта, и самоуничижение это ни в коей мере не должны быть привселюдны. Ведь порыв сей – сугубо личный, интимный в сокровенности своей. Внешнее же, привселюдное проявление чувств, демонстрация духовности ни в коей мере не сообщают человеку ни истинного единения с Господом, ни духовного спасения. Может ли форма сообщить свойства содержанию? Отнюдь. Потому духовное очищение идёт из сердца, из истинного и искреннего устремления к Господу своему. Не это ли Учение принёс людям Христос? И что же? Минули, не заметили, ищут чего-то более чистого, более божественного…

Найти Святее Бога…

Не проще ли – перестать самому быть «рабом Божиим», но как сыну, как дочери, обратиться к Отцу своему с покаянием и за ответом…

(из дневника отца)

Сунулся я со своими вопросами к матери. Отец, по её выражению, наплодив ораву, сбёг. Туда, правда, куда простительно, особенно, коли не самовольно. По этой причине, ответить он уже ничего не мог. И старшей в роду осталась мать. Но как ни была она мудра, доходчиво объяснить простейшее: «Скажите, что есть красота, И почему её обожествляют люди?» – то ли не умела, то ли не хотела.

– Какая там красота?! – возмущённо пожала плечами. – Что в моде, то и красиво. Вчера толстые, сегодня тощие. То брюнетки, а то блондинки повалили. Вот то и оно: глупота одна…

Остальные вопросы я задавать не рискнул. Тем более что в разговор возмущённо вмешалась Олимпиада, требуя внимания к своей персоне. И мать отправилась с нею в сарай, по пути, однако, смерив меня каким-то странным, прежде мною не виденным, взглядом.

Сестёр тревожить данными сложностями не имело смысла. Ведь именно на их метаморфозы, – что старших, что младших, – и кивала мать, давая свой ответ.

У младшего, баловня, составные части извечного вопроса «Быть или не быть» обязательно сочетались со словами «битым», «наказанным» и подобными.

Старший же, сейчас ожидающий пополнения в своём семействе, на мои сетования ответил с благожелательной улыбкой:

– Ни-чё! Вот женишься – все эти вопросы сами собой решатся: другие пойдут.

И вернулся к размышлениям и прикидкам, где и как в их комнатке втиснуть детскую кроватку: что вынести взамен – трельяж или комод.

Да-а… совсем другие вопросы…

Православный священник и католический пастор в один голос возвестили о приумножении скорбей и призвали лучше обратить свои помыслы к Богу.

Помыслы и так были обращены. Может, и не в той мере интенсивности, как хотели бы святые отцы, но достаточно, чтобы самого себя не корить.

А вопросы, тем не менее, оставались без ответов.

Другие же – Учителя, Гуру и прочие Мастера до нашего городка не добрались.

Когда размышляешь о каком-либо событии, явлении с претензией на Истину, сумей не принять за Истину все свои размышления. Нужно выделять ключевой момент, зерно истины, отбрасывая без сожаления всю шелуху окружающих его слов размышления. Жалко, конечно. Умозаключения, порой, так изящны, так убедительны…

Но тебе-то нужна Истина, а не сопутствующие умозаключения. Не жалей. Хлеб с отрубями, конечно, полезен. Но ещё более полезно очищенное, проклюнувшееся ростком, зерно.

И стоит ли во всём и всюду искать ответов, пусть и признанных, именитых мудрецов и философов, дабы сверяться: а не отступил ли ты… – Истинное рождается твоей творческой мыслью, но не калькированием уже готовых ответов, под кои ты подгонять будешь мышление своё.

Твори. Дерзай!

(из дневника отца)

Книги… их прочитано великое множество. Но кто скажет – те ли книги я читал? Кто посоветует именно нужные? Даже в школе учебники мы «проходили» под водительством учителей, они же и сопутствующую литературу рекомендовали.