Жизнь после… - Мария Залевская

Жизнь после…

Мария Залевская

«…Так что благодарю тебя за смерть.

– Благодаришь меня за смерть? – недоверчиво переспросил Арей.

Юноша серьезно кивнул:

– Да. Это плохое место, но я все равно оказался бы здесь рано или поздно. Но тогда во мне не осталось бы уже никакого света, а так он все-таки согревает меня»

(Д. Емец «Мефодий Буслаев. Ошибка грифона»).

© Мария Залевская, 2017

ISBN 978-5-4483-8235-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

ЛИЗА

1

В моих волосах обнаружился подтаявший кусок шоколада. Прежде чем догадаться вымыть провонявшие дымом и алкоголем волосы, я схватила тупые канцелярские ножницы с жёлтыми кольцами и с ожесточением откромсала липкий кусок. Отражение в зеркале долго и истерично хохотало, а ножницы плясали в такт дикому смеху, в хаотичном порядке откусывая некогда роскошные каштановые пряди. Едва ли я тогда понимала, что уже была мертва. Я поняла это наутро, когда проснулась короткостриженой блондинкой в чистой постели, пахнущей душистым кондиционером для белья. Окно, галдящее звуками улицы, было распахнуто настежь всю ночь, а я совсем не замерзла. На прикроватной тумбочке цвета слоновой кости стояла синяя ваза с нарциссами. Одурманивающий аромат их желточных головок расшевелил мою память. Но в ней больше не было порочного тёмного мрака, который опутывал мои мысли и цеплялся железными кандалами за ноги, не желая отпускать меня наверх. В ней было чисто и светло, как в моей спальне. Ты убил меня вчера. Наши жизненные дороги никогда больше не пересекутся. А душа моя поёт. Она наконец-то скинула оковы и грузы, что тянули к самому беспросветному дну. И когда-то она сможет взлететь ввысь… Отрастить бы крылья.

2

Все началось с того, что я встретила Волка. Его невероятные светло-графитовые глаза притянули меня к себе не просто магнитом – суперклеем… Как и все девушки, падкие на роковых и красивых, я не смогла спокойно пройти мимо. Губы растянулись в дурацкой улыбке. Он скользнул по мне беглым взглядом и прошел мимо. Наверное, он привык к ненормальному вниманию со стороны девушек. Впрочем, судя по всему, он неплохо трудился для поддержания своего имиджа. По какому-такому «всему», спросите вы? Высоко поднятая голова, модная одежда, подчеркивающая спортивную фигуру, идеальная стрижка… Продолжать?

Да какая девушка устояла бы? Проблема была лишь в том, что я тоже никогда не была Катей Пушкарёвой одесского разлива. Но рядом с ним я почувствовала себя именно так: серой мышью. Толстой серой мышью. Но с мужчиной мне бы хотелось всё-таки испытывать другие ощущения. О Волке было решено забыть. А забыть оказалось непросто. Мы встречались в супермаркете, сталкивались у банкомата, гуляли в одном и том же парке… И полное безразличие. Даже обидно стало.

Через какое-то время мне удалось узнать, что он не женат. Может, со мной что-то не так? Женщину всегда в себе что-то не устраивает. Длинный нос, короткие ноги, маленькая грудь… Когда женщина весит 55, ей кажется, что она толстая, но, когда вес перепрыгивает через отметку 60, она начинает понимать, что такое худая, и с ностальгией пересматривает старые фото… Потом похудеет до 55, но всё равно будет считать себя огромной. К чему я это? Уязвленная отсутствием должного внимания со стороны Волка, я немедля решила заняться собой. На спортзал денег, конечно, не хватало. Вы ведь догадываетесь, какую зарплату получает журналистка зачуханной городской газетёнки? Да к тому же мешала идиотская черта: стеснительность. Показывать всем свой целлюлит… Ну уж нет. Покажу его только зеркалу. Месяц, два… Пробежки, низкоуглеводка, подсчёт калорий, приседания, упражнения с гантелями (тут я вру: на самом деле с бутылками с водой). От вида моркови, яблок, капусты, яиц и куриной грудки уже стало воротить. А вес стоял на месте. И объёмы не хотели уходить. И Волк по-прежнему не обращал внимания. Я опустила руки. И купила торт. И зарегистрировалась на сайте знакомств.

3

То, что я свернула на неверную дорожку, заметили все. Мама постоянно ругалась со мной на предмет чистоты в доме. Начальство сделало выговор за опоздания. Тина, лучшая подруга, стала чаще заходить в гости. Она не пришла в восторг от того, что я переписываюсь в интернете с незнакомыми мужчинами, много ем и вообще забросила здоровый образ жизни… Тина знала о моих семейных проблемах и о том, что в последнее время моё сердце истосковалось по любви. Она не хотела, чтобы моя жизнь пошла под откос, и постаралась взять ситуацию в свои руки. После работы мы ходили в театры, кафе и клубы. Денег она не считала и на моё спасение от депрессии не жалела.

В один из таких походов на дискотеку я познакомилась с Давидом. Давид был высокий, смуглый, кареглазый – практически мой идеал мужчины. Слово за слово, коктейль за коктейлем – и моей стеснительности как не бывало. В тот вечер Тине насилу удалось оторвать меня от барной стойки, где я ворковала с Давидом. Или, точнее, кричала – на дискотеке приемлем только такой вид беседы.

Но на следующий день, не предупредив Тину, я поехала в клуб одна. Мне надоела её опека. И всё надоело. И все. Бывают такие дни в жизни людей.

Едва заметив меня, Давид сорвался с места, схватил за руку и увлёк за собой. Наше притяжение было явным и взаимным… С трудом соображая, где мы очутились, я покорно приняла из его рук коктейль и не стала сопротивляться объятиям. Я не узнавала себя: прежняя Лиза исчезла, растворилась в туманном прошлом. Новая Лиза ликовала, опьянённая не столько алкоголем, сколько ощущением своей привлекательности – и чего греха таить – бабочек в животе. Да-да, может быть, не впервые, но абсолютно точно я почувствовала частые взмахи крыльев, которые щекотали меня изнутри.

В комнате было темно, прохладно. Музыка из дискозала доносилась приглушённо. В воздухе витали странные запахи. Новые для меня, но абсолютно привычные для Давида. Он чувствовал себя, как рыба в воде, и как хозяин ситуации. Собственно, так оно и было.

– Ты красавица, – шепнул мне Давид, двумя пальцами медленно убирая прядь моих волос от уха, одновременно приближаясь ко мне максимально близко. От этой близости у меня перехватило дыхание. После Максима у меня не было отношений ни с кем. Я забыла, что значит чувствовать возбуждение – больше даже не физическое, а эмоциональное. Давид умело нащупывал тайные и нужные струны моей души (а может быть, тела).

Он провёл пальцами по уху, плавно переключаясь на шею и плечо. От его прикосновений по моей коже предсказуемо пробежали мурашки. Я прикрыла глаза. И практически отключила мозг. Как вдруг в голове колокольным звоном застучал голос Тины: «Что ты делаешь?! Ты видишь его второй раз в жизни! Дома тебя ждёт Макс! Беги, Лиза! Беги!»

4

Ну вот и всё. Голоса в голове наконец-то умолкли. Я потрясающе себя чувствую – вообще не ощущаю своего тела. Будто мы с ним существуем порознь. Мне хочется петь – и я пою. Давид смеётся и курит, курит и смеётся. Какой-то большой парень в темных очках приносит текилу. Я кричу:

– Соли! Лимона! Хлеба и зрелищ!

При этом я умудряюсь схватить бутылку с подноса и выскочить за дверь, которую оставил нараспашку верзила. Я хочу танцевать! Пускай все видят, какая я красивая и сексуальная! На мне шикарное чёрное платье и дорогущие туфли – подарок Макса. Ах, Макс – о нём я совершенно не хочу думать. Я хочу танцевать!

Я стремлюсь туда, где звучит музыка, – но она звучит везде. Я всё иду по длинному коридору и он никак не желает заканчиваться. И меня это страшно веселит. Я хохочу и, обронив бутылку, присаживаюсь на пол: кружится голова. И, кажется, немного тошнит.

Совсем рядом возникают глаза Давида. Они пылают таким огнём, который не каждый костер может сотворить. Я хватаюсь за него в попытке подняться, но он не удерживает равновесия и опускается рядом. Я быстро залажу на него сверху и впиваюсь в его сухие тёплые губы своими губами.

Его непонятные запахи нравятся мне всё больше и больше.

5

Куцые занавески серого цвета подрагивали от ветра, который пробирался сквозь щели в старых окнах. Меня знобило. Я попыталась принять вертикальное положение и обвела взглядом незнакомую комнату в поисках воды. И только потом задумалась: где я?

Нет, я, конечно, пару раз в жизни напивалась так, чтоб конкретно, но чтобы не помнить, где я сейчас нахожусь, – такого не было никогда. Я даже полагала, что рассказы о потере памяти – пустые байки.

В маленькой комнате стояли стол, два стула и кровать, на которой сидела я. Прямо, как в жилище Раскольникова. Только у него вроде бы еще и шкаф был. А тут…

Господи, в чьей постели я нахожусь? На мне платье, но это не говорит ни о чем, учитывая, что мои воспоминания обрываются на том, как я целуюсь с Давидом в закутках ночного клуба.