Жизнь после… - Мария Залевская

Вот тогда меня медленно, но верно охватила паника. Вспомнив то, чему меня учила Тина, я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и резкий выдох. Это не убрало страх, но помогло более или менее сконцентрироваться. Я поднялась, взяла со стола свою сумочку и подошла к двери. Прислушалась. Было тихо…

Я потихоньку надавила на ручку и приоткрыла дверь. В нос ударил отвратительный запах: будто сырости, но усиленный вдвое. Я отшатнулась. В коридоре было темно. Пытаясь не дышать, я сделала шаг вперёд и тут же увидела входную дверь. Ошарашенная таким везением, я попробовала открыть замок. Вскоре мне это удалось и дверь с ужаснейшим скрипом отворилась. Увидев перед собой короткий лестничный пролет и распахнутые двери на улицу, я воодушевилась и собралась бежать из странного логова. Как вдруг за спиной прозвучал громкий рык:

– Куда?

Немея от ужаса, я обернулась и обнаружила перед собой того самого верзилу из клуба, который накануне приносил мне текилу.

Не соображая, что делаю, я вылетела из квартиры и пустилась наутёк.

6

Волк был самым настоящим пижоном. В такой слякотный апрельский день он надел белые брюки.

Я мчалась сломя голову по направлению к своему дому. Как оказалось, квартира, в которой я провела ночь, находилась всего в двух кварталах от моей родной пятиэтажки. Судя по всему, было ещё очень рано: солнце только-только поднималось, людей на улицах было мало. Но те, которые попадались на моем пути, разумеется, шарахались в сторону. Бегать на каблуках было непросто, в конце концов я догадалась обернуться на ходу и поняла, что за мной никто не гонится. В этот же момент я налетела на человека в белых брюках и позорно упала. Человек подал мне руку и помог подняться. Поднимаясь, я поймала в зеркальной витрине магазина свое отражение и чуть не потеряла сознание от увиденного: растрёпанные волосы, поплывшая тушь, которая образовала страшные чёрные круги под глазами, и в довершение ко всему колготки не выдержали столь резкого соприкосновения с грязным колючим асфальтом и пустили не просто стрелку – дырищу.

Но самым ужасным в этой ситуации было не то, что я выгляжу, как дешёвая проститутка, побитая жизнью. А то, что передо мной стоял Волк. Увидев его холодные глаза, я потеряла дар речи. А если быть откровенной, то насилу сдержала слёзы. Прекрасно… Это именно тот день и тот момент, когда нам стоило встретиться.

– С вами всё в порядке? – нарушил неловкую тишину Волк.

– Простите, – выдавила я и не узнала свой осипший голос.

Потом опустила голову и уставилась на порванные колготки. Жгучий стыд не позволял мне смотреть ему в глаза.

– У вас что-то случилось? – настойчиво спросил парень. Я чувствовала его взгляд на себе. Кажется, мои щёки покраснели.

– Нет… Да… Всё нормально, извините, – всё так же не глядя на него, пробормотала я, и, подтянув платье вниз, безнадёжно попыталась прикрыть дырки. А затем уныло поплелась домой. Искушение обернуться не покидало меня до самого подъезда. Но чтобы он ещё раз увидел меня в таком состоянии…

Это был самый ужасный день в моей жизни.

7

Давид позвонил вечером. Извинился за то, что утром оставил меня одну. Я сгорала от нетерпения задать ему миллион вопросов и предложила встретиться.

– Давай завтра, детка, – лениво протянул Давид. Я представила себе, как он медленно прикрывает веки. Казалось, он не торопился ни в чём.

Я и не настаивала на сегодня. Для меня до сих пор оставалось загадкой, было ли между нами что-то большее, чем поцелуй. И это было странно и стыдно.

– Я заеду завтра в восемь, – сообщил Давид и отсоединился.

Заедет завтра. За мной прежде никто не заезжал. Даже Макс. Кстати, хорошо бы, чтобы в это время его не было дома. Телефон снова ожил. «Тина».

– Привет, – осторожно произнесла я, опасаясь услышать обиженные нотки в голосе подруги или, того хуже, шквал обвинений.

– Как ты? – прозвучал в ответ тихий и надежный голос Тины: не подруги – сестры.

И я разрыдалась.

…В милом, по-весеннему декорированном кафе мы провели больше часа. За огромными окнами мерцали яркие огни города. Тина не читала нотаций. Я знала, что она, как и я, противник сожалений: прошлого не воротить и не изменить.

– И что ты собираешься делать? – поинтересовалась Тина, пристально вглядываясь своими лучистыми светлыми глазами куда-то вглубь меня, будто силясь прочесть все мои мысли и эмоции.

– Завтра я встречусь с Давидом, – будто бы оправдываясь, рассказала я о своих планах. – Мне нужно узнать, кто он. И что произошло в эту ночь.

– Что ты чувствуешь к нему? – резко спросила Тина, и я вздрогнула, пытаясь сосредоточиться на одном чувстве из калейдоскопа эмоций.

– Я не знаю, – пришлось отвечать честно. Я мяла в руках бумажную салфетку приятного персикового цвета и не смотрела на подругу. – Он мне нравится. Ты же видела его: он в моем вкусе.

– Я видела его несколько часов. И ты – не многим больше. Я не укоряю тебя, просто прошу подумать. Меня немного удивили события минувших дней. Это так не похоже на тебя. Но одно я знаю точно: тебе нужно сконцентрироваться на работе и наконец разобраться с Максом.

Видит Бог, мне дико не хотелось ругаться с ней. Но упоминание Макса мгновенно вывело меня из себя. Лакмусовая бумажка. И Тина это заметила.

– Не злись. Ты же знаешь, что я права. Ты не можешь начинать отношения с Давидом, пока не порвёшь с Максимом. Тебе придётся выбирать. Роль любовницы – явно не твоя роль.

8

Давид заехал за мной ровно в восемь. Я спустилась к его большой серой «Тойоте» и поняла, что боюсь. За сутки мало что изменилось. С Максом разговор не клеился, попытки разобраться в отношениях закончились очередными взаимными упреками. И в себе я ни капельки не разобралась. Если честно, то даже и не бралась за это гиблое дело.

К тому же, утром позвонила Татьяна, мой непосредственный начальник, с новостью о том, что грядёт сокращение, а мои статьи не пользуются большим спросом. И за две недели я должна создать какое-то нечто. Нечто из ряда вон выходящее. За четырнадцать дней.

Но стоило мне увидеть ослепительную улыбку Давида, как я выкинула из головы все страхи и заботы. Он галантно распахнул передо мною заднюю дверь автомобиля, чем немного удивил меня, но я не стала ничего спрашивать и послушно села.

Он завёл машину и она тронулась с места.

– Куда мы едем? – поинтересовалась я, понимая, что неплохо было бы узнать это до того, как я забралась в салон авто.

– В клуб, – просто ответил Давид, кинув на меня быстрый взгляд в зеркало заднего вида.

– А, может, погуляем? – осторожно предложила я, таращась на косматый затылок Давида.

– Работа не волк, – усмехнулся он. – Погуляешь с подружками.

Я почти что обиделась, когда машина вдруг свернула в небольшой переулок и остановилась.

9

Передняя дверца открылась и на сиденье ввалился бритоголовый тип. Он ни разу не обернулся в мою сторону, поэтому лица его я не разглядела. Зато увидела несколько прозрачных пакетиков с весьма понятным содержимым, которые Давид передал мужчине, а также деньги, которые он получил взамен. Тип вышел, машина тронулась с места.

Всю дорогу до клуба мы молчали. Я не стала ни о чём спрашивать. Всё и так было очевидно.

Непонятной оставалась лишь моя роль. Но всё оказалось просто до банальности. Я стала подружкой Давида. Ни в какие махинации, слава Богу, я втянута не была. А вот в его постель – да. Давид был хорош во всех планах. О его работе я предпочитала не думать и не вмешиваться. В конце концов, каждый зарабатывает, как может. Вдруг у него непростое детство было или кто-то его принудил? Да мало ли… Оправдывающие мысли я гнала от себя точно так же, как и обвиняющие. Я подумаю об этом завтра. А пока – наслажусь.

Он был дикий и сильный. Яростный. Крепко вдавливал меня в постель, в стену, в пол. Лишь бы я не могла пошевелиться. Лишь бы подчинялась… Рычал мне в затылок, в ухо, в шею. Заламывал мои руки так, что я вскрикивала. Крепко держал за талию, часто сжимал шею. Тянул за волосы. Подчинял. И мне нравилось это. Как такое вообще возможно? Мне – нравилось. Очень.

…Тине о сложившейся ситуации я рассказывать не стала. Зачем её нервировать. Представляю себе её реакцию: «В кого ты превратилась? Из скромной домашней девочки в любовницу наркодилера?! Нет, я отказываюсь в это верить! Очнись, пока не поздно! Посмотри на синяки на своём теле, я боюсь за тебя! Вдруг он маньяк?!»

Умом я сама это прекрасно понимала. Но телом и душой… Мне было так потрясающе с Давидом, что на его клиентов я закрывала глаза. И на жестокость. Дней пять, а, может, и все десять пролетели, как в тумане. Я забросила работу, справедливо полагая, что ещё успею придумать шедевральный опус… Вечера мы с Давидом проводили в клубе. Давид работал в своём кабинете – меня туда не пускали, да я и не рвалась. Я танцевала, пила коктейли и пристрастилась к суши «за счет заведения».