Мокко - Татьяна де Росней

Татьяна деРонэ

Мокко

Предисловие

Татьяна де Ронэ – одна из самых читаемых в Европе писательниц. В ее родословной объединились французские, английские и русские корни: прабабка по линии отца была актрисой, а с 1925 по 1949 год – директором драматического театра имени Пушкина в Ленинграде; отец – французский ученый, мать – англичанка, дочь лорда Глэдвина. Родившись в 1961 году в Париже, Татьяна жила в Бостоне, потом – в Англии, где окончила факультет английской литературы. Вернувшись в Париж, работала пресс-атташе, позже была редактором журнала «Vanity Fair» («Ярмарка тщеславия»).

Одним из французских бестселлеров стал роман Татьяны де Ронэ «Ключ Сары», тема которого – трагедия холокоста. В 2010 году история девочки Сары и более 120 000 парижских евреев, отправленных французскими властями в концлагерь Аушвиц, была экранизирована, завоевав популярность во многих странах мира.

Умение заглянуть в суть вещей, говорить откровенно даже о неприятном, не обходить вниманием неудобные темы делает прозу Татьяны де Ронэ остро психологической. Напряженные сюжеты и легкий стиль изложения приковывают внимание читателя от первой до последней страницы. Это утверждение касается и романов, помещенных в этой книге. На первый взгляду произведений совершенно разная фабула и проблематика. В центре романа «Мокко» – образ матери, жизнь которой внезапно изменилась, когда в обычный майский день на спокойном, «легком» перекрестке бульвара М. ее тринадцатилетнего сына Малькольма сбила машина. Роман «Сердечная подруга» повествует о французе Брюсе Бутаре, которому из-за болезни трансплантируют сердце молодой женщины. Тот факт, что жизнь персонажей круто меняется в результате определенных событий, стал не единственным совпадением: главным связующим звеном двух романов является метафора поиска. Стремление найти ответ на ключевой вопрос становится смыслом жизни для Жюстин, оставившей сына, погруженного в глубокую кому, чтобы собственными глазами увидеть того человека, который сбил подростка. Брюс, идущий по зову своего нового сердца, пытается выяснить, как связаны тайная любовь его донора, реставратора Констанции Деламбр, и неизвестная картина средневекового мастера Паоло Уччелло.

Романы читаются на одном дыхании, хотя и с разными ощущениями. Сопереживание матери, терзающейся страхом за жизнь сына и осознающей, сколь несовершенна ее собственная семейная жизнь, держит в постоянном напряжении до самого финала романа «Мокко». Этот финал – счастливый для семьи Жюстин, но драматический для женщины, которую читатель вместе с главной героиней считал виновницей аварии. Развитие событий в «Сердечной подруге» менее стремительно: в процессе чтения не покидает чувство легкой грусти по утраченным возможностям, нереализованным чувствам, особенно когда становится понятно, что дни жизни Брюса с новым сердцем сочтены. Однако общей идеей романов Татьяны де Ронэ остается уверенность в том, что человек может измениться: стать ближе своим родным, открыть в себе новые таланты, преодолеть страх и даже смерть.

Книга, которую вы держите в руках, может заинтересовать ваших родных и друзей, людей разных поколений и опыта, ведь о «вечных проблемах» Татьяна де Ронэ пишет легко, с юмором, и одновременно – с огромным знанием жизни, пониманием и терпением. Прекрасный стиль автора и безукоризненный перевод подарят настоящее наслаждение хорошей литературой, к которой хочется возвращаться еще и еще.

Посвящается моим бабушкам

Наташе (1915–2005), русской,

Синтии (1898–1990), англичанке

Ночь была безлунной, небо у нас над головами – чернильно-черным. Но там, у линии горизонта, оно было другое – пурпурное, словно обрызганное кровью. И клочья сажи летели нам навстречу вместе с соленым морским ветром.

МОККО, неизм.; м. и ср. [франц. moka]

1. Сорт кофе; кофе этого сорта. Пить м.

2. Напиток из кофе с горячим шоколадом и молоком.

‹Мокко, неизм.; в зн. прил. Кофе м. – ›энц. От названия йеменского порта Моха (Mokkha) на берегу Красного моря, откуда вывозили этот сорт кофе.

Часть I

Это случилось в среду после полудня. В «детский день». Я сидела за письменным столом. Сосредоточенная. Неподвижная. Я видела только экран перед собой и ничего больше. В квартире было тихо, если не считать отдаленного гудения машин на бульваре. На часах – половина третьего.

Зазвонил мобильный. На экране появился номер. Номер, который не говорил мне ничего. Я приняла звонок.

– Алло! Мадам Райт?

Мужской голос, тоже незнакомый.

– Это вы – мать Малькольма Райта?

Я ответила, что да, я его мать. Но что случилось? Что?

– Несчастный случай. Вы должны приехать немедленно.

Несчастный случай… Мой сын. Ему ведь тринадцать! Я резко вскочила на ноги. Чашка с чаем на столе закачалась.

– Кто у телефона?

– Служба скорой помощи, мадам. Вы должны приехать. Вашего сына сбила машина на бульваре М. Он получил травму, водитель скрылся с места происшествия. Мы везем мальчика в больницу X.

Я вслушивалась в этот незнакомый голос. Несчастный случай… Малькольм… Водитель скрылся с места происшествия… В голове вертелась сотня вопросов, но у меня не получалось их задать. Губы вдруг стали какими-то вялыми, непослушными. Они просто отказывались шевелиться. В голове мелькнуло, что нужно предупредить Эндрю. И если я сейчас уеду, то кто заберет Джорджию с танцев? Нет, все это неправда, это страшный сон, такого просто не может быть… Но из трубки по-прежнему доносилось бормотание медработника:

– Поторопитесь, мадам! Это не терпит отлагательств. Приезжайте немедленно!

Я собрала вещи, схватила телефон, куртку и выскочила из квартиры. Пробежала мимо кого-то на лестничной площадке, кажется, даже толкнула этого человека. Думаю, бросила на бегу «Простите, пожалуйста!», но точно не уверена…

Уже тогда у меня появилось предчувствие, что теперь все уже никогда не будет так, как раньше. Что вся моя жизнь переменилась. Вот так. За несколько секунд. Дорога до больницы казалась бесконечной. Красный на каждом светофоре горел целую вечность. Я попыталась дозвониться до мужа. Включился автоответчик. Я не стала оставлять сообщение. Да и что я могла сказать? «Эндрю, Малькольма сбила машина. Мне позвонили из службы скорой помощи. У него травма. Я еду в больницу. Приезжай побыстрее!» Все это мне хотелось сказать. Но, услышав звуковой сигнал и сообщение, надиктованное приветливым бодрым голосом Эндрю на двух языках: «Hi, you've reached Andrew Wright, please leave a message after the tone.[1] Оставьте сообщение после звукового сигнала. Спасибо!», я не смогла произнести эти слова – тяжелые, ужасные слова. Нет, это невозможно!

Больница. Шум. Толпа. Запах. Бесконечные коридоры. Поскрипывающие тележки. Чужое горе. Мое горе. И обычные обитатели больниц – вечно спешащие медсестры, бездушные белые халаты. И вдруг среди всего этого – сочувствие во взгляде, улыбка, пожатие руки, которое помогает окончательно не потерять надежду… Вот и доктор. Ему около сорока, мы сверстники. Узкое худое лицо. Хорошо поставленный низкий голос.

– Он в коме, мадам. Состояние можно назвать стабильным. Но вы пока не сможете его увидеть.

Кома… Слово резануло меня по живому. Малькольм не умер, но он в коме. В состоянии, похожем на сон. Не умер. Кома. Я ничего не знала о коме. Мне случалось видеть это в кино, но в реальности я никогда с таким не сталкивалась.

– От удара автомобилем ваш сын получил черепно-мозговую травму, что и вызвало кому.

Я посмотрела на свои кроссовки – подходящая обувь для ошарашенной горем матери. Кома. Какое забавное слово… Ужасное короткое слово. Малькольм – кома. Малькома.

– Вы уже позвонили отцу?

Отцу? Ах да, моему мужу.

– Нет, я не смогла дозвониться.

– Давайте сделаем это вместе. Идемте со мной!

Кабинет с ветхой обстановкой, старенький бежевый телефон. Номер Эндрю. Автоответчик. Я набрала номер агентства. Голос его секретаря: «Это вы, Жюстин? Добрый день! Эндрю на собрании, он сейчас не может с вами поговорить».

Я сказала:

– Пускай он возьмет трубку. Малькольма сбила машина. Срывающимся от волнения голосом она ответила:

– Да, конечно! Господи, конечно, простите!

Голос Эндрю. Выбор слов. Это нелегко – подбирать правильные слова, когда хочется упасть на пол, рыдать и сучить ногами. Он действительно на собрании, вокруг – люди. Я поняла это по его спешке, по чуть сконфуженному тону («Простите, это моя жена, – кривая улыбка, – это на пару минут, не больше»).

– Жюстин, what is the problem?[2]

Он готов был услышать о неоплаченном счете, о машине, которая не заводится, об учителе математики, который недоволен поведением Малькольма в классе. Он наверняка думал, что я снова буду надоедать ему с житейскими мелочами – банальными, неважными.