Устройство и его дубль - Мюррей Лейнстер

Мюррей Лейнстер

Устройство и его дубль

Murray Leinster • The Gadget Had a Ghost • Thrilling Wonder Stories, June 1952 • Перевод с английского: И. Тетерина

Стамбул принадлежал ему вместе с приглушенным городским шумом — ревом машин и многочисленных осликов, гнусавыми криками торговцев и далеким гулом реактивного самолета где-то высоко в небе. Этот гул проникал через окна в квартиру Коглена. Уже стемнело. Коглен только что вернулся из Американского колледжа, где преподавал физику. Он откинулся на спинку кресла и ждал. Этим вечером он должен был еще встретиться с Лори в отеле «Петра» на улице с немыслимым названием Гран-рю де Петра, и у него почти не оставалось времени, но нежданные гости, которых он застал у себя дома, заинтриговали его. Француз Дюваль, изнуренный и изнемогающий от нетерпения, и лейтенант Галиль, невозмутимый, сдержанный и внушительный в своем мундире офицера стамбульской полиции. Галиль с безупречной учтивостью представился и сообщил, что они с месье Дювалем пришли задать вопрос, ответ на который может дать лишь мистер Коглен из Американского колледжа.

Сейчас они сидели у Коглена в гостиной. В руках оба держали бокалы с прохладительными напитками, не предложить которые было бы невежливо. Коглен ждал.

— Боюсь, мистер Коглен, — дернув щекой, начал лейтенант Галиль, — вы примете нас за сумасшедших.

Дюваль одним глотком осушил бокал и горько сказал:

— Разумеется, я сошел с ума! Иначе и быть не может!

Коглен вскинул рыжеватую бровь. Турок пожал плечами.

— Вот о чем мы хотели бы вас спросить, мистер Коглен: вы, случайно, не бывали в двенадцатом столетии?

Коглен вежливо улыбнулся. Дюваль досадливо махнул рукой.

— Пардон, мистер Коглен! Прошу прощения за такой дурацкий вопрос. Но это действительно очень серьезно!

На этот раз Коглен ухмыльнулся.

— Тогда мой ответ — нет. В последнее время — нет. Вам, очевидно, известно, что я преподаю физику в колледже. Прослушав мой курс, выпускники могут заставить электроны плясать под свою дудку, если можно так выразиться, а наиболее усердные способны даже проникнуть в частную жизнь нейтронов. Но трюки с четвертым измерением — вы, я полагаю, намекаете на путешествия во времени — это не по моей части.

Лейтенант Галиль вздохнул и принялся разворачивать объемистый сверток, который держал на коленях. Внутри оказалась книга. Большая, дюйма четыре в толщину, с пергаментными страницами. В основательном кожаном переплете, украшенном резными медальонами из слоновой кости, — таком старом, что кожа кое-где растрескалась. Коглен узнал этот стиль. Это были слегка пострадавшие от времени византийские камеи, выполненные в манере той поры, когда Константинополь еще не превратился в Истанбул.

— Это ранняя копия книги под названием «Алексиада», которая была написана принцессой Анной Комниной, — пояснил Галиль. — Она жила в двенадцатом столетии, о котором я уже упоминал. Не будете так добры взглянуть, мистер Коглен?

Он с величайшей осторожностью раскрыл фолиант и передал его Коглену. Толстые пожелтевшие страницы покрывали тяжеловесные греческие письмена, без заглавных букв, пробелов между словами, знаков препинания и разделения на абзацы. Именно так и выглядели книжные тексты в те времена, когда их только-только перестали записывать на длинные полосы пергамента и скатывать в свитки. Коглен с любопытством оглядел их.

— Вы, случайно, не знаете греческий? — с надеждой спросил турок.

Коглен покачал головой. Полицейский сник. Коглен принялся переворачивать страницы. Самая первая из них странно топорщилась. По краям ее коричневели потрескавшиеся пятна клея, свидетельствовавшие о том, что когда-то страницу приклеили к обложке, а недавно снова отклеили. Теперь верхнюю половину этого потайного листа прикрывал пустой бланк Управления стамбульской полиции, прикрепленный самыми что ни на есть современными металлическими скрепками. Под ним, в нижней части листа, красовались пять темных клякс, которые показались Коглену смутно знакомыми. Четыре в ряд, а под ними еще одна, побольше. Лейтенант Галиль протянул ему карманную лупу.

— Не взглянете? — спросил он.

Коглен так и сделал. Мгновение спустя он вскинул голову.

— Отпечатки пальцев, — констатировал он. — И что из того? Дюваль вскочил и принялся мерить комнату шагами, как будто его снедало нетерпение. Лейтенант Галиль тяжело вздохнул.

— То, что я сейчас скажу, настоящее безумие, — сокрушенно сказал он. — Месье Дюваль наткнулся на эту книгу в Национальной библиотеке в Париже. Она находилась во владении библиотеки больше сотни лет. До этого она принадлежала графам де Юис, которые в шестнадцатом веке покровительствовали человеку, известному как Нострадамус. Но сама книга — двенадцатого столетия. Написана и переплетена в Византии. В Национальной библиотеке месье Дюваль заметил в ней аккуратно приклеенный лист. Он снял его. Там обнаружились эти отпечатки пальцев и… и еще одна надпись.

— Весьма любопытно, — произнес Коглен, думая о том, что если он не хочет опоздать на ужин с Лори и ее отцом, то пора выходить из дому.

— Разумеется, — продолжал полицейский, — месье Дюваль заподозрил подделку. Он провел сначала химический, затем спектрографический анализ чернил. Но сомнений быть не могло. Отпечатки пальцев были сделаны на еще новой книге. Повторюсь, это не подлежит сомнениям!

Коглен никак не мог взять в толк, к чему он клонит.

— Отпечатки пальцев — изобретение недавнего прошлого, — заметил он недоуменно. — Поэтому, полагаю, находка столь древнего образца — событие из ряда вон выходящее.

Но…

Дюваль, который расхаживал по комнате туда-сюда, сдавленно вскрикнул. Он остановился у стола и принялся крутить в пальцах курдский кинжал с деревянной рукоятью, которым Коглен вскрывал письма. Вид у него был слегка безумный.

Лейтенант Галиль с выражением покорности судьбе сказал:

— Находка этих отпечатков — событие не из ряда вон выходящее, мистер Коглен. Это нечто невероятное. Уверяю вас, один их возраст — уже что-то фантастическое! Однако по сравнению со всем остальным это еще цветочки! Видите ли, мистер Коглен, эти отпечатки принадлежат вам!

Пока Коглен сидел, тупо уставившись в одну точку, турецкий лейтенант извлек откуда-то небольшую подушечку для снятия отпечатков, какую используют в полиции. Никаких чернил. Прижимаешь пальцы — и отпечатки проявляются автоматически.

— Если позволите…

Коглен позволил. Лейтенант прижал кончики его пальцев к шелковистой поверхности подушечки. Эта процедура была Коглену хорошо знакома. У него снимали отпечатки пальцев, когда он получал заграничный паспорт, и потом еще раз, когда он вставал на учет в Управлении стамбульской полиции по делам иностранцев. Турок снова протянул ему лупу. Коглен вгляделся в свежий отпечаток своего большого пальца. Потом, мгновение поколебавшись, сравнил его с самым большим отпечатком на пергаменте. Вздрогнул. Принялся сравнивать остальные, один за другим, со всевозрастающим тщанием и недоверием.