Осколки. Истории, которые ранят - Наталья Берязева

Осколки

Истории, которые ранят

Наталья Берязева

© Наталья Берязева, 2016

© Александра Толстова, иллюстрации, 2016

Редактор Марина Акимова

ISBN 978-5-4483-1569-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо вступления

В продолжение Толстого

Детство

И только хорошее. Хоть это вранье.

Детство на окраине провинциального города. Резиновые сапоги и вечная грязь.

Папа-фронтовик и образованная бабушка.

Игры в футбол и в «жопу». Это когда, сидя на заднице, отбиваешь мяч ногами. Главное, чтобы не попали именно в нее самую, то есть в жопу.

Уверенность, что СССР – лучшая страна на свете. И что я живу лучше, чем бедная американка, замученная капитализмом.

Лидер класса и лучшая пионерка. Песни. И строем – в светлое будущее. Запевала в хоре. Футбол без правил.

Сожаление о том, что не мальчишка.

Все как у всех, но претензии к жизни имею. Мечты уехать навсегда. И забыть любимый город, чтобы он спал спокойно. Без меня.

Юность

Старшие классы. Первая любовь. Поцелуи без счета. И нет уже досады, что я не мальчишка. Но девственность и честность сохранила. Чтение запоем. Зимой у печки. Ведь Сибирь – холодно у нас. И братья старшие со мной. И бабушка: то с книжкой, то с вязаньем. Стена в открытках. На них красавицы в мехах и бриллиантах. И грусть чуть-чуть. А что, бывает лучше?

И понимание, что не уродка я, но все же… не принцесса.

Спортшкола, опять чтение, футбол. И химия, которая портит аттестат. Зубрежка летом. И желанье быть любимой. Все это юность. Глупая, с тоскою, с бессонными ночами, с прерывистым дыханьем в первом танце. И робость оттого, что твой избранник рядом. Желание убить ее, ту, что парня увела. И первый алкоголь, и первые обманы. Но только есть мечта – учиться и уехать. Подальше от болот и от тоскливых мест.

И вот он, мой иняз. И Лилька здесь, подружка. И Глотов – мудрый педагог. И первая любовь, что длилась почти вечность. Потом – его женитьба на другой. И пустота внутри. И жизнь оборвалась. И первые стихи, и первый мой роман. Уже не с человеком, а с писательской тоскою. И вечный поиск: куда же я иду?..

Осенний день, и близорукость меткой становится моей. Очки снимаешь – и мир другой. Искрится лист, роса становится звездою, травинка предо мной огромным лесом, а бабочка волшебной Нефертити. Мир открывается другою стороной. Неведомой и яркой. Очки надел – и серость будней вползает в душу, как слизняк. Прошла любовь, завяли помидоры. И годы пустоты, и поиски себя. И снова вдруг – любовь! «А глаза твои – черные сливы, выпадут вновь слепые дожди».

Но дождь был не слепой. Случилась свадьба, дети родились.

Зрелость

Куда деваться? Она уж наступила. И годы пройденные оставили свой яркий след. Из лучшего: занятия языками, психологией, цветами и Лилькино дыхание рядом. Готова отдавать, делиться сокровенным, подсказывать, учить, возможно наставлять. Дарить, прощать, поддерживать советом, вправлять мозги, немного укорять. А может, даже шлепнуть ненароком по попе, если лезет не туда. Готова я признаться. Мне есть что вам сказать. И есть что подарить.

Наполнена я смыслом бытия, его движеньем, болью и отрадой. Готова послужить тому, кто честен пред собой и мне готов открыться. Я знаю жизни путь и, может, подскажу, куда идти и где сиянье света. Лишь только твоего. Ведь все мы уникальны.

Сашка. Неожиданная встреча

Надежда Николаевна стала плохо спать. Так странно. Раньше вставать на работу было проблемой, а как вышла на пенсию, то в пять-шесть часов утра – сна ни в одном глазу! И желание куда-то идти и что-то делать.

Встала. Солнце ярко светило. Включила лекции Торсунова. Пусть говорит, а она пока сварит кофе. То, что говорит доктор, имеет право на существование, но не со всеми его высказываниями она согласна, хотя иногда приходят какие-то озарения, она понимает природу тех ситуаций, которые случались в жизни и которые она уже подзабыла.

Выпила кофе и решила пойти гулять. На набережную. Погода прекрасная. Почему бы нет?

Легкий сарафан, удобные туфли – и вперед!

В голове крутилась любимая аффирмация: «Я есмь дух высшего процветания, гармонии и любви». Так их учила говорить Наталья Правдина.

Идешь, повторяешь в такт шагам. И вдыхаешь, вдыхаешь запах любимого города.

В такое раннее время на набережной пусто. Можно долго гулять, просто смотреть на воду, радуясь, что тело здорово и вообще все хорошо.

Неожиданно подошел мужчина.

С красным опухшим лицом, с явно выраженным похмельным синдромом. Пальцы веером. Так ведь говорят про тех, кто как-то странно выворачивает пальцы, пытаясь помогать ими себе при разговоре.

– Я – Сашка. Я из Нахаловки. Знаешь, где такая?

– Да, это частный сектор. Где-то недалеко от центра.

– Не где-то, а рядом с железнодорожным вокзалом, направо. Там я вырос. Я – Сашка. Любитель приключений и водки. Не уходи. Давай поговорим. Тебя как зовут?.. Надежда?.. Надежда Николаевна?.. Ты вечером сюда не приходишь побалдеть? Че ты, че ты, ты вполне себе еще ничего. Мужчинам бы понравилась. Давай я тебя провожу. Просто так. Я только что похмелился, сильно поговорить хочется.

И, не ожидая ответа, продолжил:

– Свое счастье я так и не встретил. Точнее, было оно мимолетным. Упустил я его. Вот когда на суд к отцу нашему приду, туда, на небеса, – Сашка указал пальцем на небо, – то ему решать, куда меня отправлять, в ад или в рай. Но так как я буду пьяным, то точно в ад. Но какое-то время будет, чтобы просто поговорить.

А так че, я согласен. Какой мне рай, если никому добра я не принес, никого не сделал счастливым. Без базара в ад. Но сильно я хочу ему рассказать про одну девчонку, чтобы он ее спас. Про мою первую любовь. Кстати, ее Надькой звали. Не Надеждой, как тебя, а Надькой. Тогда я только-только стал брагу пить вместе с отцом после работы, я помогал ему на стройке. Надька была моей соседкой. Оторви башка девчонка. Ни в чем нам, пацанам, не уступала. И по гаражам мы вместе бегали, и мяч она с нами гоняла футбольный, и сдачи могла так дать, что от ее затрещины любой мог бешеным стать. Но это не главное. Пришло ее время, когда она перестала с нами в футбол играть, стала грудь рукой прикрывать и все реже на наши посиделки мужские откликалась. Тогда она уже в училище поступила. Мать ее устроила в какое-то технологическое. Какая там профессия и чему учили, я даже не знаю. Просто неожиданно стала она мне дорога. Ждал ее, как дурак, после занятий. Даже цветы дарил. Не поверите.

Сашка весь как-то сморщился, как будто собирался заплакать. Потом поднял лицо:

– Извините, не уходите, пожалуйста, Надежда Николаевна, очень надо поговорить. Совсем приперло. 45 лет уже, а я как говно в проруби. Хоть прощения у Надьки вымолю, потому что нет ее. Я ее загубил.

Любовь у нас случилась. Сильная. Что друг без друга никак. 18 ей исполнилось, мы комнату сняли. У нас в Нахаловке. Конечно, не то, что я хотел бы предложить любимой женщине. Зимой печку топить, уголь, дрова, колонка с водой на следующей улице. Но были вместе, и казалось, что рай. Я отцу на стройке помогал. Она в каком-то технологическом цехе практику проходила.

Только стал я к бутылке сильно прикладываться. У нас на стройке как? Закончил объект – надо обмыть. Новичок в бригаде – беги за бутылкой.

Так я почти ежедневно домой пьяным стал приходить.

Надька психовала. Пыталась на совесть давить.

Однажды зимой пришел. Сильно выпивши. Ничего не соображал. Она мне говорит: «Очень важная новость. Ребенок у нас будет». А я ей возьми и ляпни: «От кого нагуляла, я же на работе все время?» Она вся аж почернела лицом. И как была в тапочках и в халате на улицу выскочила. А ведь зима была.

Уснул я пьяный.

Дальше и говорить уже не хочется…

Не стало моей Надьки, и ребенка не стало. И с того времени я ни одного дня трезвым не был.

Скоро, думаю, что совсем скоро перед отцом нашим стоять буду. Только он наверняка меня, как ты, слушать не будет. Потому спасибо тебе, что в такое раннее время ты тут оказалась. Спасибо, Надежда Николаевна.

Извини, напряг я тебя моей историей. А кому я ее расскажу еще? Моим собутыльникам, что вон там на лавочке сидят? Бог всем дает счастье, хотя бы один шанс, чтобы кем-то стать. Я выбрал водку.

Но че я тебе скажу. Я все равно намного счастливей вас всех, просто людей. Я нашел мое счастье в водке. Я не знаю сегодня, завтра, вчера. Главное, найти выпить, а потом мир плывет и танцует и ничего больше не беспокоит. Если бы не Надька, я бы думал, что я, да, счастливый человек. А так совесть мучает. И никакое количество водки не помогает.

Меня Сашка зовут, помните? Сашка из Нахаловки. Если пойдете в церковь, поставьте свечку за меня и за Надьку. Я виноват, очень виноват. А с богом мне уже не обязательно объясняться. Я выговорился. Готов принять то, что заслуживаю. Жаль, что с Надькой не встретимся. Я бы попросил у нее прощения. И у ребенка, который не родился.