Нептун: Похитители тел - Юрий Бахорин

Юрий Бахорин

Нептун: Похитители тел

ГЛАВА 1

Мускулистая фигура африканца скрылась в телефонной кабинке. Аксель опустил слиток в карман пиджака и придирчивым взглядом окинул нетронутые закуски. «Спиртного маловато,— привычно отметил он, рефлекторным жестом подзывая официанта, дабы исправить упущение,— да и съестного не мешало бы добавить». Оставшись в одиночестве, Хук неожиданно ощутил зверский аппетит и нешуточную потребность в выпивке. Впрочем, говорить о неожиданности желания было бы не совсем верно. Скорее, наоборот: желание залить неприятность спиртным являлось для него обычной реакцией, а неуемный аппетит говорил о скором выздоровлении, что было хорошо в любой ситуации, даже в сложившейся, безотрадной. Он сделал обильный заказ и неторопливо осмотрелся.

Все вокруг жевали — старательно и увлеченно. Собственно за этим и они пришли сюда со Мтомбой, но сейчас Хук ощущал непривычную вражду к этим людям, которым нет дела ни до него, ни до его проблем. А что, с другой стороны, с них возьмешь? Сыты, одеты, обуты… Солнышко светит и никаких проблем. Острая боль сдавила сердце гиганта. Он поймал себя на мимолетном желании стать таким же, как окружающие, травоядным — без чувств, без желаний. Отдавать трудовую дань обществу, а в остальное время не думать ни о чем — спокойно жевать подножную травку. Аксель представил себе эту идиллическую картинку, и его передернуло от отвращения. Бр-р…

Чтобы отвлечься от неприятных ассоциаций, он попытался вернуться мыслями к только что завершившейся беседе. Не то, чтобы его нечто встревожило… скорее, показалось странным. Воспоминание упорно не давало покоя, но и в руки не давалось, дразня своей близостью и выводя из равновесия недоступностью.

— У вас не занято? — знакомый голос оторвал его от размышлений, и Хук медленно поднял взгляд.

— Насколько я помню, ты уходить собрался,— вымолвил Сол.— Можно вежливо поинтересоваться: какого хрена ты тут делаешь?

— Что мне всегда в тебе нравилось, так это твоя ненавязчивая манера предельно доходчиво выражать свои мысли.— Улыбка африканца сделалась шире.— Я, видишь ли, отзвонился в контору и оказалось, что на сегодня в графике встреч образовалось окно в несколько свободных часов.

— Которые ты решил посвятить мне,— с улыбкой закончил за него фразу Соломон.— Что ж, приглашаю за мой столик.— Поморщившись, Аксель заставил непослушное тело пошевелиться и радушно махнул рукой в сторону свободного кресла.— Ну, так как? Присядешь?

— Вне всякого сомнения: бросать слабоумного друга в беде неблагородно.

— Что такое? — насторожился Сол.— Это что, шутка?

— Для старого друга не жалко и шутки,— подпустил Мтомба, и оба, не сговариваясь, хмыкнули.— Кто-то из великих сказал: «Не оглядывайся назад — прошлое не отпустит». Что держит тебя, Сол?

Присаживаясь, Мтомба испытующе посмотрел на друга. Хук ответил красноречивым взглядом — психоаналитик, мать твою…

— Судьбу не обманешь, дружище…— несколько туманно ответил он.— Она тебя обманет, а ты ее нет.— Он помолчал.— У меня кулаки тяжелеют от воспоминаний…

Конечно, Мтомба понял, о чем идет речь, и на некоторое время над столом повисла напряженная тишина. Стали даже слышны негромкие разговоры за ближайшими столиками. Африканец недовольно поморщился: вовсе не тяжких воспоминаний он добивался от друга.

— Сол, посмотри на дело иначе: ты все-таки жив. Значит, ты победил.

— Победил…— Сол пренебрежительно фыркнул, всем видом показывая, что не клюнет на эту туфту для малолетних.— А на кой черт мне нужна такая победа? Сам я чувствую себя, как столетний, Анна мертва…

— Красоты в ней было больше, чем силы, а в драке нужны кулаки.— Мтомба понимал, что слова его — не более чем констатация банального факта. Быть может, лучше было бы промолчать, нежели мучить друга ненужными замечаниями, но мысль эта пришла слишком поздно.

— Банально, не правда ли? — Аксель не думал злиться.— Банально, как сама жизнь,— с горечью повторил он.

— Что я могу тебе сказать? Все мы игрушки в руках Всевышнего…

— Быть может, ты прав,— кивнул Аксель,— хотя прежде я бы с тобой и поспорил. Я, видишь ли, всегда считал, что сам выбираю игру, а главное — правила, по которым она ведется. А теперь вот не знаю, что и подумать…

— Да уж,— согласился африканец.— Этот Ми-надо оказался тем, что называется: маленькая тварь, но большой прохвост. Жаль, что он сделал ноги.

— Наверное, ты прав,— в свою очередь согласился Аксель.— А впрочем, он и не сбегал вовсе,— с горечью возразил гигант.— Это мы его так и не поймали.

— Перестань играть словами,— недовольно проворчал Мтомба, глядя, как подоспевшие официанты уставляют стол заказанными другом блюдами.

— А что мне еще остается? — пожал плечами Сол.— Остальные игрушки отобраны…— Он посмотрел на официанта: — Смените, пожалуйста, прибор моему другу — он составит мне компанию.— Официант согласно кивнул и мгновенно скрылся; Аксель вновь заговорил с Оварунгой.— Давай-ка, дружище, для аппетита текилы…— Он отвинтил крышку и потянулся бутылкой к стакану друга.

— Хватит, хватит…— несколько запоздало спохватился тот, когда зеленоватая жидкость достигла середины сосуда.

Аксель усмехнулся и наполнил свой стакан до краев, залпом выпил его и, следуя собственным пристрастиям, добавил к полученным ощущениям вкус хрустящего солененького огурчика. Хорошо-то как!… На краткий миг выпитое едва ли не примирило его с мрачной действительностью. Перед Мтомбой появился чистый столовый прибор, и Аксель, не мешкая, принялся за жаркое.

— Ну, так что там с Минадо? Твои люди напали на его след? — спросил он, отхватил здоровенный кусок, со сдавленным рычанием отправил его в рот и с наслаждением заработал челюстями. Мтомба лишь улыбнулся, отрезал полагающийся по этикету кусочек бифштекса и принялся тщательно его пережевывать.

— Сколько лет мы знакомы, а никак не привыкну к твоим аппетитам,— признался он, запивая мясо красным «Божанси».

— Не обращай внимания,— проворчал Аксель, отправляя вторую безразмерную порцию следом за первой,— это реакция на концентраты «Неудержимого».

— Неужели они такие скверные? — вежливо поинтересовался африканец, не обладавший, правда, аппетитом друга, но никогда не отказывавшийся от хорошего застолья. Сказать по правде, его мало интересовали кулинарные достоинства сублимированных продуктов. Он просто использовал возможность сменить тему разговора.

— Скверно — не то слово, дружище,— расправившись со вторым куском, пояснил Сол.— Ты не поверишь, но пару раз мне являлась в голову крамольная мысль — попробовать упаковку… Вдруг она окажется вкусней содержимого?

— Ха-ха-ха! — расхохотался Мтомба.— Надеюсь, ты шутишь, друг мой? — спросил он, отсмеявшись, довольный, что разговор все дальше уходит от опасной темы.

— Отнюдь,— возразил Хук.— А впрочем, как тебе больше нравится.— Он явно не считал нужным развивать «безопасную» тему. Скорее даже наоборот.— Так что с Минадо?

— А ничего!

— Ну вот, что называется — приехали.

— Растворился, как кусок рафинада в кипятке,— нехотя пояснил Мтомба.— Так что все пребывает на уровне бесполезных наблюдений, типа того, что, несмотря на фамилию, на японца он не похож.

— Быть может, это потому, что он поляк? — Аксель улыбнулся и вопросительно посмотрел на друга.

— Все может быть,— проглотив кусочек жаркого, безразличным тоном откликнулся тот.— А, впрочем, какая разница?

— Вот и я о том же,— заметил Хук, вновь берясь за бутылку.— Будешь?

— Разве что самую малость,— благосклонно разрешил африканец, дивясь про себя тому факту, что спиртное не оказывает на друга ожидаемого воздействия. Казалось бы, давно пора к этому привыкнуть, но нет… Не подозревая о мыслях собеседника, Хук плеснул другу на два пальца и вновь наполнил свой стакан до краев.

— Не пей так много, ободья лопнут,— не удержавшись, предостерег друга Мтомба.

— Отнюдь,— сказал Хук, влил в себя содержимое высокого стакана и с новой энергией принялся за жаркое.

— Мальчики, у вас не занято? — проворковал над ухом Акселя женский голос.

— Проваливай, милая,— не оборачиваясь, недовольно проворчал Хук. Шлюх им только за столом не хватало…— Вокруг полно мужиков,— на всякий случай добавил он, надеясь на здравый смысл «жрицы любви».

— А я, между прочим, и обидеться могу,— твердо проворковал тот же голос над правым ухом Акселя.

Только теперь он уловил в модуляциях голоса отдаленно знакомые нотки и удивленно обернулся. Перед ним стояла Лори собственной персоной. Ее серые, как море, глаза твердо и гневно смотрели на Соломона.

— Ах, мадемуазель Марти, прошу прощения, садитесь! — скрипя поломанными ребрами, он вскочил, выдвигая перед девушкой кресло.— Я думал, это…— на миг он запнулся, подбирая приемлемые выражения,— служба сервиса заведения.