Мегрэ и осведомитель - Жорж Сименон

Жорж Сименон

«Мегрэ и осведомитель»

Глава 1

Телефонный звонок разбудил Мегрэ, и он недовольно заворчал, даже не понимая спросонок, который теперь час, но не стал смотреть на будильник. Он медленно выбирался из тяжелого сна, и его не покидало какое-то давящее ощущение в груди.

Босиком, неуверенной походкой лунатика он направился к аппарату.

— Алло…

Мегрэ даже не заметил, что не он, а его жена зажгла ночник.

— Это вы, шеф?

Он не сразу узнал голос.

— Говорит Люка… Я дежурю сегодня ночью… Только что звонили из XVIII округа…

— Ну и что там?

— На авеню Жюно на тротуаре найден труп мужчины…

Эта улица находилась на самом верху холма Монмартр, неподалеку от площади Тертр.

— Я звоню вам по поводу опознания трупа… Им оказался Морис Марсиа, владелец «Сардины»…

«Сардина» — типично французский ресторан на улице Фонтен.

— Что он делал на авеню Жюно?

— Похоже, убили его не там. Создается впечатление, что тело привезли туда и положили на тротуар.

— Сейчас еду…

— Прислать за вами машину?

— Да…

Мадам Мегрэ, лежа в постели, все время наблюдала за мужем и, услышав последние слова, поднялась, пытаясь нашарить комнатные туфли.

— Сейчас приготовлю тебе чашечку кофе.

Как неудачно, что это случилось именно сегодня вечером. Впрочем, сам вечер прошел на редкость приятно. Была очередь супругов Мегрэ принимать у себя чету Пардон. Между ними существовало укрепившееся с годами молчаливое соглашение.

Раз в месяц Мегрэ с женой ужинали у Пардонов на бульваре Вольтера. Через две недели наступал их черед принимать у себя на бульваре Ришар-Ленуар чету Пардон.

Женщины каждый раз старались приготовить роскошное угощение и обменивались рецептами, а мужчины мирно беседовали, потягивая сливовую или малиновую наливку из Эльзаса.

Сегодня ужин особенно удался. Мадам Мегрэ зажарила молодых цесарок, а комиссар принес из погреба одну из последних бутылок Шато-дю-Пап — однажды удалось купить на распродаже целый ящик.

Вино было отменное, и они осушили бутылку до дна.

Сколько рюмок сливянки выпили они затем? Во всяком случае, разбуженный среди ночи Мегрэ чувствовал себя явно не в форме.

Он хорошо знал Мориса Марсиа. Его знал весь Париж. Когда Мегрэ начинал работать в полиции, ему случалось допрашивать Марсиа в своем кабинете. Правда, Марсиа в те времена еще не был такой важной птицей.

Позже комиссар изредка ужинал с женой в ресторане на улице Фонтен, который славился превосходной кухней.

Когда мадам Мегрэ принесла ему чашку кофе, он был уже почти одет.

— Что-нибудь серьезное?

— Эта история может наделать много шума.

— Я его знаю?

— Месье Морис, так его называют все. Точнее, Морис Марсиа.

— Из «Сардины»?

Комиссар утвердительно кивнул.

— Его убили?

— Как будто… Пойду-ка взгляну сам.

Он медленно допил кофе, набил трубку, потом приоткрыл окно — взглянуть, какая погода. Дождь шел по-прежнему, но такой мелкий и редкий, что его капли мерцали в бликах фонарей.

— Наденешь плащ?

— Не стоит… Очень тепло…

Стоял май, чудесный май, но вот прошла гроза, и погода испортилась, весь день напролет моросил дождь.

— До скорого…

— Знаешь, цесарки были восхитительны…

— И все-таки это, наверное, не слишком легкая пища…

Он предпочел промолчать, так как сегодняшний ужин до сих пор напоминал о себе тяжестью в желудке.

Маленькая черная машина стояла у подъезда.

— Авеню Жюно…

— Номер?

— Там наверняка толпа…

Улицы казались черными. Движения уже почти не было, потому они добрались до Монмартра всего за несколько минут. Зато по самому Монмартру двигаться оказалось труднее — там всю ночь открыты кафе и в любое время бродят толпы туристов. Авеню Жюно находилось вне этой шумной зоны, его окаймляли невысокие дома, где жили художники.

Справа на тротуаре толпился народ. Несмотря на поздний час, в окнах горел свет.

Приехавший раньше Мегрэ комиссар этого округа — невысокий, худой и застенчивый — подошел к Мегрэ.

— Рад, что вижу вас здесь, господин дивизионный комиссар… Это дело вызовет много шума…

— Вы уверены в подлинности личности?

— Вот его бумажник из черной крокодиловой кожи, в котором лежали только удостоверение личности, водительские права и вырванный листок из блокнота, где были записаны несколько номеров телефона.

— Деньги?

— Пачка ассигнаций, три или четыре тысячи франков, я не считал, в заднем кармане брюк.

— Оружие?

— Пистолет «смит-и-вессон», которым давно не пользовались.

Мегрэ наклонился над телом, и ему показалось странным, что он смотрит на месье Мориса сверху вниз. Убитый, как всегда в вечерние часы, был в смокинге, а на манишке расплылось пятно крови.

— Никаких следов на тротуаре?

— Нет.

— Кто обнаружил тело?

— Я… — послышался за его спиной тихий голос.

Это произнес старик. Седые волосы образовывали сверху на его голове подобие нимба. Мегрэ узнал довольно знаменитого художника, но не мог вспомнить его имя…

— Я живу в доме напротив… Ночью иногда просыпаюсь, а снова заснуть трудно…

На нем была пижама, сверху — старый дождевик. На ногах — красные комнатные туфли.

— Когда не спится, я подхожу к окну. Авеню Жюно — спокойная, безлюдная улица… Машины ходят редко…

Я очень удивился, когда заметил, что на тротуаре лежит что-то черно-белое, и спустился посмотреть… Я позвонил в комиссариат… Эти господа явились на машине под рев сирены, и в окнах сразу же появились зеваки.

Кроме официальных лиц, стояло еще человек двадцать — прохожие, соседи в ночных рубашках и пижамах. Местный врач заявил:

— Мне здесь больше нечего делать… Я не сомневаюсь в том, что он действительно мертв… Остальное уже дело судебного медика.

— Я ему позвонил, — заметил комиссар полиции, — и предупредил прокуратуру.

Как раз при этих словах подъехал и вышел из машины помощник прокурора с секретарем. Он удивился, увидев Мегрэ:

— Вы полагаете, дело серьезное?

— Боюсь, что да… Вы знаете Мориса Марсиа?

— Нет.

— Вам никогда не случалось ужинать в ресторане «Сардина»?

Пришлось ему объяснить, что в этом ресторане можно встретить не только высший свет и людей искусства, но и воротил преступного мира.

Доктор Бурде, судебный медик, который сменил ушедшего на пенсию доктора Поля, склонился над телом, осмотрел рану, освещая ее электрическим фонариком, который всегда носил с собой.

— Если не ошибаюсь, всего одна пуля, но большого калибра, стреляли в упор.

— В котором часу наступила смерть?

— Если его привезли сюда сразу, преступление, должно быть, совершилось в полночь… Допустим, между двенадцатью и часом ночи… Точнее скажу после вскрытия…

Мегрэ подошел к Вельяру, инспектору XVIII округа, который скромно стоял в стороне.

— Вы знали месье Мориса?

— Только в лицо и по рассказам.

— Он живет в этом квартале?

— Нет, кажется, в IX округе… Где-то возле улицы Баллю…

— Может быть, у него была любовница в этих краях?

Действительно странно, притащить мертвеца на другой конец города и бросить его здесь, на тихой авеню Жюно.

— Думаю, я бы об этом слышал. Инспектор IX округа Луи знает все уголки Пигаль, как свои пять пальцев, уж он-то должен быть в курсе дела.

Пожав всем руки, Мегрэ уселся в маленькую черную машину как раз в ту минуту, когда подъехал высокий рыжий журналист со всклокоченными волосами.

— Месье Мегрэ…

— Не сейчас… Обращайтесь к инспектору или к комиссару полиции. — И он бросил шоферу: — Улица Баллю…

Заглянув в удостоверение личности убитого, он добавил:

— Дом 216.

Машина остановилась возле довольно большого особняка, который когда-то принадлежал одному владельцу, а позже был переделан для сдачи квартир внаем.

Справа от входной двери висела медная дощечка с фамилией дантиста, принимавшего на третьем этаже, на другой сообщалось, что кабинет невропатолога находится на четвертом.

Звонок разбудил консьержку.

— Я к месье Марсиа.

— Месье Марсиа никогда в это время не бывает дома.

— А мадам Марсиа?

— Кажется, вернулась. Не думаю, что она вас примет.

Попробуйте, если дело срочное. Это на втором, налево.

Они занимают весь этаж, но правая дверь заколочена.

Широкая лестница была покрыта толстым ковром, стены облицованы желтым мрамором. На двери слева никакой таблички. Мегрэ нажал кнопку звонка.

Тишина. Он позвонил снова. Наконец в квартире послышались шаги. Не открывая двери, женщина спросила заспанным голосом:

— Кто там?

— Комиссар Мегрэ.

— Мужа нет дома. Обратитесь в ресторан на улице Фонтен.

— Там его тоже нет.

— Вы там были?

— Нет. Но я знаю.

— Подождите минутку. Сейчас надену халат.

Когда она открыла дверь, на ней был золотисто-желтый пеньюар, накинутый на белую шелковую ночную рубашку. Мадам Марсиа выглядела намного моложе своего мужа. Высокая блондинка, худая и стройная, как манекенщица или танцовщица из кабаре. На вид ей можно было дать лет тридцать.