Квантовая Одиссея - Июль Чёрный

Июль Чёрный

Квантовая Одиссея

– Предупреждаю, Садко, то, что ты сейчас увидишь… – Алена тревожно переглянулась с мрачным, как туча Преображенским и снова повернулась к Елисею. – Может слегка… шокировать.

– Мы же над квантовыми технологиями работаем, а не над селекцией каких-нибудь рыбо-кроликов мутантов, что у вас там такого стряслось? – Садко издал довольно-таки безрадостный смешок. Тот факт, что его выдернули в комплекс прямо посреди ночи, не особо способствовал позитивному настрою, однако по старой своей компанейской привычке Елисей все же пытался сгладить суровую сосредоточенность Александра Преображенского и нервическую обеспокоенность Алены Шех собственным делано-небрежным легкомыслием.

На его вопрос никто не ответил.

– Все же рыбо-кроликов мутантов? – Садко сунул руки в карманы, сделав вид, что споткнулся, и таким образом сумев заглянуть в бледное невыспавшееся лицо миниатюрной Алены. Та даже из вежливости не улыбнулась. А Преображенский басовито прогудел:

– Посерьезнее, Елисей Аркадьевич.

Стоило признать, обстановка вокруг царила такая, будто на полигоне кого-то стремянкой пришибло. Свет ярко горел почти в каждом из кабинетов и лабораторий, люди в униформе и белых халатах сновали по подсвеченным светодиодами переходам и коридорам с небывалой сосредоточенностью, у некоторых в глазах светились нейрокомпьютерные линзы. Похоже, эти специалисты предпочитали прямо на ходу анализировать полученные от других коллег данные.

Буквально сразу, как только Садко в компании своих ученых конвоиров поднялся на заветный этаж, к ним подбежал какой-то лопоухий рыжеволосый парнишка с бейджем РКЦ1, сунул в руки Преображенского планшет с документацией и кинулся в лифт по другую сторону от стойки с кнопкой вызова. За ним в кабину почти сразу влетел не менее панически настроенный МФТИ-шник2, и двери лифта бесшумно сомкнулись, едва не прищемив полы его эпически взметнувшегося халата.

– Святы-ые угодники, кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит? – не выдержал, наконец, Садко, поочередно смеряя взглядом сначала Алену, а затем Александра.

– Саша, что там? – спросила девушка, голос ее чуть дрожал от напряжения. Преображенский, мрачно сдвинув темные густые брови, изучал содержимое планшета. Елисея они почему-то упорно игнорировали, будто бы до последнего не желая посвящать его в суть ситуации.

– Если кратко, то пока систему удается поддерживать в стабильном состоянии, – ответил Александр, бросая на Алену короткий взгляд беспокойных и черных, как две капли кипящей смолы глаз.

Мимо бодро проскакала группка из четырех сотрудников, двое из которых были одеты в кипенно-белые халаты обитателей лабораторий, а двое других в характерные красно-серые комбинезоны тестировщиков. У всех на спине красовался до боли знакомый логотип с шестеренкой и надпись, выбитая на ткани крупными печатными буквами – «ЗАСЛОН». От всех ЗАСЛОН-щиков так щедро разило кофе, что даже все еще немного сонный Елисей протрезвел. Он, к слову, собрался уж было окликнуть своих приятелей по цеху, чтобы выяснить причину суматохи у них, но тут его под локоток «нежно» развернул двухметровый, решительный, как атомный ледокол Преображенский. Алена в силу своих физических возможностей могла развернуть разве что кадку с напольным цветком, поэтому просто повисла у него на руке с другой стороны.

– Садко, идем, идем…

– Пройдемте, Елисей Аркадьич.

– Товарищи, мне кто-нибудь что-нибудь объяснит или нет? – мужчина уже больше не скрывал растущего в геометрической прогрессии раздражения, но все равно шагал, куда следовало, уверенно увлекаемый своими сопровождающими к автоматическим дверям в самом конце коридора.

– Да ты не переживай, сейчас увидишь результат наших долгих трудов и все поймешь…

Увещевательный тон Шех сразу перерубило сумрачно-саркастичное высказывание Александра:

– Ага. Потом ты будешь задавать нам очень много вопросов, а мы будем на них отвечать. После чего ты приступишь к своим прямым обязанностям. Такой вот гороскопчик на день грядущий. Не благодари.

– Как скажете, Демон Лапласа3, – фыркнул Елисей, высвобождаясь из крепкой лапищи Преображенского, при этом галантно позволяя пальчикам Алены по-прежнему цепко держаться за рукав его куртки, хотя это вообще-то мешало ему нормально идти.

– Антихаос начал чудить? – в этот раз абсолютно серьезно поинтересовался Садко, и, судя по тому, как переглянулись между собой ученые (в который раз!), попал прямиком в яблочко. – Неужели в эксперименте с живым макрообъектом что-то получилось?

Елисей слегка ошалело тряхнул копной непослушных кудрей и выжидательно уставился на Алену, поскольку та всегда была чуть более расположена к диалогу, нежели угрюмый Александр.

– Ох, Леся… дотерпи, мы ведь уже почти пришли. Поверь, в данном случае куда проще показать, чем рассказать.

Все трое вошли в небольшой шлюз метров пяти в длину, столь тщательно просвеченный ультрафиолетовыми лампами со всех возможных сторон, что Садко на одно короткое мгновение натурально ослеп. Вышел из шлюза он как всегда, очумело моргая, словно выброшенный на берег илистый попрыгун, и недовольно потирая глаза.

– Все никак не привыкнешь? – улыбнулась Алена.

– Сетчатка глаз – самая чувствительная часть моего тела, – вяло отшутился Елисей, впрочем, почти сразу сосредотачиваясь и переключая все свое внимание на огромное панорамное стекло, через которое отлично просматривался расположившийся за ним, тщательно изолированный от внешнего мира, бокс.

– Ну… – Шех явно попыталась придумать хотя бы краткое описание того, что творилось за этим самым стеклом, но не смогла, поэтому просто неловко махнула рукой в сторону установленного за ним экспериментального проекта и выдала неуклюжее, – …вот. Взгляни.

Садко охотно последовал совету коллеги, однако поскольку практически мгновенно лишился дара речи от увиденного, следующие три минуты жизни все дружно провели в гнетущем молчании.

– А… – он повернулся к Алене и Александру, совершенно по-дурацки приоткрывая рот, и скомкано поводя ладонью по воздуху, как бы привлекая их коллективное внимание к проекту «Антихаос», мирно источавшему за его спиной призрачный голубоватый свет. Впрочем, в этом не было совершенно никакой нужды, коллеги и без того смотрели ему за спину с куда большей заинтересованностью, нежели на самого Садко.

– …это…

Преображенский с видом полным безграничного терпения поднял брови. Алена ожидаемо сжалилась над бедным Елисеем и вежливо уточнила в ожидании полноценного вопроса:

– Да?

– Какого черта их пять?! – разродился-таки тот, округляя и без того немаленькие прозрачные, словно стекла глаза. – И почему…?

Описать это самое «почему» действительно было непросто, поэтому никто из коллег Садко за неловкую паузу не упрекнул. В боксе помимо многогранного, подключенного к множеству кабелей объекта (того самого «Антихаоса»), находилось нечто вроде статичной платформы на которой в изолированной среде под плотным стеклянным колпаком в добром здравии пребывала главная испытуемая проекта. Обыкновенная Adalia Bipunctata – простым языком, широко известная рядовому обывателю, божья коровка. Именно на ней предполагалось тестировать первый в мире эксперимент с удержанием живого