Край холодных ветров - Андрей Васильев

Васильев Андрей А

Край холодных ветров

На чужих берегах — переплетение стали и неба,В чьих-то глазах — переплетение боли и гнева;Эй-ох! — взрезаны вихри узорами крылий;В вое ветров мы слышали песни последних валькирий.

Глава первая

в которой речь пойдет о сведении счетов

— Ну что поделаешь солнышко, так оно всегда и бывает — я чмокнул Вику в щеку. — Умирают всегда молодые, талантливые и умные, а старые, бездарные и глупые коптят небо до ста лет. Таковы законы жизни.

— Я не хочу, чтобы ты умирал — надула губы Вика. — Мне с тобой хорошо.

— Ну кабы меня кто спрашивал. Придет гражданка с косой, стукнет в дверь «Кто тут Никифоров, выходи». И все. И привет. Но — спасибо за комплимент.

— Дурак, — Вика убрала подбородок с моего плеча. — Не накаркай. Некролог сам писать будешь?

— А у тебя есть желание его написать?

— Ни малейшего. Я вообще таких вещей боюсь. — Вика передернула плечиками. — Напиши сам, а?

— Напишу. Только сначала надо съездить кое-куда.

— Куда? — нахмурилась Вика и уперла руки в бока. — Куда это ты намылился, а?

— Эй-эй-эй! Все только для тебя. Посмотри в окно, видишь машинку у входа? — я ткнул пальцем в «Импалу».

— Ага, прикольная. Ретро.

— Ретро. Эх ты, дитя джипов. Это Шевроле «Импала», легенда на четырех колесах. И с сегодняшнего дня наш верный спутник, от дома до работы и обратно. Ну и если еще куда ехать придется.

— Ааааа! — завизжала Вика негромко. — Ты купил машинку!

— Ну, как купил? — потупился я. — Подарили. За верную и беспорочную службу!

— Эти? — Вика ткнула указательным пальцем в потолок.

Я кивнул.

— Круто. И сколько такая стоит?

— Хренову тучу нулей. Ручная сборка, индивидуальный заказ. Точно даже не представляю.

— Ты чего такое сделал для них? — вытаращила глаза Вика. — Убил что-ли кого?

— А то — сказал я, иронизируя над самим собой. — Конечно. Тыщу людей!

— Шеф — бесцеремонно влез в наш разговор Юшков. Столь тесное общение меня и Вики парней уже не смущало, они уже поняли суть наших отношений, смирились с тем, что Вика теперь уж точно мой зам до скончания веков и перестали по этому поводу загоняться. — С передовицей что-то будем делать? Первым листом теперь, я так понимаю, пойдет некролог?

— Оставим на следующий номер. Там сейчас фотки придут, отберите такую, где он повеселее. Все, я ушел, буду через пару часов — распорядился я, накинул куртку и пошел вниз.

Человек у машины оказался бойким пареньком из породы «те, что всех знают». Он экспрессом провел меня по всем необходимым инстанциям — от ГИБДД до страховой, время от времени задавая вопросы типа:

— Номерок желаем какой? Пафосный или попроще?

— Страховочку у кого делать будем, предпочтения есть?

Я вяло ему отвечал, что номерок мне по барабану, какой дадут — такой дадут, но лучше конечно такой, чтобы было ясно, что с владельцем этой машины лучше не шутить, только это поди дорого? А, это входит в стоимость? Страховая? Страховая мне тоже по барабану какая — такая машина если бьется, то ни одна страховая не возместит ее стоимость в полной мере.

Пройдя все круги постановки машины на учет, мы отправились обратно в редакцию. Паренек молчал, а я предавался размышлениям.

Мысли мои конечно же в основном крутились возле сегодняшней новости о кончине бедолаги Ставроса. Ну как бедолаги — он явно был крысой, царствие ему небесное, а потому понес хотя и очень суровое, но явно заслуженное наказание. Не думаю, что он получал так уж мало, чтобы еще и приторговывать секретами «Радеона» на сторону. Если я, малая по сути сошка, получаю такие деньги, то он, сильно не последняя фигура в корпорации, наверняка имел доход, сопоставимый с годовым бюджетом средней африканской республики. А может и какой из республик бывшего СССР, например Молдавии.

Что же до меня — я не испытывал совершенно никаких нравственных мучений по поводу того, что был одной из причин подписания ему смертного приговора. Да и причиной я не был, так, небольшим катализатором. Не считайте меня совсем уж нравственным уродом, который абсолютно безразличен к человеческой жизни, просто род моих занятий не предполагает излишней рефлексии, к тому же я точно знаю, что платить надо за все, что ты делаешь в этой жизни. Вот он и рассчитался полной мерой за сделанное.

Что же до подаренной машины — мне четко указали на мое место. Вот ты, Никифоров, честно нам служишь — и ты имеешь все — деньги, должность и новую машинку. Ах, тебе еще и красивая девочка нравится? Так пусть будет твоим замом, не вопрос. Я так думаю, если я скажу, что мне шале нужно где-нибудь в предгорьях Альп, так мне и его подарят. А если ты, Никифоров начнешь с нами крутить, то получишь сердечный приступ, а то и чего попроще — как вариант пулю в затылок. Выбирать тебе.

И я особо не собираюсь думать о том, что я выберу. Потому что быть сытым и здоровым это всегда лучше, чем бедным и больным. Тем более, что от меня не требуется заниматься чем-то противозаконным. От меня требуется исключительно честность во всем ее многообразии. Честно делать свою работу, честно докладывать о ее результатах и так далее.

В редакцию я прибыл почти полностью убедившим себя в том, что все нормально, и идет так, как и должно идти.

В редакции меня поджидал очередной сюрприз — дама из «Радеона», которая терпеливо ждала меня почти час. Оказывается, что грянул день зарплаты и она привезла нам причитающееся жалование. Ощутив и оценив плотность врученного мне конверта, я окончательно уверился в правильности сделанного выбора.

— А чего в конвертах дают зарплату? Чего не на пластик кидают? — удивился Самошников.

Я было открыл рот, но меня опередила Вика:

— Самошников, ты странный человек. Мы где официально числимся?

— В «Столичном Вестнике» — ответил ей Самошников.

— Правильно. И зарплату мы получаем тут, в ведомости расписываемся. Так с какого тогда «Радеон» будет нам что-то куда-то перечислять? Нет, если ты недоволен, что тебе дают денежку в конверте — ты позвони в «Радеон»…

— И будет еще один некролог — закончил ее фразу Юшков.

— Думай, чего говоришь — тут же пресек его я. — Ты знаешь, что слово — оно не воробей. Оно если выскочит, то сильно нагадить может.

— Я чего? — струхнул Юшков. — Я пошутил, не подумав.

— Думай, с кем и о чем шутишь — веско сказала Вика и посмотрела на меня.

— Правильно — подтвердил я. — Вообще мозги включай иногда. И это ко всем относится. Работать идите, хорош языками молоть.

Я быстренько набросал некролог, доработав присланный текст и разбавив его стандартными штампами, просмотрел статьи моих человекоподобных, отметив что от стадии «головоногие» они плавно приближаются к стадии «прямоходящие» и отправился домой на новой машине.

Ну что сказать про шевроле «Импала»? Это шевроле «Импала». Боюсь так же будут рассуждать и лихие угонщики, которых не остановит ни навороченная сигнализация, ни блатной номер, ни страх уголовного наказания. Поэтому выбросив Вику у своего дома я рванул в сторону недавно открывшейся парковки, где уплатив по прейскуранту, я получил место за номером «101» и чрезвычайно довольный отправился домой. Понимаю, что не самый козырный вариант, но за неимением гербовой, пишут на простой.

Осень уже вступила в свои права, а коммунальные службы еще нет, поэтому хотя уже давным-давно стемнело и наступила ночь, фонари у подъезда так не зажглись. Может, по этой причине, я заметил трех парней, стоящих у моего подъезда, только тогда, когда подошел к нему.

— Ты Никифоров? — спросил один из них.

— Ну и? — ответил ему я и тут же получил удар в солнечное сплетение. Я не успел даже хватануть ртом воздух, как в глазах вспыхнули искры — это мне саданули коленом в лицо и снова пробили в живот.

Дальше все было просто и незамысловато — меня били со всем старанием и усердием и прилежанием. Попинали ногами, потом двое подняли меня и тот, который интересовался — я это или не я — со всей дури саданул мне ногой по причинному месту и слава Богу, что он немного промахнулся. После этого серия коротких ударов по лицу показалась мне легкой щекоткой. Под конец кто-то из них пару раз пнул меня, снова упавшего, ногой по почкам и я услышал:

— Это тебе паскуда, за сестру мою. Я говорил ей — не хороводься ты с ним, но она разве меня слушает?

— Опа, Равиль, гляди чего у него из кармана выпало!

Мне стало интересно, что же у меня выпало из кармана, но глаза не спешили открываться — у кого-то из этих орлов на пальце был перстень и это украшение сорвало мне кожу со лба. Из-за этого кровь лилась мне прямо на органы зрения.

— Бабки, Равиль. Реально, бабки. И много.