Руки вверх, мистер гремлин! - Александр Больных

Александр Больных

Руки вверх, мистер гремлин!

БАННЫЙ, ВОДЯНОЙ И ПРОЧИЕ ДОСТОЙНЫЕ ЛИЧНОСТИ

Печка фыркнула и выбросила через поддувало струю серого дыма, перемешанного с колючими искрами. Дым показался мне каким-то особенно едким и вонючим, я закашлялся, слезы обильно заструились из глаз. Когда я опомнился, пришлось убирать подальше начавшую тлеть бересту — так и пожар устроить не долго. Да, судя по этим мерзким фокусам, банный сдаваться без боя отнюдь не собирался, схватка предстояла нешуточная.

Я осторожно приоткрыл дверь в парную. Тяжко пахнуло горячей сыростью, разогретым смолистым деревом и еще чем-то непонятным. Мне показалось, что я услышал злорадный тоненький смешок. Или не показалось? Беси любят позлорадствовать… Да, точно. Пришел. Явился, голубчик! Я торопливо швырнул внутрь новенькую мочалку и кусочек мыла. Если только он соблазнится — а какой банный устоит перед подобной приманкой? — он в моих руках. Вот тогда мы потолкуем.

Я захлопнул дверь и прислушался. Из парной не долетало ни звука. Странно. Ведь если банный попадется в ловушку, то баня должна заходить ходуном, затрястись. Ведь он будет стараться вырваться, разбушуется, рассвирепеет… Нет, определенно ничего не слышно. Набравшись духу, ведь даже колдун-профессионал не каждый день сталкивается лицом к лицу с бесями, я подхватил шайку с заговоренной водой и решительно бросился на супротивника.

Внутри парной абсолютно ничего не было видно. Я немного перестарался, поддавая пару, и в горячих клубах невозможно было различить и собственную руку.

— Эй, выходи! — громко крикнул я.

Ответом было только потрескивание дров в печке да бульканье воды в котле.

— Выходи… — уже менее уверенно предложил я.

Снова молчание.

Я двинулся к полку, ведь всем известно, что банный предпочитает прятаться именно под ним. Но сослепу наступил на подброшенный мною же кусок мыла… Шайка с грохотом полетела в одну сторону, сам я с неменьшим шумом — в другую. Драгоценная заговоренная вода с веселым бульканьем вытекала в щели между половицами. А ведь мне стоило таких трудов достать ее. Но и это была не самая крупная из неприятностей. Оказалось, что я с размаха уселся на собственную мочалку. Да-с.

Я попытался было встать. Напрасно. Клей был приготовлен на совесть, и мочалку я им пропитал старательно. Ведь охота шла не на кого-то из мелких пакостников, нет. На самого банного! Промашки нельзя было допустить, и я потрудился на славу… Зато теперь приклеился к полу намертво. Охотник попался в собственный капкан. Мне снова на мгновение показалось, будто я слышу злорадный смешок. Так и есть! Подловил, змей.

Зарычав от злости, я снова попытался подняться. Снова клей оказался сильнее. Штаны тоже попались некстати прочные: они только затрещали, но не поддались. Я рванулся раз, другой — попусту. А ведь нужно торопиться. Еще немного — и клей пропитает штаны насквозь. Тогда я буду обречен вечно сидеть на полу заброшенной деревенской бани. Кричать бесполезно, на помощь не придет никто. И спустя века археологи будут тщетно гадать над тайной приклеенного скелета.

Эта жуткая мысль придала мне силы, и я, разорвав пояс, вылетел из приклеенных к полу штанов. Если вы полагаете, что это легко было сделать — попытайтесь сами. Всякая охота смеяться над моими злоключениями пропадет моментально.

Я перепуганно озирался, с компьютерной скоростью просчитывая варианты. Схватка еще не закончилась, мне нужно убедить банного, что я растерялся, впал в панику и готов сдаться на милость победителя. На самом деле я сжимал заранее положенный в карман рубашки пакетик с толченым корнем мандрагоры. Как только он появится, я своего шанса не упущу.

Дверь парной тихонько заскрипела. Я лихорадочно рванул заветный пакетик. Затрещал плохо пришитый карман, и с влажным теплым паром смешалось едкое серое облачко. Послышался чей-то сдавленный вопль, смачное ругательство. Судя по голосу, это был не банный. Кого же тогда черти принесли? Я таращился в белую клубящуюся пелену, пытаясь если не увидеть, то хотя бы угадать, кто там прячется. В предбаннике грузно затопотали. Я поднял оброненную шайку и с криком — для устрашения врага и собственного ободрения — запустил ею в дверь. Шайка с грохотом ударилась о притолоку, обручи лопнули, доски так и брызнули в стороны. Промах! Зато я в ответ получил несильный, но очень меткий удар под дых. Из белесой шевелящейся стены словно молния вылетел кулак, и я распростерся на мокрых досках, едва не улетев под потолок. Причем такое уж мое черное счастье — конечно я попал аккуратно на клейкую мочалку.

— Кто тут? — глухо прозвучало из предбанника.

— Я-я… — глухо выдохнулось из моего рта.

— Кто «я»? — У спрашивающего, похоже, был кошачий слух, если он сумело различить мое еле слышное сипение.

— Петя Иванов.

— Он! — обрадовались в предбаннике. — Нам правильно сообщили, где вас искать. Выходите.

— Не могу, — отказался я.

— Это почему? — в вопросе прозвучала некоторая грозность.

— Приклеился, — скрывать что-либо не имело смысла.

— Как так?

— Зайдите и сами увидите.

В предбаннике зашушукались. Кажется, мой фокус с мандрагорой их немного напугал. Черные силы определенно меня остерегались! А что, я такой…

— Хорошо, мы сейчас зайдем. Только вы не швыряйтесь больше этой пакостью.

Я прав!

— Это мы еще посмотрим, — неопределенно пообещал я, делая хорошую мину при плохой игре. Бесям ни на секунду нельзя показывать свою слабость. Сожрут.

— Тогда оставайтесь, где лежите, — ехидно ответили мне.

Проклятье! Они все знали. Выбора у меня не оставалось никакого, и я решил капитулировать.

— Жду.

Дверь снова зловеще заскрипела, и из клубов пара материализовалась атлетически сложенная фигура в безукоризненном костюме. Ботинки фигуры были надраены до зеркального блеска, даже галстук был повязан. Это в бане! Странно, ни на кого из бесей фигура не походила.

— Прошу вас следовать за мной, — слегка поклонился пришелец.

— С великой радостью сделал бы это, если бы мог.

— Простите?

Я быстро объяснил ситуацию, по возможности не нанося большого ущерба собственному самолюбию. Ведь любое событие можно описать по-разному. И сразу обнаружилось, что помимо вежливости незнакомец обладает массой прочих достоинств. Я видел это своими глазами, иначе ни за что не поверил бы. Голыми руками он разломал толстые доски пола после того как выяснилось, что даже с чужой помощью мне встать не удается. Два сокрушительных удара ребром ладони превратили доску в кучку трухи. Ну и зрелище…

— Очень вам признателен.