Игнач Крест - Марианна Федорова

Георгий Борисович Федоров

Марианна Григорьевна Федорова

ИГНАЧ КРЕСТ

Исторический роман

Художник А. Вальдман

ОГЛАВЛЕНИЕ:

Глава I. Рыбалка на Ловати

Глава II. Владычный двор

Глава III. Совет Господы

Глава IV. Рыцарь и гончар

Глава V. Вече

Глава VI. «Крылатые и бессмертные»

Глава VII. Игнатовка

Глава VIII. Весеннее новогодие

Глава IX. Дорога на Торжок

Глава X. Субэдэй

Глава XI. «Славен будет град сей средь всех градов русских…»

Глава XII. Златотканые

Глава XIII. Ярослав Всеволодович

Глава XIV. Князь Андрей и Ксюша

Глава XV. Плен

Глава XVI. Гонец великого хана

Глава XVII. Спасение Александры

Глава XVIII. Свадьба

Глава XIX. Пятицветная птица

Глава XX. Праздник

Глава I

Был погожий февральский день 1238 года от Рождества Христова, или, как считали тогда на Руси, лета 6746-го от сотворения мира. Мороз слегка пощипывал, но солнце уже грело, вызывая желание подставить лицо под его яркие лучи. Впрочем, маленькой группе людей, работавшей на льду у низкого берега Ловати, было не до того. С первого взгляда их можно было принять за родичей. Двое были высоки ростом, русоволосы и голубоглазы, с малиновым румянцем, особенно заметным на еще по-зимнему белой коже. Они одновременно с громким уханьем ударяли пешнями* лед, пробивая колодчики*. Лед трескался и разлетался сверкающими серебристыми осколками, открывая темные пятна густой холодной воды.

* П е ш н я - тяжелый лом на деревянной рукоятке, которым долбят лед, мерзлую землю.

* К о л о д ч и к - узкий маленький колодец, лунка.

Невдалеке столь же белокурая и синеокая боярышня* Александра, распахнув соболий кожух, крытый тяжелым зеленым сукном, сбросила прямо на снег нарядную шапку с меховой оторочкой и тоже била по льду пешней, делая прорубь. Светло-русая коса, заплетенная низко на затылке, вздрагивала при каждом ударе. Целая вереница таких колодчиков, расположенных на расстоянии десяти - пятнадцати шагов друг от друга, уже тянулась вдоль берега Ловати. Рядом присел на корточки узколицый худощавый юноша - чернец* Юрьева монастыря Афанасий. Он изредка поглядывал из-под надвинутого низко на лоб черного клобука*. Подобрав полы рясы, он насаживал живцов на большие крючки, прикрепленные к толстой короткой леске короткого же тяжелого удилища. Водил его рукой* в этом важном деле небольшого роста юркий мужичок с обветренным лицом, коротким прямым носом и глубокими морщинами, причудливо пересекавшими лоб и щеки, исчезая в седой бороде, как тропинки в густом лесу. Обут он был в меховые сапоги из оленьих шкур, раздобытых им у далеких поморов в полуночных землях. Перехватив взгляды, которые Афанасий исподлобья бросал на боярышню, и хитро прищурив свои выбеленные солнцем голубые глаза, правда уже не такие яркие, как у двух его верзил сыновей, Игнат Трефилыч направлял действия инока, стараясь не очень показывать свое превосходство многоопытного рыбака, зато смущая грубоватыми шутками.

* Б о я р ы ш н я (боярична) - незамужняя дочь боярина, как боярич - сын боярина.

* Ч е р н е ц - монах.

* К л о б у к - головной убор в XII - XIII вв. в виде колпака; любая шапка.

* В о д и т ь р у к о й - руководить.

- Понятно… Где сердце лежит, туда и око бежит… - сказал он, слегка понизив голос, чтобы не услышала Александра, но тут же перебил сам себя: - Ну вот, расселся, словно рак на мели! Давай вводи удилище в колодчик, - скомандовал Трефилыч неожиданно высоким голосом. - Осторожно! Наклоняй, вводи под углом! Ишшо!

Когда удилище вместе с живцом и леской уткнулось в дно, Трефилыч закрепил другой его конец во льду большим железным костылем.

Тут же стояли нарядные сани, запряженные парой холеных серых в яблоках лошадей. Боярские холопы Митрофан и Евлампий зашивали в рогожи большими деревянными иглами огромных, похожих на бревна саженных налимов с оливково-зеленым туловищем, испещренным черно-бурыми пятнами, и складывали их в сани. Богатырь Евлампий был чуть ли не на голову выше своего достаточно крупного напарника. В дешевой медвежьей шубе, большой и грузный, он сам походил на медведя, которому тайно поклонялся, как, впрочем, и языческому богу Волосу*, а заодно и христианскому святому Власию, который, говорят, тоже зверей охраняет. Митрофан был значительно моложе Евлампия. С темными бровями вразлет, с зоркими серыми глазами, прикрытыми длинными белесыми ресницами, в ладном кожушке, отороченном белым заячьим мехом, он больше походил на боярского сынка, чем на холопа.

* В о л о с (Велес) - «скотий бог», покровитель домашних животных. Характерно переплетение культа Волоса и св. Власия с почитанием медведя как хозяина животных.

Застоявшиеся лошади стали бить копытами. Тонко зазвенели бубенцы, нашитые на хомутах. Евлампий засыпал в торбы овса и начал подвязывать их к мордам лошадей. Кони поводили агатовыми блестящими глазами, норовя то ли в шутку, то ли всерьез прихватить зубами руку или рукав его шубы. Богатырь только добродушно отмахивался. Подвязав торбы, он сдвинул на затылок высокую шапку и огляделся.

Сильный ветер, бушевавший ночью, только к утру успокоился. Весь снег с реки сдуло начисто, и ее ледяное русло блестело светлой харлужной синевой, как клинок на белоснежной простыне. Черная точка показалась вдали и начала быстро увеличиваться. Вот уже отчетливо стал виден всадник, припавший к шее небольшого, но крепкого вороного коня; заблестели серебряные украшения сбруи и седла, железный шлем. Вскоре послышались сильное хриплое дыхание лошади, стук копыт и глухие удары шпор, которыми верховой торопил и так уже взмыленного жеребца; ярко-красный плащ-корзно* раздувался парусом. Подскакав к саням, он осадил коня, положил руку на ножны слегка изогнутой сабли, усыпанные драгоценными каменьями, и сказал, с трудом переводя дыхание:

* К о р з н о - верхняя одежда в виде короткого плаща, который застегивался на плече.

- Бог в помощь!

- Здравствуй, добрый человек, - ответила за всех Александра, надевая шапку.

Всадник с интересом скосил на нее узкие черные глаза.

- Как лучше проехать в Новгород? - без обиняков спросил он.

- Да так вот по Ловати и поезжай, - махнула рукой Александра. - Выедешь на Ильмень-озеро, а по нему зимник проложен, на другом конце его Волхов и Новгород. А как ты сюда попал? Почему по главной дороге не поехал?

- Нельзя было. Я кружной путь искал. А далеко ли до Новгорода?

- Да верст пятьдесят наших будет.

- Так далеко, - огорчился всадник, пощипывая короткую бородку, полукругом обрамлявшую его скуластое лицо, совсем темное от усталости: щеки ввалились, веки припухли и покраснели.

- Мы сами новгородцы, нам ли не знать, сколько до него верст.

Тогда всадник спешился, присел на край саней, с трудом привалился к передку и сказал:

- О нашествии окаянных слышали?

Александра молча кивнула головой.

- А что полчища кахана Бату уже взяли Рязань, Москву, Суздаль, а потом и Владимир, знаете? Что они убили без числа народа, жену великого князя Юрия и всю его семью, город разрушили, слышали?

- Нет… Не было еще такого слуха…

Афанасий, Евлампий и Митрофан сгрудились около печального вестника. А он тем временем продолжал:

- Они захватили Ярославль, Ростов Великий, Переяславль, Тверь и повернули на Торжок.