Образ жизни - Яков Тублин

Яков Тублин

Образ жизни

Избранные стихотворения и поэмы

Немного о себе

Писать о себе и легко, и трудно. Потому буду по возможности краток, тем более что подробностей моей биографии достаточно в этой книге избранных стихотворений и поэм.

Я родился 13 октября 1935 года в городе Николаеве, что стоит на берегах двух рек — Южного Буга и Ингула. И совсем рядом — Чёрное море.

Порог наш, у которого росла белая акация, выходил на Привозную улицу, где на шестом году жизни меня и застала Война. От неё мы надеялись спастись в Сталинграде. Нашли место!.. Что там было, рассказывать не стоит — это знают все.

Осенью 1942 года нам с мамой чудом удалось вырваться из пекла и добраться до Урала. В 1943 году погиб отец. В Николаев возвратились только в 1949 году.

Окончил Николаевский судостроительный техникум и Одесский государственный университет. Строил корабли, занимался отраслевой наукой. Много ездил по бывшему Союзу Четыре года служил на Балтийском флоте минёром.

Пишу с детства. Первые стихи напечатал в 17 лет. С тех пор печатался в газетах и журналах Москвы, Ленинграда, Киева, Одессы, Николаева и других городов Союза; в многочисленных коллективных поэтических сборниках и антологиях.

Издал три книги стихов: «Каждый день»(1971 г.), «Теплоход» (1979 г.), «Час прилива» (1987 г.). Стихи переводились на украинский, осетинский и другие языки. Дважды был премирован на поэтических конкурсах «Комсомольской правды».

С благодарностью вспоминаю тёплые отзывы о моих стихах Ярослава Смелякова, Сергея Наровчатова, Валентина Катаева и особенно Аделины Адалис.

С 1991 года живу в Израиле, в древнем и молодом городе Ашкелоне, на берегу Средиземного моря. Много путешествовал по странам Европы, побывал в США. Новый этап жизни — новые впечатления, ощущения, мысли.

Но и прошлое, тем не менее не отпускает.

В настоящую книгу вошли избранные стихи последних полутора десятилетий, стихи прошлых лет, включённые и не включённые в ранее изданные книги, и две поэмы, опубликованные на Украине и в Израиле.

Понимая, что стихи, по большей части, — дело личное, надеюсь всё же, что Читателю хоть в какой-то мере будет интересен мой «Образ жизни».

Яков Тублин апрель 2007 г.

После исхода

1991–2007 годы

* * *

Тронулась, и отошла навсегдаЭта земля.Как душа, отлетела.Первую родину покидать —Горькое дело.

Небезразлично и не всё равно,Кто его знает —Где больше покоя?Небо едино и солнце одно,Но — другое.

То ли темнеет, то ли блеститМоре внизу.И какая-то птицаВстречная обратно летит,Пересекая без визы границу.

Туча набухла, до края дойдя,Небо на две половинки распалось.Новое солнышко улыбалосьСквозь слёзы дождя.

Мост

Детям и внукам моим

Стынет апельсиновая роща,Небеса февральские темны.Думаю: «А может, было б прощеНе менять ни жизни, ни страны?»

Позади российские просторы,Украины степи и поля.Годы. Годы счастья и позора,Ближних предков горькая земля.

Что ж меня подвигнуло оставитьЭту землю и сюда лететь?Кто меня осмелится ославить,Что я выбрал место умереть?

Только помирать как будто раноПод таким приветным небом мне,В этой, для меня пока что странной,Иудейской вечной стороне.

Кипяток крикливого ивритаОбжигает слух, но я молчу.Разве мова[1] прежняя забыта?Разве я забыть её хочу?

Но не запою и не заплачу:Не за что и некого винить.Сам решил судьбу переиначить,Сам решил я жизнь переменить.

Это всё — нелёгкая наука,Это — нешутейная игра:Мост построить для детей и внуков —Гешер[2] в этот Богом данный край.

Да хранят их здесь, под светлым флагомДоброта, любовь и красота —Даже пусть костьми навечно лягуПри постройке этого моста.

* * *

Голубое рассветно-холодное пламяТак сияет, что нет ни мелодий, ни слов.Изумрудно-отчётливо смотрится пальмаЗдесь — на фоне высоких и белых домов.

Постою, помолчу, но недолго, немного,На рассвет полюбуюсь из-под руки.Просыпается старая синагога,Муэдзину крикливому вопреки.

Я стою, ошарашенный и потрясённый,Посреди апельсиновой ворожбы,Где на древнем иврите картавят вороныИ на идиш чирикают воробьи.

Чайки смело взлетают с высокого молаИ сливаются с облаком вдалеке.А волна Средиземного тёплого моряНе стесняется петь на родном языке.

* * *

Нет, душа не виноватаВ том, что на сердце слеза.В эту ночь перед ШабатомОтпустило тормоза.

Напустил я в комнату озона —Хватит мне теперь на целый день.Сердца моего штрафная зонаНа душу отбрасывает тень.

И пусть катится слеза —Отпустило тормоза.

Нет, душа не виноватаВ эту ночь перед Шабатом,Что не спит она, не спит,А телегою скрипит.

Отпустило тормоза —И пусть катится слеза…

В Иудейской пустыне

Как долго и трудноЯ шёл к Иудейской пустыне.Мой след затерялся,И здесь к рассвету простынет.

Карельские сосны, озёра,Украинский тополь…Я вдоволь и всластьНасмотрелся, испил и протопал.

Дышал вашим воздухом,Жил вашей болью и верой —И вот я на склоне стою,Перед рыжей пещерой.

А в Мёртвое море, как соль,Оседает и эта минута.Я не виноват,Что родился в долине Галута.

За всё заплатил я сполна,И не требую сдачи.Я в центре пустыни стою,Не молюсь и не плачу.

О чём попросить,Если я не умею молиться?Оазис внизу —Там, в тени, подадут мне напиться.

Чего ещё надо,Чтоб выйти опять на дорогу!У Бога не просят,А благодарят только Бога.

За серо-зелёное мореПод куполом синим,За то, что стоюПосреди Иудейской пустыни.

За то, что Исход —Хоть и поздно — всё же случился;Что жив до сих пор,Не разбился, не спился.

Особо за то,Что, ни слова молитвы не зная,Уже я, по сути, допущенВ приёмную Рая.

Мне так на душеНе бывало спокойно доныне,Как в этих невзрачных горахИудейской пустыни.

Слияние

Уже и смех, и слёзыОстались позади —Сибирские морозы,Балтийские дожди.

И местные евреиНам говорят: «Смотри,Как медленно светлеетИзраиль изнутри.»

Движенье и слиянье —Великий «никайон»[3].Уже его сияньеВидать со всех сторон.

Мы «пашем» с интересомС утра и до утра.Совсем другая пьесаЗдесь шла ещё вчера.

Мы стали выше ростом —Совсем иной полёт.А завтра на подмосткахДругой спектакль пойдёт.

Ашкелону

Путь земной закончить дай мне силы,На последний выдох и поклон,Скромный, незатейливый и милый,Иудейский город Ашкелон.

Мой просторный, молодой и древний,Дай мне ничего и дай всего,Ты — моя родимая деревня,И столица сердца моего.

Дай ещё мне дюжину апрелей,И хотя бы столько октябрей.Вряд ли так тебя ещё воспелиБескорыстнее или добрей.

Поклоняюсь якорю и флагуЗдесь, где волны ласково поют.В землю я твою, наверно, лягу,Мой причал последний и приют.

Научился смерти не боятьсяЯ у этой голубой воды.На твоём песке запечатлятсяПусть мои последние следы.

Я грустить не буду о разлуке,Потому как подавать мне весть,Я надеюсь, будут внуки —Внуки, народившиеся здесь.

* * *