Образ жизни - Яков Тублин

Из американского блокнота

Просыпайся, Америка!

Как же это, друзья, получается:Я, считая, все пальцы загну.Но, когда Тель-Авив просыпается,То Нью-Йорк лишь отходит ко сну.

Так охота, попив утром кофию,«Бокер тов»[9] прокричать в телефон.Но зачем вам моя философия? —Над Америкой темень и сон.

Прёт волна с европейского берега,Воет ветер, как дьявол в трубе.Просыпайся скорее, Америка! —Мы такое расскажем тебе.

Здесь, покуда тебе отдыхалось —Нашей общей свободы оплот, —Мы такого уже нахлебались —Всё с Востока, с Востока идёт.

Разве ты позабыла: Восток —Нашей веры и вашей исток.Ведь на хлебе Востока возросЭтот мальчик, который — Христос.

После 11 сентября 2001 года

Над Гудзоном воздух горькийПод великим звёздным флагом.Призадумались в Нью-Йорке,В Вашингтоне и в Чикаго.

Даже, если ты летишьНа Лас-Вегас — развлекаться,В аэропорту — стриптиз:Заставляют раздеваться.

Лучиком проткнет меня,И просветят всё — до точки:Даже слышно, как звенятВсе застёжки и крючочки.

Гвоздиком прибит каблук —Гвоздик может быть оружьем.Это тоже лишний звук,Подозрительный, ненужный.

До чего обманчив видВсех, когда в умах разруха!Может, террорист-бандит —Эта, в чепчике, старуха.

Истина всегда во тьме —Голубем глядится кобра.Как узнаешь, что в умеЮноши с улыбкой доброй.

…В самолёте стюардессаУгощает свежей прессой.Нефть, газопровод, эмбарго —Мне ни холодно, ни жарко:Всё — газетная фигня.Может, вся эта фигняЦелит именно в меня.

Встреча с братом в Чикаго

Ах, как ты залетелДалёко-далеко,Любимый младший брат,Двоюродно-родимый!

Как дышится светло,Как пишется легко,Когда под боком ты,Живой и невредимый!

Зачем же и кудаСобрался и удрал?Но память — есть душиВрачующее средство.

Чтоб снова воскреситьИ Волгу, и Урал,И тёплый Южный Буг,И золотое детство.

Фалеевской пройти,Запрыгнуть на трамвайВ трусах и босикомИ укатить к яхт-клубу.

Давай, мой младший брат,Ещё повспоминайАкации в цветуИ заводские трубы.

Ты спать не торопись,Ты посиди со мной,И расскажи ещё,Как шлялись по бульвару,

Гоняли старый мячПо улице Сенной,Как прорывались мыВ кинотеатр старый.

Да, мы давно уже,Мой младший брат, — не те,Болтаемся сейчасВ хвосте обоза.

И так смеёмся мыДо колик в животеНад юностью своей,Что аж сверкают слёзы.

Прогулка по дождю

Ольге В.

Погуляю с сестрой но дождю.Постою, покурю, подожду,Никуда, ни за чем не спеша.Пусть поплачет от счастья душа.

Как под дождиком тополь красив!Слава Богу, что я ещё жив,Слава Богу — в тоске не сгорел!И почти ещё, кажется, цел…

Слава Богу! Жене! И сестре,Что по этой осенней поре,По октябрьской, золотой,Я гуляю, почти молодой!

Это утро.И дождик.И лес.Будто умер —И тут же воскрес.

Германия

Встреча с другом

Это было, как в кинокартине,Где сюжет играется вдвоём.Прилетел во Франкфурт…Друг старинныйТам встречал меня погожим днём.

Лес осенний с золотистой гривыСтряхивал листву.— Как житуха?— Главное, что живы —Ты живой и я ещё живу.

— Как житуха, друг родной Илюха?Я тебя увидеть захотел.— Столько лет — ни слуху и ни духу!— А сегодня взял и прилетел.

Два часа, как пять минут, до Кёльна —И одни воспоминанья сплошь.— Ну, теперь выкладывай застольно,Как ты здесь, в Германии, живёшь.

Старый друг из молодости ранней,Говори давай, не умолкай.Ну а я тебе — про свой Израиль.Ты пока по третьей наливай.

Жаль нет с нами некоторых прочих,Тех, кого уже обнять нельзя.Пьём и вспоминаем, и хохочем —Так, что даже катится слеза.

* * *

Илье Бортнику

Рейн течёт, как медленная проза,Чайки отдыхают на песке.Что-то шепчет белая берёзаНа своём немецком языке.Хорошо, что тучи сносит к югу:Можно прогуляться без зонтов,От души наговориться с другом —Вспомнить и про это и про то.Но попалась лестница крутая —Надо постоять и покурить.Посмотреть, как клёны облетают,Красный лист осиновый горит.Это, видно, Бог назначил встречуНам с тобою здесь — на Рейн-реке,Чтобы посреди немецкой речиПомолчать на русском языке.Примем пару раз по малой дозе,Пивом кёльнским это всё запьём.И тогда мы, может быть, берёзуНа немецком языке поймём.

Осень в Кёльне

Как аккуратно подстрижен газон,Кустики — в полном порядочке.Деду — за восемьдесят. ОнПрисел отдохнуть на зелёной лавочке.

Наверное, это правнук его —С красным ведёрком и жёлтым мячиком.…Лет шестьдесят тому всегоЯ был примерно таким же мальчиком.

Тоже осень была тогда —Под Сталинградом.А ну его!Мне не надо туда.Даже в мыслях —И то не надо.

Не этот лив сорок второмполивал меняГорячим железом?!Боже! Какая, однако, фигняВ голову лезет…

В Трире

Рейн-Вестфалия намного шире,Чем Израиль —Ясно и для нас.Оказались нынче в полденьВ Трире,Где родился классик Карл Маркс.

Кем-то он недолго здесь работал,Пил вино, бывало, целый день.И со службы выгнан был за что-то.Кажется, за почерк и за лень.

«Капитал» писал,Служанок портил,Очень не любил рабочий класс.Но зато любил он —Выкрест чёртов —Всех учить,Особо рьяно — нас.

И марксизм этот мы зубрили —Всё, что он нам в книжках написал.До чего ж послушными мы были.Что ж ты, Карла, пудрил нам мозги…

По дорогам римских легионов

Я проехал тыщу перегонов,Лишь столбы мелькали на пути.По дорогам римских легионовНынче в осень повезло пройти.

Что-то вечер наступает рано:Только шесть, но опустилась тьма.Видно всех дорог ОктавианаНе успеть пройти —Грядёт зима.

Мы катастрофически стареем —Не объять все горы и моря.Ах ты Рейн, русалка Лорелея,Жизнь предзакатная моя!

Завтра вновь наступит вечер ранний,А за ним большая ночь придёт.Не успеть увидеть всех германийПо причине шахматной —Цейтнот…

* * *

Ива старая свесила косыВ Дюссельдорфе, над тихим прудом,Задаю себе сотню вопросов —И всего два ответа потом.

Вот трамвай,Вот базарная площадь,Вот роскошный какой-то пассаж.Нам, ребята, чего бы попроще —Всё красиво,Но город не наш.

До свиданья!Живите счастливо.Глохнут уши,Устали глаза.Наливай дюссельдорфского пива,Подскажи, как пройти на вокзал.

* * *