Суккуб - Дарья Еремина

Дарья Еремина

СУККУБ

Выслушайте меня. Вам не надо отвечать мне — только услышать. Я наношу Вам рану прямо в сердце, в сердце Вашей веры, Вашего дела, Вашего тела, Вашего сердца.

Особо бурный интерес к нам возник в XII веке. В первую очередь это было связано с Крестовыми походами. Но и до того времени тема блуждала из уст в уста в форме сказаний, поверий и легенд. Не обошло нас своим высоким вниманием и Святое писание.

Мы привлекали внимание на собраниях, на игрищах, на войнах. Мы услаждали взгляды и вызывали желание из века в век. Мы вызывали страсть женатых и чистых, юношей и стариков, воинов и монахов. И многие делали вид, что избегают нас. Потому что плотское желание, прорывающее все границы, все рамки, все устои и все каноны — есть грех.

Мы разжигали желание и использовали его в качестве энергии на то, что иногда называли чудом. Но лишь неприглядная сторона нашей деятельности доступна обывателю. Лишь ее канон без смущения выставляет напоказ. О том, что мы — костыль истории, гарант выживания, спасители и регуляторы — знают единицы.

Случалось, мы проживали свой век невинными девами.

Находя же любовь, мы могли потерять ее так же, как и любая другая женщина. В этом мы схожи. В этом, и многом другом, что не касается чистой, незамутненной, невысказанной мысли. Желания. Силы. Власти.

Часть первая. УРОД

1

Весна 2005.

Я сидела на кушетке в кабинете маммолога. Ощупав обе груди, он сжал сосок и посмотрел в глаза.

Это врач, сказала я себе. Это врач. Мне пришлось повторить себе это несколько раз. Это врач. Это не молодой мужчина, что дернул меня за сосок. Это врач.

— Насколько у вас регулярна половая жизнь?

Даже если бы в это время на улице что-нибудь взорвалось, я не посмела бы встать или отвести взгляда или, даже, вздрогнуть. Я чувствовала, как холодно тут. Я уже надела лифчик и футболку, но согреться не могла.

— С какой регулярностью…?

Я попыталась остановить вопрос, дернув головой. Врач меня спрашивает, как часто я трахаюсь? У меня, двадцатилетней девушки врач-маммолог спрашивает, насколько часто я занимаюсь сексом? Я почувствовала судорогу гортани и наклонила голову вбок, растягивая мышцы. К этому я уже привыкла.

— У вас небольшая мастопатия. Совершенно не стоит беспокойства. До тех пор, пока не будет каких-либо болей, не думайте о ней. Зачастую она рассасывается, если наладить свою половую жизнь. Нередко исчезает совсем после родов.

— Вы ничего мне не пропишите?

— Пропишу. — Кивнул он, не отрывая взгляда от заполняемой карточки. — Наладьте свою половую жизнь.

Я сидела и не верила. Я не могу наладить свою половую жизнь. Что это вообще значит? Как часто я должна трахаться, чтобы у меня не развилась серьезная болезнь? Ты врач или кто? Кто тебя вообще сюда посадил?

— Вы можете идти. — Поднял он взгляд. Я не могла сдвинуться с места. Сидела и давила, давила, давила его взглядом. У него плющился нос, на подбородке и лбу появились белые пятна, как будто он прижался лицом к стеклу. — Вы можете идти. — Повторил он, не меняясь ни в лице, ни в тоне.

Встав, я быстро вышла из кабинета.

Я девственница.

Я никогда и ни с кем не спала.

Я не нашла того, кому могла бы это позволить. Дотронутся до меня. Хотя бы дотронуться…

Наладьте свою половую жизнь.

Он был как все они. Кто подбирает слюни, когда я прохожу. Я начала бояться их. Они больше не должны. Хотеть. Меня. Это слишком опасно.

Ведь он обязан был прописать лекарства. Как все врачи. Все можно вылечить лекарствами. Я не верю, что нужно с кем-то спать, чтобы вылечить «небольшую» мастопатию.

Я остановилась в коридоре, на половину заполненном женщинами. Если я вернусь к нему и скажу, что я не хочу пока ни с кем спать? То есть… Хочу, но не нашла.

Я стояла и слушала, как сердце бьется и бьется об грудь с маленькой, не опасной мастопатией. Совсем маленькой… И что…

Он скажет: Я могу вам чем-то помочь?

Я скажу: Да. Вы можете…

Наверно, он усмехнется. Я бы усмехнулась. Когда свело горло, я повела шеей. Это началось с год назад. Наверно, стоило сходить к врачу. И он тоже скажет…

Он скажет: Чтобы глотку не сводило…

Сжав кулаки, я продолжила делать шаги к выходу. Еще два тяжелых шага, стук-стук-стук. Еще несколько отдающихся в висках шагов. Ладони сжаты в кулаки.

Тогда мне было страшно. Потому что я не хотела ни с кем спать. Я не хотела начинать какие-то отношения с парнем, которого не люблю. Который априори не достоин трахнуть меня.

Это гормоны. Я ведь могу с этим справиться сама? Ведь не обязательно нужен мужчина, чтобы вплеснуть мне в кровь чуточку прогестерона? Вплескивать регулярно…

2

В институтской библиотеке я сидела за казенным компьютером и пыталась найти выход. Простой и доступный мне выход без вмешательства кого-то со стороны.

— Я пошла, до завтра. — Послышался уставший женский голос за спиной.

В электронной аптеке нашла лекарства от «маленькой» мастопатии и смотрела на цены. Читала. Смотрела на цены… Снова читала.

— Эй, урод, есть дело. — Прозвучал низкий мужской голос за спиной.

Если я буду тратить столько на лекарства, которые мне не прописали… Возможно, я зря паникую? Не всегда же я буду одна. Она сама может рассосаться.

— Кусок. — Ответил высокий и резкий мужской голос за спиной.

У меня есть средства к существованию. Бабушка кладет на книжку арендную плату за квартиру в Самаре. Они с дедом живут в деревне. Но нужно будет взять еще больше работы. Устроится в офис.

Но я хотела спокойно доучиться. Взять все, что могу взять.

Я обернулась посмотреть на урода.

У меня и так не всегда получается занять комп, я не успеваю…

Урод сидел за партой сзади. Как всегда один. Как всегда — занят. Что-то записывает, читает, записывает, ищет… и снова по циклу.

Маммолог спросил, насколько у меня регулярная половая жизнь.

После моего молчания казалось, что он спросит, есть ли в моей жизни хоть что-то регулярное.

Я не могла ответить, что у меня вообще нет половой жизни.

Но я могла ответить, что у меня есть что-то регулярное. Дни рождения и месячные. Каждый год в один и тот же день «весны и труда». Каждый месяц… Что-то есть регулярное до такой степени, что позволяло взять себя в руки. Старение и отторжение слизистой оболочки матки, сопровождаемое кровотечением. Я старею и кровоточу. Мы все стареем и кровоточим. И ничего регулярнее этого старения с кровотечением быть не может. Потом остается лишь старение…