Флёр юности - Александра Окатова

Александра Окатова

«Флёр юности»

Сборник рассказов

Окончила Институт инженеров геодезии, аэрофотосъёмки и картографии с красным дипломом. Работала в производственном картосоставительском объединении «Картография» составителем географических карт, редактором, начальником отдела. С 1996 по 2005 год была главным редактором частного издательства «Дизайн. Информация. Картография». С её участием вышли в свет научные и учебные атласы: «Атлас мира. Европа», «Историко-культурный Атлас Коми», «Историко-культурный Атлас Бурятии», школьные географические атласы, «Большой Атлас России». В 2006 году резко поменяла жизнь: вступила в Творческое объединение современных художников.

Пишет рассказы и сказки с лёгким привкусом философии.

В 2013 году вышли книги: «Недоступная принцесса» и «Принц на горошине», сборник стихов «Опавшие листья».

В 2014 году окончила Высшие литературные курсы им. И. А. Бунина. Член Союза писателей России и член Интернационального союза писателей.

В 2014 году в серии «Современники и классики» вышла её книга «Мир на границе миров», а в 2015 году Александра Окатова стала лауреатом Московской премии в номинации фантастика (имени Михаила Булгакова). Новелла «Демон-хранитель» опубликована в сборнике «Пять уникальных писателей», а три рассказа вошли в сборник МТА-5, и Александра Окатова стала победителем Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике» в номинации «Фаворит». Награждена медалью Московской литературной премии и медалью имени Адама Мицкевича. В серии «Сергей Лукьяненко представляет автора» готовится к выпуску книга Александры Окатовой «Королева ночи».

Вышел месяц из тумана

В Королевстве Пламенеющих Клёнов на вечерней заре была объявлена очередная казнь через повешение. Ни одного вечера не было, чтобы кому-то не привели приговор в исполнение на площади перед королевским дворцом. Опять кто-то проговорился и произнёс запрещенные слова. Эти слова были знакомы всем жителям королевства. Правда, кара ожидала только лиц мужского пола, произнесших эти слова. Женской половине ничего не грозило: и женщины, и девочки могли безнаказанно говорить их, не опасаясь смертной казни. Матери со времени колыбельных песен, с младых ногтей, внушали своим сыновьям, что под страхом смерти юноши и мужчины не могли, не должны говорить: «Ну-что-ты-боишься-я-же-с-тобой». Вот такие странные законы были в этом Королевстве Пламенеющих Клёнов.

Название королевства было очень красивое, а главное, верное. Клёны были поистине королевскими, а само королевство – кленовым. В пору листопада, начиная с декады «красных клёнов», в продолжение декады «белых мух» и по декаду «тонкого льда» вся равнина была как будто охвачена огнём. В это время года было принято справлять свадьбы. Каждый день четыре-пять воздушных шаров, в корзинах которых рассаживались молодожёны со свидетелями и королевскими судьями, регистрировавшими брак, медленно поднимались и плавно проплывали над бушующим прохладным пламенем кленовых рощ. Куртины клёнов выглядели как упавшие на поля багровые закатные облака, от которых отставали или забегали вперед отдельные потерявшиеся клёны.

Королевство было небольшое, всего-то пять деревенек, расположенных на равнине, ограниченной с одной стороны горами, сложенными смятыми в плавные складки песчаниками, с другой стороны – крутым обрывом. Плато, на котором располагалось королевство, большим треугольным языком вклинивалось между горами и обрывом, а начиналось королевство за рекой, а моста не было.

С незапамятных времен по законам королевства под запретом были не только слова «Ну-что-ты-боишься-я-же-с-тобой», но и мосты, их изображения, включая художественные, а также чертежи частей и конструкций мостов, вкупе с ними – все работы по их возведению. Поэтому единственной переправой служили канаты, переброшенные с одного берега на другой, канаты приводились в движение посредством мельничных колес, а они, в свою очередь, водами реки Кленовки. Последний раз канаты меняли лет сто назад, и толстые их жилы за это время перетерлись, а неделю назад канат не выдержал и лопнул. Люди, которые находились в трех лодках, пристегнутых цепями к кольцам, закреплённым на канатах, не спаслись. Погибли пять женщин, трое мужчин и семеро детей. Уже семь дней после несчастного случая переправа не работала.

Королева объявила конкурс на лучший способ восстановления переправы, так как давно уже не было живых свидетелей, которые могли бы рассказать детали такого сложного дела. Выиграл конкурс молодой инженер, который предложил заменить ядро королевской пушки гарпуном и с его помощью вонзить канат в дуб на берегу соседей. Проект оказался удачным, тренировочные стрельбы показали, что наибольшее расстояние, на которое удалось послать гарпун, составляет до четверти мили, этого хватит для ремонта переправы: с королевского берега можно было попытаться выстрелить в направлении соседнего Королевства Коренных Дубов.

Молодой инженер в присутствии королевы руководил работами. Он ей понравился с первого взгляда: несмотря на прохладу месяца Красных Кленов, своим раскрасневшимся лицом он напоминал ей молодой клён, одинокий, стройный и непокорный; она опустила глаза, чтобы никто не заметил, как сильно он ей нравится. Она с удовольствием наблюдала, как он в расстёгнутой рубашке (всем холодно, а ему – жарко, и это ей тоже нравилось) толково рассказывал каждому его задачу и от волнения всё время ерошил свои тёмные волнистые волосы, ей захотелось пропустить между пальцами блестящие пряди и провести рукой от высокого лба до макушки и вниз к затылку до крепкой шеи.

– По местааам! – громко скомандовал он. – Товьсь! Пли!

Когда дым от выстрела рассеялся, все громко закричали ураааа! Канат был надёжно закреплён гарпуном на уровне человеческого роста в самом подходящем, в три обхвата, дубе. Запустили мельничное колесо, оно, поскрипывая, набирало ход. Новые канаты, дрогнув, натянулись от напряжения. Первая лодка, в которую пригласили королеву и предоставили честь её сопровождать молодому инженеру, пошла. Пошла вторая с артиллеристами и гарпунерами, и за ней третья, с рабочими. Королевская лодка находилась на середине реки, когда канаты резко дернулись и колесо остановилось:

– Ну что ты боишься, я же с тобой, – услышала она и окаменела.

– Помоги мне, – сказала баба Варя, – осторожно, деточка, бери её под колени.

Я взяла ее за ноги, баба Варя – под мышки, и мы понесли её сначала по заросшей густой траве поймы, где осока острыми-преострыми ножиками, маленькими ножиками резала наши босые ноги, потом эти порезы и царапины будут долго зудеть и чесаться, а потом по дорожке между высоким берегом Кленовки и молоденьким соснячком с редкими деревцами. Потом полем, потом вниз, потом по аэродрому, это так называется, аэродром, на самом деле, просто большое, поросшее низкой ровной травой поле. Говорили, что это вроде запасной аэродром, но я никогда не видела ничего, хоть отдаленно напоминающего летательный аппарат. Весь путь обычно занимает минут сорок пять, но мы тащили её все полтора часа.

Ей повезло, что её прибило к берегу в том месте, где мы с бабулей решили искупаться, и то – я запросила, потому что было так жарко, что мы, наполнив трехлитровый бидончик земляникой и собрав мяту, зверобой и накопав корней калгана, решили пройти берегом речки там, где мы всегда купались, когда ещё мама с папой были живы. Баба Варя старая, ей тяжело нести, и к тому же ей приходится идти спиной, и она не видит, куда идёт, я тоже почти не вижу, куда иду и мне надо угадывать, как ставить ногу, я моложе этой, которую мы несем, ей лет шестнадцать, не больше, мне четырнадцать, мне тоже тяжело, но я очень стараюсь, я настырная, и чем мне тяжелее, тем больше я хочу преодолеть себя, я знаю это за собой. Мне её жалко, я не знаю, как она оказалась на берегу нашей Кленовки, она без сознания, голова разбита, лицо всё в синяках. У неё длинные волосы, густые и красивые, наверное, когда чистые и сухие. В лице ни кровинки. На ней футболка с красно-огненным кленовым листом и чёрные шорты. Цвет футболки трудно определить одним словом, но кленовый лист горит как кровь, шорты в лучшем состоянии, чем футболка.

Мы с бабой Варей живем вдвоём в Москве, а летом – здесь, в деревне Пенья-Коренья, здесь у нас дом, когда-то он был лучшим в деревне, была и церковь, и магазин, и школа, но когда мы купили этот дом, то ничего этого уже не было, из местных остались только Мариванна с сестрой Нюркой, доброй слабоумной, важной, как пятилетняя девочка, и дядя Ильич с женой. Остальные все дачники.

Мариванна относится к нам покровительственно и учит жизни, мы не возражаем. Хорошо, что летом тут много народу.