Двадцать четыре часа - Андрей Костин

Костин Андрей

Двадцать четыре часа

Андрей КОСТИН

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ЧАСА

Он толкнул дверь и вошел в кабинет, привычно втягивая голову в плечи. Поздоровался тихим голосом, стараясь не смотреть сослуживцам в глаза. Подошел к своему столу, который стоял на проходе - самом неудобном месте.

Когда его отдел переехал в это здание, как-то само собой получилось, что ему опять досталось самое неудобное место. А до этого он сидел у окна, на сквозняке. И тогда он все время чихал и кашлял, мучаясь своей неполноценностью, стесняясь мятых носовых платков, болезненно переживая брезгливые взгляды сослуживцев.

Он осторожно отодвинул стул, неуклюже опустился на сидение. Стул предательски скрипнул.

- Северский! - встрепенулся начальник отдела.- Если уж опоздали на семь минут, то не мешайте товарищам работать.

- Да я н-не,- попытался оправдаться он, заикаясь,- н-не виноват. С-стул старый. Всем д-давно поменяли, а м-мне н-нет.

- Любишь ты права качать, Северский,- начальник откинулся назад в мягком крутящемся кресле и обвел взглядом комнату, словно приглашая всех присутствующих принять участие в разговоре.- Права качать любишь, а на работу опаздываешь. Стул ему, видите ли, не тот... Может, мне для тебя свое кресло освободить, а? Хочешь, Северский? В комнате захихикали.

- Ну как, уступить? - начальник с гримасой зубной боли, которая, по его мнению, вероятно, означала ироническую усмешку, вперил взгляд в Северского,или тебе твоего стула чересчур много? А? Отвечай!

- Да...

- Что да? Будешь еще из-за стула скандалы устраивать?

- Я не...

- Я не, я не,- передразнил начальник,- ладно, напишешь объяснительную по поводу опоздания, потом с тобой разберемся. Коллектив разберется, понял? Я не самодур какой-нибудь...

Северский еще глубже втянул голову в плечи.

- Так и быть,- начальник зевнул,- дам тебе шанс исправиться. Сделаешь годовой отчет за Петрову. До конца недели, ясно? Мне Петрова для более квалифицированной работы нужна. Так что ты после работы вечерами посиди и осилишь.

- А он и так все время после работы остается,- громко сказал из своего угла Саша.

- У нас рабочий день ненормированный. И хватит базарить.

Начальник с шумом поднялся и вышел, хлопнув дверью.

- Кофе пошел пить,- констатировал Саша.- Теперь только после обеда заявится.

- А что ему - ему все нипочем,- мечтательно сказал Свидригайло,- будь я племяшом замминистра, я бы и не такое вытворял.

- Как вы можете! Семен Степанович работает, себя не щадит,- вскочила из-за стола Петрова,- а вы... вы просто завистники! - и она выбежала из комнаты.

- Следом побежала.- снова констатировал Саша,- донесет.

- Как пить даст донесет,- подтвердила Яковлева.

- А мне что,- меланхолично глядя в потолок, сказал Свидригайло,- я не пью. на работу не опаздываю. В месткоме состою. Меня без хрена не съешь. Это Северскому бояться надо. Так что, орлы, шефу скажете, я в ВЦСПС поехал. Часам к пяти появлюсь. А то дел у меня сегодня невпроворот.

- Да и мне пора,- поднялся Саша,- приятель покрышки достал, обещал поделиться. А официально - я на завод поехал. Да, Северский, одолжи полсотни?

- У меня только сорок с собой,- встрепенулся он,- хотел после работы забежать ботинки купить. А то мои промокают, весна ведь скоро, слякоть...

- Э-э, милый,- присвистнул Саша,- где ты нонче за сорок рублей ботинки приличные купишь?

- Да мне бы какие-нибудь... лишь бы новые. На дорогие я и до осени не наскребу.

- Ну, какие-нибудь всегда купить успеешь. Только ходить в плохой обуви это себя не уважать. Не умеешь ты экономить, Северский. Черт-те знает как одеваешься. Все не хватает тебе. Ладно, не жмись, давай свои сорок. Будут деньги, отдам. Ты меня знаешь.

Расставаться с деньгами было обидно, он уже предчувствовал, как завтра наденет новые теплые ботинки. Но делать нечего - Саша был единственный, кто изредка заступался за него. И потому Северский считал его своим другом...

- Лешенька,- сказала Яковлева Северскому, когда они остались вдвоем,- у внучки завтра день рождения, мне надо бы подарок ей купить. Так что уж вы посидите здесь один, на звонки поотвечайте. А если меня искать начнут, скажите, только что вышла. Раз вы уж сегодня опоздавший, то прикрывайте отдел. Ладненько?..

Часа в три за дверью послышался неестественный смех Петровой и благодушный бас начальника. Северский инстинктивно втянул голову в плечи.

Петрова сразу же достала из ящика стола сапоги и, поддернув узкую юбку выше колен, оперлась ногой о краешек стула, стала застегивать молнию. Делала она это медленно и аккуратно, словно кроме нее никого в комнате не было. Покончив со вторым сапогом, она выпрямилась, поправила юбку и ленивым протяжным голосом сказала:

- Так я пойду, Семен Степанович? Вы меня отпускаете?

Во время всей этой сцены Северский сидел, опустив глаза. Он знал, что Петрова одна растит ребенка, ребенок часто болеет и она вынуждена постоянно отпрашиваться с работы. Потому что по бюллетеню ей платили пятьдесят процентов, а при ее зарплате это негусто. И ему было жалко эту женщину.

- Иди, лапонька,- начальник задумчиво пожевал губами.- До пятницы я тебя отпускаю. Но чтобы к субботе мой доклад на конференции был готов. Приедешь часам к пяти ко мне на дачу - вместе его просмотрим. Поняла?

- Конечно, Семен Степанович. Но, может, я лучше с утра приеду? Чтобы засветло вернуться? А то у меня Колька темноты боится, а оставить не с кем.

- А ты его приучай. Ты из него мужчину воспитывай,- поучительно сказал Семен Степанович.- Тем более что с утра я не могу. Я после завтрака на лыжах бегаю. Форму держу. Так что договорились - жду в субботу к пяти.

Когда Петрова вышла, начальник заметил, что Северский сидит с опущенными глазами.

- Ты чего,- хохотнул он,- как красна девица потупился? Небось какую пошлятину про нас подумал? Грязный ты человечек. У нее ребенок болеет, вот я и пошел на нарушение закона, отправил работать домой. А в субботу, жертвуя личным временем, эту работу проверять буду. Понял?

- Да я ничего и не подумал...

- Не подумал?.. Верю. Знаю, тут про меня всякое трепят. И что дядя меня за собой тащит, и что работы... Ну, в общем, всякое такое. А ты, мне кажется, парень серьезный, ситуацию понимаешь... Если бы ты не был таким тюкнутым, может, и замом бы я тебя сделал.

Начальник посмотрел на апатичное лицо Северского.

- Странный ты все-таки,- наконец сказал он,- что у тебя на уме-то все время? Да-а, чужая душа - потемки... Куда все разбежались?

Северский объяснил, как научили.

- Знаю я их,- начальник покрутил головой,- знаю я их уважительные причины. Придется, видно, за дисциплину браться. Нет, слушай, о чем ты все время думаешь?