Томас де Квинси - повествователь, эссеист, критик - Н Дьяконова

Дьяконова Н Я

Томас де Квинси - повествователь, эссеист, критик

Н. Я. Дьяконова

ТОМАС ДЕ КВИНСИ - ПОВЕСТВОВАТЕЛЬ, ЭССЕИСТ, КРИТИК

(1783-1859)

В истории английской литературы нет писателей, так много сделавших для будущих исследователей, как Томас Де Квинси. Мало того, что последние годы жизни он посвятил собиранию, систематизированию и публикации своих произведений, разбросанных в многочисленных "толстых" журналах 1820-1850-х годов и снабдил их необъятным, чрезвычайно эрудированным комментарием; самоаналитические оценки автора помогают читателю осмыслить черты и особенности его поразительной личности, неизменно проявляющиеся во всем, что он писал, помогают составить представление об истории его длинной жизни, о развитии его мировоззрения и таланта.

Томас Де Квинси родился в интеллигентной и состоятельной семье - отец его был коммерсантом - и получил тщательное воспитание и образование. В раннем детстве (1793) мальчик осиротел. Всю жизнь он помнил, как вместе с домашними ждал возвращения отца, ждал веселого звона колокольчиков и конского топота, а увидел неузнаваемое лицо на подушках, в медленно, почти беззвучно едущей коляске.

Еще раньше и еще тяжелей пережил Де Квинси смерть старшей сестры. Хотя ему было только шесть лет, в память его навсегда врезалось неподвижное лицо девочки на фоне синевы неба и сиянья солнца. Характерно, что реальные события уже в детском его восприятии преображаются: в церкви, обливаясь слезами во время молитвы, он видит, как в окно плывут белые пушистые облака, и они представляются ему "белыми детскими кроватками", в которых лежат "умирающие, плачущие дети"[*De Quincey Th. Autobiographic Sketches // De Quincey'a Works in 15 vols Edinburgh-Leipzig, 1864. Vol. XIV. P. 23 (в дальнейшем: Works). Ссылки на другие источники делаются только при отсутствии цитируемого текста в данном издании].

Непоправимое страдание становится, таким образом первой ступенью душевного опыта маленького Де Квинси Вторая начинается для него во время войны с местными ребятишками, в которую вовлекает его старший брат. Детское воображение превращает постоянные стычки с ними в символ вечного противостояния и порождаемых им страха одиночества, отчаяния. Так приходит мальчик к осознании борьбы и страдания как главных законов жизни, и детское сердце дрожит от боли за всех униженных и угнетенных Ранняя интенсивность эмоций сопровождается у него ранней зрелостью интеллекта. Школьные учителя не нахвалятся его филологическими способностями, необычайными успехами в греческом и латыни. Он жадно поглощает неслыханное число книг, исторических и художественных. Ему остается только год до окончания школы в Манчестере, но он в шестнадцать лет обогнал почти всех учителей (не говоря уже об учениках) и томится от скуки. Напрасно умолял он мать и назначенных отцом опекунов позволить ему перейти из опостылевшей школы в университет. Они твердо стояли за соблюдение установленной рутины. В ответ на их отказ мальчик в 1802 году бежал из школы и после долгих странствий пришел в Лондон.

Начался самый драматический период в жизни Де Квинси. Без денег, без малейших практических навыков он оказался в огромном неведомом городе, без друзей и знакомых, без возможности заработать на существование. Лондон был тогда одновременно и самым богатым, и самым нищим городом: здесь в ходе промышленной революции складывались капиталы предпринимателей и коммерсантов, открывалась новая историческая эра - и сюда, из сотен давно описанных Голдсмитом "покинутых деревень" Англии, стекались десятки тысяч бедняков в поисках жилища, хлеба, работы. Де Квинси был одним из первых авторов, на собственном опыте изучившим суровую политическую экономию буржуазного прогресса. Впав с первых же дней своего лондонского житья в полную нищету, он в течение шестнадцати недель жестоко голодал и, вероятно, умер бы, если бы его не отыскали родные. Этих недель было достаточно, чтобы он успел разрушить свое здоровье.

В 1803 году Де Квинси удалось найти компромиссное решение спора с матерью и опекунами, и он наконец добился звания студента. Занятия его в Оксфорде с перерывами продолжались до 1808 года и тоже разочаровали его; он покинул университет, не потрудившись даже сдать заключительные экзамены. Его увлекали совсем другие интересы. По собственному признанию, поворотным моментом в его развитии еще в 1798 году стали "Лирические баллады" Вордсворта и Колриджа[*Works. Vol. II. Р. 38-39]. Они - так установила традиция возвестили миру о новом в Англии литературном направлении, которое (далеко не сразу) получило название "романтизм". Оно было рождено социально-политическими и идеологическими потрясениями конца века, кровавыми событиями революции 1789 года во Франции и еще более - последовавшими за нею войнами и общеевропейской реакцией. В свете трагического опыта своей эпохи романтики отвергли веру философов Просвещения в возможность привести действительность к соответствию с законами разума.

Большинство романтиков, прямо или опосредованно, испытали воздействие немецкой идеалистической философии, которая, в противовес рационалистическому и механистическому материализму просветителей, выдвигала принципы диалектики, историзма и исследования особенностей сознания. Писатели романтического направления полагали, что их предшественники недооценивали сложность внутренней жизни человека, прямолинейно выводя ее из влияния среды и господствующих мнении. Однако, несмотря на свое несогласие с мыслителями эпохи Просвещения, романтики сохраняли с ними преемственную связь. Понятие "естественного человека", взгляд на природу как великое благое начало, стремление к справедливости и равенству остаются для них основополагающими: они с гневом и отвращением наблюдают мучения обездоленных, жестокость войны, тиранию правительств, беспощадное подавление социального протеста и свободного слова, характерные для Европы в эпоху реакции.

Хотя в пределах романтического движения ярко проявлялись индивидуальные особенности его участников и складывались разные тенденции в их восприятии как действительности, так и важнейших умственных течений, ею рожденных, хотя романтики не едины ни в политических, ни в литературных мнениях, однако близость их определяется общим стремлением осмыслить быстро растущий вокруг них новый мир и создать новые формы его философского и художественного восприятия.

Де Квинси очень рано, вслед за Вордсвортом и Колриджем, приобщился к романтической поэзии. Он много лет спустя с гордостью говорил, что оценил величие авторов "Лирических баллад" тогда, когда их в лучшем случае не замечали, а чаще относились к ним насмешливо и презрительно. В годы долгих упорных занятий, предшествовавших первому появлению Де Квинси в печати, он мечтал о знакомстве с поэтами-лекистами: так называли Вордсворта и Колриджа и близкого к ним, но значительно менее одаренного Саути, потому что они поселились - и Вордсворт до конца дней оставался - в "краю озер", живописной местности на севере Англии. Застенчивый и робкий Де Квинси только в 1807 году решился посетить старших поэтов и вступил с ними в длительные дружеские отношения (Колриджу, всегда нуждавшемуся, он принес и большую материальную жертву: отдал ему большую сумму денег из своего сильно расстроенного состояния), но годы ученичества у них он отсчитывал от первого знакомства с их общим сборником.

Вордсворт и Колридж внушили юному Де Квинси убеждение в том, что люди жалки, убоги и несчастны не из-за дурного общественного строя, а собственной духовной нищеты, которую можно устранить при постижении высоких и непреходящих ценностей. Открыть их тем, "кто имеет глаза и не видит, имеет уши и не слышит"[*Coleridge S. Т. Complete Works. New York, 1854-1856. Vol. III. P. 365] составляет задачу художника и пробный камень его вдохновения. Если Колридж, сотрудничая в периодической печати, формулировал прямые призывы к согражданам - например призыв основать политику на нравственности, - то Вордсворт возлагал все надежды на такого поэта, который, минуя политику, скажет читателю, что очиститься от скверны социальной жизни он может только в общении с безмятежной гармонией природы, а также с теми, кто по роду занятий или младости лет еще не стали чужды ее извечной доброте и ясности.

Де Квинси следовал своим учителям и в политических, и в нравственно-эстетических воззрениях. Недвусмысленно торийские взгляды у него, как и у них, мирно уживались с острейшим ощущением несправедливости, с болезненной жалостью ко всем социально неполноценным и с осуждением лондонского общества, скованного апатией, условностями и суетностью. Де Квинси горячо желал блага для тружеников своей страны, но считал, что это благо должно прийти к ним от монарха и знати[*Moreux Fr. Thomas. De Quincey. La vie. L'homme. L'oeuvre. Paris, 1964. P. 225-226], а народ не должен бороться за свои права, ибо плодом борьбы могут быть только насилие и анархия. Отвергая с этой точки зрения французскую революцию, Де Квинси, однако, судил о ней более проницательно, чем Вордсворт и Колридж. Он писал о "чудотворном воздействии этой нравственной бури... во всех странах", о ее могучем возрождающем влиянии на поэзию, на искренность мыслей и чувств поэтов[*De Quince Th. William Wordsworth // Works. Vol. II. P. 176].