СССР — Империя Добра - Сергей Кремлёв

Сергей Кремлёв

СССР — ИМПЕРИЯ ДОБРА

Памяти моего отца, Тараса Константиновича Брезкуна (1924–2009), гражданина СССР с 1924 года и члена ВКП(б)–КПСС с 1949 года

О названии и сути книги

ЭТУ КНИГУ, как и любую другую книгу, может открыть читатель разного возраста с разным жизненным опытом и, что немаловажно — с разным имущественным положением. И в зависимости от возраста, опыта, а также, что немаловажно, в зависимости от имущественного положения, восприятие прочитанного может быть тоже разным: от полной поддержки мыслей и идей автора до полного несогласия с ними.

Хотя можно ли сегодня, имея открытые глаза и честно глядя ими в мир, не соглашаться с утверждением, что и мировой истории не было другого общества, где идеи Добра, Разума и Человечности были бы реализованы так полно, как это было в Союзе Советских Социалистических Республик?

Да, идеи Добра не были в СССР реализованы полностью и бесповоротно — иначе он существовал бы по сей день. Но всё же в СССР эти великие идеи имели государственный статус, активно воплощались и во многом воплотились в жизнь! Из области прекраснодушных вековечных мечтаний гуманистов принцип «человек человеку — друг, товарищ и брат» в Советском Союзе перешёл в конституционную норму общественного бытия.

И это — не мнение.

Это — факт!

Впрочем, об этом и многом другом мы ещё поговорим. А сейчас автор хотел бы объяснить читателю, как рождалось название книги. На обложке обозначено: «СССР — Империя Добра», и такое название было сразу предложено автору издателями вместе с предложением написать книгу об СССР. Однако окончательным это название стало не без длительных моих раздумий, исходной и конечной точкой которых оказалось звучное и неоднозначное слово «Империя»…

Идея сделать книгу «СССР — Империя Добра» вполне понятна. На Западе давно стремились представить Советский Союз некой «Империей Зла», а после инцидента со сбитым над Тихим океаном южнокорейским «Боингом» такая формула по адресу СССР стала в речах американских президентов чуть ли не стандартной. Президент Рейган отошёл от неё только тогда, когда силы Мирового и Внутреннего Зла затеяли в СССР то, что сами они фарисейски назвали «перестройкой», а политолог Александр Зиновьев метко определил как «катастройку».

Поэтому мысль уже названием книги противопоставить лжи об СССР правду была вполне логичной и разумной. И всё же, даже начав писать книгу, я колебался — уложится ли её концепция в выбранное название? Дело в том, что понятие «Империя Добра», как и «Империя Зла», порядком затаскано самыми чёрными силами в мире. Особенно здесь постарались Соединённые Штаты. Очень уж часто эта империя несомненного Зла провозглашала «Империей Добра» себя. Так стоит ли относить после этого такое понятие к Советской России — в лоб и без рассуждений? Вспомним о свастике! До начала XX века она была вполне привлекательным символом вечного движения Солнца. А с какого-то момента…

Ну, сами понимаете!

Кроме того, хотя сегодня то и дело говорят об СССР, как о павшей империи, даже старую, царскую Россию вряд ли можно было назвать империей — если иметь в виду современное понимание этого слова, которое предполагает наличие имперской метрополии и колоний. Разве можно сравнивать Российскую империю даже Николая Второго с безжалостной к туземцам Британской империей XVIII–XX веков? С безжалостной к народам мира современной Северо-Американской империей, откуда сегодня исходит основная угроза будущему планеты? Причём эти империи — как и Французская колониальная империя, Голландская колониальная империя — складывались не один век.

Что же до России, то она приняла на себя наименование империи по поводу вполне конкретного исторического события. 22 октября 1721 года, после окончания Северной войны и заключения Ништадтского мира, канцлер граф Головкин на торжественном заседании Сената обратился к Петру от имени Сената с просьбой принять титул «Отца Отечества, Петра Великого и Императора Всероссийского». Пётр принял лишь звание императора, что и дало петровской России имперский статус.

Этим актом закреплялось новое европейское положение России. Однако Российская империя стала единственной империей в мире, которая развивалась и жила не под знаменем агрессии и захватов, а под знаменем создания широкого сообщества народов, самой историей и географией объединённых вокруг России.

Вооружённые силы Российской империи приходили в Берлин в ходе Семилетней войны, в Париж в ходе наполеоновских войн и позднее — вновь в Берлин, а также — и Вену, Будапешт, Прагу, Варшаву, Белград… Но они всегда уходили из Европы, не пытаясь включить чужие, не входящие в Российское Геополитическое пространство, земли в состав России. Даже в периоды правления в России ничтожных монархов, типа Александра Второго или Николая Второго, подлинному духу русской государственности отвечало не имперское, а державное мышление! Надеюсь, читатель улавливает разницу, и последняя мысль в развёрнутом комментарии не нуждается.

«НЕ БУДЕТ ли принижением смысла, значения и предназначения России её определение как империи — даже и Добра?» — размышлял я. Вот Екатерина Великая называла Россию Вселенной. Как точно! Как глубоко! И с какой любовью к России и к её народам это сказано! Однако название «СССР — Вселенная Добра», хотя и понравилось мне, выглядело туманно.

Может быть, назвать книгу: «СССР — Страна Добра»? Без иносказаний, без пафоса — просто, но — по сути. Не было в истории мира другой страны, где несколько десятилетий подряд активные сторонники и приверженцы Добра не только насчитывались миллионами (если — не десятками миллионов), но и задавали весь тон жизни в стране и ритм её свершений и успехов! Пусть это было не очень долго. Но это — было!

Однако в итоге я остановился на том названии, с которого работа над книгой и началась. Термин «империя» возник в Древнем Риме и восходит к латинскому слову imperium — «высшая власть». А в СССР — кто бы и что бы ни говорил! — высшая власть принадлежала Добру, и вот в этом смысле СССР вполне можно и уместно назвать Империей Добра!

Более я не раздумывал. Книга обрела своё окончательное название, и можно было продолжать работу над ней.

Теперь она перед тобой, уважаемый мой читатель. И я надеюсь, что ты прочтёшь её, помня о том, что где бы ты ни жил — в Москве или в Одессе, в Ташкенте или в Тбилиси, во Владивостоке или в Рязани — твоя (или — твоих родителей, если тебе восемнадцать или меньше лет) Родина — Союз Советских Социалистических Республик. Формально этого государства пока нет на картах, но у тех, кто родился до лета 1991 года, на свидетельстве о рождении и сегодня стоят четыре ёмкие, гордые и великие буквы «СССР».

Эти буквы были и остаются символом той вселенской Страны Добра, на которую давно ополчились все силы Мирового Зла.

Сделать книгу об СССР… Эта задача сегодня, пожалуй, не столько сложна — сегодня она, скорее, даже проста, сколько объёмна. В третьем, «брежневском», издании Большой Советской энциклопедии, отпечатанном на хотя и плотной, но достаточно тонкой бумаге, отдельный том «СССР» весит примерно три килограмма. Но и там приведены лишь основные сведения, да и то — далеко не все. Для того, чтобы дать полную картину зарождения и развития Русской Вселенной, центром которой стал в XX веке Советский Союз, нужна отдельная многотомная энциклопедия! И она, возможно, рано или поздно будет написана.

Что же до моей книги, то это — скорее размышления на тему о России и мире, в котором есть Россия, о её судьбе и воплощении Русского Начала в той Стране Добра, которая сегодня унижена и наполовину уничтожена Мировым Злом.

Я НЕ НАМЕРЕН в этой книге подробно анализировать — почему так произошло. Не склонен я и к тому, чтобы заняться оправданием тёмных и грязных сторон в жизни позднего СССР. Я подчёркиваю — позднего, потому что для СССР конца тридцатых — начала пятидесятых годов социальная грязь не была сильно значащим явлением. Для СССР первых довоенных и послевоенных пятилеток был характерен небывалый ранее в мировой истории массовый социальный энтузиазм. Как Страна Добра Советский Союз начал быстро деградировать где-то с начала «брежневских» семидесятых годов, хотя многие черты масштабной деградации были характерны уже для поздних «хрущёвских» лет жизни СССР.

Я не склонен оправдывать то, что оправдывать нельзя, но замечу, что если ранее, в СССР — даже в позднем СССР, гражданское общество жило доброй жизнью, которая омрачалась идиотизмами перерождающейся «партонлазмы» или дряхлеющей партократии, то сегодня — в «Россиянин», гражданское общество, умирая, влачит жалкое существование, социальная гнусность, кретинизм и идиотизм которого скрашены остатками той человечности, которую заложила в нас былая Страна Добра.