Влада. Бал Темнейшего - Саша Готти

Все домовые переводили взгляд с Влады на Дашулю и обратно, и на их лицах отражалось сомнение. Медальон Влады был скрыт от глаз воротом свитера, к тому же рядом с ней стояли Ацкий и Диня, чей вид вызвал бы сомнения у кого угодно. Зато Ивлева красовалась в красном пальто и вся была увешана украшениями в вампирском стиле.

– А до дворца Темнейшего далеко? – в конце концов громко выдала недовольным тоном Дашуля.

Это решило сомнения домовых в ее пользу: все дружно отвернулись от Влады и ринулись к Ивлевой, обступив ее и Эдика плотным кольцом. Такой поворот заставил Ливченко проснуться, оценить обстановку и возмутиться.

– Почему это кто-то другой поедет во дворец, если моя хозяйка – будущая невеста наследника Темнейшего?! – намеренно громко пискнул Диня.

Мгновенно сориентировавшись, встречающие ринулись обратно.

– Мы обознались, примите наши глубочайшие извинения! – затараторил самый важный из них, в длинном сером пальто. – Мы, местные домовые, мечтали вас встретить в Петербурге первыми!

– Зачем? – растерялась Влада, и в ответ тот церемонно склонил голову, изобразив поклон.

– Нам стало известно, что вы являетесь избранницей наследника Темнейшего, – вкрадчиво продолжал домовой. – И мы хотели бы умолять вас нижайше… об одолжении.

– Что за одолжение? – ошарашенно спросила Влада, потому что так церемонно и важно к ней еще никто не обращался. И уж тем более – никто и никогда ей не кланялся.

– Сейчас очень много московских домовых переезжает в Петербург, и они занимают зловоротни, которые наши домовые кланы охраняли столетиями, – подчеркивая слово «наши», произнес домовой. – Ведут себя нагло, теснят нас. Большая просьба урезонить их. Вот здесь все изложено, просим вас передать это Темнейшему наследнику, – домовой протянул Владе конверт.

– Я… передам… – Влада, взяв конверт, покосилась на Диню, но тому хватило ума не открывать рот: домовой вовремя вспомнил, что он и сам местный. Диня ревниво осмотрел стоящие на перроне щеголеватые, но низкорослые фигуры и все-таки не удержался:

– А за то, что мы ехали в помойке, кто извиняться будет?! – завопил Диня. – Да я накатаю такую телегу в Темный Департамент, что размажут кого надо тонким слоем! Нам на голову вода лилась! А по стенам плесень! А за окном фурии!! Кто отвечать будет?!

Вокруг них тут же началась суматоха. Диня громко возмущался, домовые что-то лопотали в ответ, в локоть Владе вцепился Ацкий и все они неслись по перрону. Где-то позади тащились Дашуля с Эдиком.

– Не хотите ли экскурсию по нашим местам? – лопотал домовой. – Этот древний город прекрасен!

– Я здесь выросла, – сообщила Влада, уже прикидывая, как отделаться от назойливых встречающих и вырваться из окружения.

– Это значит решение будет в нашу пользу! – не выдержав, ляпнул один из «питерских».

– Как это в их пользу?! – раздался вдруг вопль откуда-то в толпе. – Мы заготовили подарки для невесты наследника!

Какие это были «подарки», так и не удалось выяснить, потому что драка началась мгновенно. Местные домовые отталкивали московских от Влады, те прорывались и размахивали кулаками. Посыпались первые проклятия: каждый домовой клан использовал свое собственное, наработанное веками. И если Ливченко могли сыпать сухими макаронами, а Грозные – манкой, то сейчас дело обстояло гораздо серьезнее, – Влада пригнулась, когда у нее над головой просвистел в полете утюг. Он с грохотом врезался в столб, а в другую сторону полетели вилки, ложки, чашки и даже гладильная доска…

– А ну прекратить! Именем Темнейшего забудьте об этой девушке до бала, и не смейте ее преследовать! – раздался окрик Герки, и Влада увидела, как замелькали спины в длинных пальто: драчуны бросились врассыпную, оставляя после себя закиданный мусором и осколками асфальт.

– Просим покорнейше прощения, будет исполнено! – успел пискнуть кто-то из домовых и через секунду исчез в янве.

– Устроили тут! – рыкнул ему вслед вампир. – Нашли время и место для драки, и без вас проблем хватает! Огнева, твои условия будут исполнены, просто не успел этих обормотов разогнать… Будь уверена – в Носфере тебя встретят, как будто ты никто и звать тебя никак.

Кому и куда ехать с вокзала, выясняли долго.

Владе довелось увидеть, как относятся вампиры к «бывшим и брошенным людям из вампирского банка крови», пусть даже и чужим. Герка разговаривал с Ивлевой очень вежливо, дал ей денег и хотел тут же посадить на обратный поезд до Москвы. Дашуля долго препиралась, а потом сообщила, что давно мечтала посмотреть Питер, и Герка от нее отстал, а Владу взялся отвезти к Носферону.

Как она догадалась, встречи с Гильсом прямо здесь не будет: Герка вел себя очень свободно и не оглядывался по сторонам в ожидании кого-то еще.

«Муранов появится сам, когда захочет, – Влада поправила ворот свитера поудобнее. – Главное, чтобы я не зря вернулась в Носферон, найти бы там что-нибудь важное…»

– А я куда?! – вдруг спохватился Диня. – Мне личные апартаменты должны предоставить или сразу во дворец? Я же в свите, я же без пяти минут домовой невесты Темнейшего!

Вампир, услышав это, злорадно заулыбался и хлопнул домового по плечу.

– Без пяти минут – это ты правильно сказал, – Герка злорадно разбил мечты Ливченко о сладкой жизни. – Давай с нами: в Носфере как раз сейчас веселуха с переездом. Лишние руки не помешают, да и дядька тебя очень ждет, поможешь ему…

После этого – пока Ивлева с Эдиком садились в такси, пока Влада шла с Геркой и Ацким к машине (к ее удивлению, Герка сам сел за руль) – Ливченко куда-то необъяснимо потерялся.

– Удрала половина твоей свиты, сонц, – хихикал Ацкий, у которого настроение повышалось по мере приближения к бассейну Носферона: – Гер, далеко до новой зловоротни-то?

– Ее издалека видно, нашу альма-матер! – веселился Герка, который лихо крутил рулем. – По воплям и бардаку вокруг. Не потеряетесь! Чуете, какой воздух в Питере, ребят? Нечисть здесь дышит свободно и легко-о…

И Герка был прав. Ощущение тревоги и страха, которое не отпускало в Москве, здесь почти полностью исчезло. Дышалось легче, будто вовремя удалось юркнуть за каменную стену крепости, оставив опасность снаружи.

Пыльное облако, которое висело над Конногвардейским бульваром, было заметно еще на повороте от Исаакиевской площади. Герка высадил их из машины на углу с Замятиным переулком, и смылся, а Влада с Ацким пошли к площади Труда, к которой от Александровского сада вел длинный широкий бульвар.

Эти места Влада знала очень хорошо, и еще не дойдя до площади, догадалась, куда же переехала новая зловоротня Носферона – в самый странный подземный переход Питера.

Чересчур огромный для площади Труда, где народу было раз в сто меньше, чем на Сухаревской площади. Слишком роскошный, выложенный мрамором, – да и кому здесь были нужны ряды подземных магазинчиков и кафе, если в них почти никто не заходил?

Но главная странность перехода была не в этом. Влада, изредка проходя здесь, всегда останавливалась у странной глухой арки, ведущей из перехода под землю, в никуда. И хотя на мраморной доске золотом была выбита надпись: «Здесь проходил Адмиралтейский канал, который заключен в каменную трубу и засыпан», Владе всегда казалось, что там таится что-то совсем другое.

Теперь же пустынный переход ожил и бурлил жизнью. Эпицентр бурления располагался как раз около арки: там облако пыли сгущалось, там виднелись спины, затылки, и слышались громкие вопли.

– Так орать могут только на вурдалаков, я точно говорю, – прислушавшись, с видом знатока сообщил Ацкий. – Но орет не одна Лина Кимовна. Их много там орет. Завхоз наш, слышу… Даже Горана довели до ручки, ага! Полифонический хор…

Они подошли поближе, но никто из стоящих не обратил на них внимания. Влада совершенно зря волновалась о том, как ее встретят в Универе – всем было настолько не до нее, что почти никто не заметил даже крайне живописного Ацкого в занавеске.

Валькер тут же наткнулся на приятелей и начал пересказывать им свою трагическую историю, а Влада пробралась поближе, чтобы рассмотреть, что же случилось.

– Это кем же надо быть, чтобы вместо хорошо упакованного груза схватить то, что перетаскивать вас не просили?! – рычала худая женщина с нелепой растрепанной прической, тыча пальцем в груду грязного тряпья, к которой приближаться никто не осмеливался. Лина Кимовна еще не охрипла, и это означало, что скандал только разгорается. – Горяев, хуже дурака может быть только дурак с инициативой! Ты хоть понимаешь, что теперь казенное постельное белье из нашего общежития собрало всю подземную грязь от Москвы до Петербурга?!

Вурдалак Федька Горяев, вечный студент Носферона, который проводил годы на одном и том же курсе, держал в руках то, что в начале его пути выглядело и называлось одеялом, а его приятели, стоявшие рядом, растерянно переглядывались.