Возвращение живых мертвецов - Екатерина Савина

– Ольга! – снова позвала меня Даша. – Мне страшно! Куда мы попали? Где Васик?

Я хотела ответить ей, что понятия не имею, где теперь Васик – и даже открыла для  этого рот – но вдруг машину, в которой мы сидели, тряхнуло так, будто в нее  снова врезался джип, мир вокруг вспыхнул ослепительным солнечным светом, а потом  погрузился в кромешный мрак…

Когда я снова открыла глаза, то первое, что увидела – раскрытый до недозволенных  человеческой природой пределов рот Васика и изумленные рожи кавказцев – всех троих.  Я огляделась и окончательно убедилась в том, что мы с Дашей вернулись обратно –  на ту самую улицу, где джип врезался в вылетевший на проезжую часть автомобиль  Васика.

– Мамочки… – хрипло пробормотала с заднего сиденья Даша, – все кончилось… Что  это было?

– Что это было? – эхом повторил Васик. – Вы… вы куда-то исчезли вместе с машиной.  Прямо секунд на десять. А потом вдруг снова появились…

У меня снова закружилась голова. Опасаясь, что на меня свалится очередная галлюцинация,  я вылезла из машины на свежий воздух.

Кавказцы, настороженно следящие за каждым моим движением, попятились.

– Ольга… – оглянувшись на них, шепотом позвал Васик, – это твои штучки?

– Д-да… – только и смогла ответить я.

– А почему ты меня с собой не захватила? – прошипел Васик. – Мы бы все вместе  исчезли и все…

Несколько секунд я молчала, вдыхая такие привычные городские запахи.

– Не беспокойся, – так же – шепотом – сказала я, – эти дети гор, видно, здорово  напугались. Теперь от нас отстанут – это точно.

Кавказцы, пятясь, отошли к своему джипу и принялись вполголоса взволнованно  беседовать между собой.

– А что толку-то? – сказал Васик. – Стрелку мы все равно забили. И на бабки они  меня поставили такие, что… Два джипа можно за эти бабки купить… Слушай, –  помолчав, добавил он, – покажи им еще какую-нибудь фигню, чтобы они напугались  окончательно и свалили отсюда на своем покоцанном джипе.

Я стиснула зубы и зажмурилась. На мгновение мне показалось, что на меня стала  наваливаться очередная галлюцинация, но… Но это мне только показалось.

– Не стоит, – сказал я, – достаточно.

Кавказцы, наконец, закончили совещаться и стали рассаживаться в джипе.

– Братан! – крикнул кавказец в папахе, почему-то смотря на меня, а не на Васика.  – Так договорились? Завтра в десять утра на старом стадионе, так?

– Ага, – растерянно кивнул ему Васик, оборачиваясь.

– Только один приезжай, – подал голос бритоголовый, – мужской разговор будет.  Когда джигиты разговаривают, женщины не вмешиваются…

Прежде, чем я успела перевести на него взгляд, он нырнул в машину и поднял  стекло.

Джип взревел, развернулся и быстро укатил подороге в том направлении, куда ехал  до столкновения.

Мы одни остались на тихой пустынной улочке возле тенистого бульвара.

– Так, – закурив сигарету, проговорил Васик, – кто-нибудь мне объяснит, что  здесь происходит?

– Нужно вести машину правильно, – мрачно проговорила я, ощупывая внушительную  шишку у себя на голове, – тогда ничего непредвиденного случаться не будет.

– Да нет, – сказал Васик, – я не про аварию. Я про то, что ты сделала… Исчезла  куда-то вместе с Дашей и моей машиной.

– Это не я сделала, – вырвалось у меня.

– Как это?! – в один голос воскликнули Васик и Даша.

– А кто тогда? – тут же спросила Даша.

– Кто? – эхом повторил Васик.

Я немного помолчала, собираясь с мыслями, прежде, чем ответить.

– Долго объяснять, – сказала я, – поехали скорее домой ко мне. Ужасно голова болит.

– Не скорее! – крикнула Даша испуганно. – Помедленнее поехали!

Васик качнул головой и, стрельнув недокуренной сигаретой в сторону, сел за руль.

Несколько минут мы ехали в полном молчании. Я слышала, как дребезжала разбитая  задняя дверца с левой стороны.

– Слушай, – спросил вдруг Васик, – а если вас с Дашей не было здесь… Где вы были?

– Не знаю, – честно сказала я.

– Наверное, на Кавказе, – сказала Даша, – пейзаж больно характерный.

– Дела-а… – протянул Васик, – ничего не понимаю…

Двое оживленно разговаривали в несущемся по проезжей части джипе с помятым передним  бампером.

– Надо было сразу валить оттуда! – в который раз закричал Гиви и ожесточенно  поскреб бритую наголо голову.

– Вот и я говорю! – поддержал его огромный детина водитель неожиданно тонким для  своей чудовищной комплекции голосом. – У меня чуть прямая кишка не выпала от  страха, когда я увидел, что тачка исчезла…

– Растворилась в воздухе! – подтвердил Гиви, помотав голой головой. – А потом  опять появилась!

– Вы меня знаете! – верещал водитель. – Я на любую разборку пойду без страха, я  на мокруху пойду без страха – как настоящий мужчина… Но такие фокусы меня  выводят из себя… Не-ет… Не надо было с ними стрелку забивать.

– Теперь ехать придется, – вздохнул Гиви, – за базар надо отвечать. Если не поедем  на стрелу, нас уважать перестанут… Я вот что думаю! – заговорил он быстрее. –  Как поедем на стрелку – надо будет взять братвы – человек двадцать – и распихать  их по сиденьям на стадионе. Каждому дать по гранатомету. Как только тот  волосатый на своей тачане появится – пусть каждый по разу выстрелит… И все. И  тогда эта странная тачка исчезнет навсегда. И больше никогда не появится…  Правильно, я говорю, Армен.

Молчавший на заднем сиденье Армен, поправил на голову свою высокую папаху и  медленно выговорил:

– Нет, Гиви, не правильно…

– Почему? – недоуменно спросил Гиви.

– Потому что так мочить – без базара – только беспредельщики могут. А мы разве  беспредельщики?

– Нет, – ответил Гиви, – но все же…

– Мы пол-Москвы держим, – не дав ему продолжить, снова заговорил Армен, – и если  мы не будем соблюдать законы, что тогда начнется? Весь этот поганый город через  неделю взлетит на воздух. Каждая вшивая тварь, которая волыну в кармане таскает,  каждый паршивый шакал будет думать, что ему можно все и что законы соблюдать не  нужно…

– Да нет, Армен, – не унимался бритоголовый Гиви, – я к тому говорю, что…

– Не спеши, – снова перебил его Армен, – с гранатометами-то мы всегда успеем… А  вот нам бы узнать, кто они такие на самом деле. И как научились таким фокусам. А  если и нам можно будет научиться?

Гиви минуту молчал, а потом оглушительно расхохотался.

– А-а! Правильно говоришь, Армен! Умнее тебя еще не было джигита! Да! Да! Надо  волосатого за горло взять и тряхнуть посильнее! Он все и расскажет. А когда мы  научимся быть невидимками… Ух!!!

Не находя слов для выражения своих чувств, Гиви потряс в воздухе кулаком –  размером с средних размеров арбуз.

– Да, – просто сказал Армен и снова замолчал.

Гиви снова завел разговор с водителем, который принялся доказывать ему, что  вариант с гранатометами не так уж плох, и что лучше было бы все непонятное и  потенциально опасное уничтожать не глядя. Не рисковать, так сказать.

А Армен думал о том самом недавнем разговоре со Славиком.

«Может быть, – размышлял он, – эти странные люди как-то связаны с тем Захаром,  которого так опасается Славик? Колдовство… Колдовства не бывает, но я же своими  глазами видел, что… Сказать Захару об этом случае? Н-нет, не стоит… И пацанам  закажу, чтобы ни слова никому. Сам разберусь – и если правда можно таким фокусам  научиться, тогда… совсем другой разговор будет».

Тут мысли Армена приняли совершенно другое направление. Он думал о том, что  совсем неплохо было бы пригласить в Москву всех своих родственников, которые еще  не успели переехать в столицу, и родственников своих родственников, и родственников  родственников своих родственников, и…

«А Славик… – подумал Армен, – что Славик. Он человек в законе, но если я и мои  ребята сможем превращаться в невидимок, как эти вот… Тогда для нас законы перестанут  существовать… Эхе-хе… Любые законы хороши только тогда, когда не имеешь возможности  диктовать свои… Завтра утром на заброшенном стадионе… А ребят с гранатометами  надо поставить – на всякий случай. Если что – ба-бах и дело с концом. Место там  глухое…»

Петр Иванович очнулся и понял, что абсолютно ничего не помнит из того, что было  накануне.

«Нажрался я, что ли? – удивленно подумал он. – Да вроде уже прошло то время,  когда я так напивался, чтоб ничего не помнить… Ага, помню с Витькой поехали куда-то…  Куда мы с ним поехали… Ни хрена не помню. А где это я, кстати, нахожусь?»

Перед глазами Петра Иванович из полумрака выплыл низкий потолок – белый, сплошь  покрытый змеящимися трещинами.

«Явно не дома, – подумал Петр Иванович, – может, в вытрезвителе? Да их отменили  уже несколько лет назад. Нет, что-то здесь не так. Надо встать и осмотреться…»

Петр Иванович попытался встать, но не смог.